Сердце Девы (СИ) - Ракитина Ника Дмитриевна. Страница 38

— Столько знаков доблести упало — а ты жалуешься? — подначил Роксолу ветровей. Та фыркнула:

— Их на золото не сменяешь. Надо квесты выполнять. А то у нас крестьяне землю тяпками мотыжат!

— Безобразие…

— Так, может, им плуги купить? — спросила я.

Манул уселся на хвост и лапой стал выпутывать колючки из усов.

— Кузницу надо построить, чтобы плуги купить. А у нас денег нет.

— А квест под Мельбой так и висит.

— Я так понял, мы к Торусу возвращаться не собираемся? — спросил Финист весело.

— Не хотелось бы сворачивать с полдороги… — отозвалась я неуверенно. — Да и Некро нет с нами.

— А что за квест? — пристраиваясь колено к колену со мной, заинтересовалась Роксола.

Наперебой делясь с ней историей похода в разрушенный храм, бегства на летучем корабле и найденного на нем пленника, мы одолели еще изрядный кусок пути. Полагаясь на чутье Манула, способного обнаружить врагов раньше нашего, но все же посматривая по сторонам.

— Кстати, — припомнила я. — А что сталось с «Лебедем»?

— Зиная его конфисковала в пользу князя. А отступные я в гильдейский банк положил, — быстро ответил ветровей. — Так, по-моему, здесь.

Он направил коня через пролом в живой изгороди.

— Хочу вам показать кое-что.

Мы миновали кочковатый луг и, спешившись, долго тыкались между валунами на опушке сосновой рощицы, сквозь которую уводила в гору песчаная тропа. Закат дотлевал, переходя во влажные, холодные сумерки. Завели заунывную песню комары. Вот лишь бы не стелсы!

Но тут Финист довольно хмыкнул и раздвинул воздушные корни, отрясающие мелкие комья земли. Чувствуя, что у меня все чешется, я с радостью нырнула за ним в пещеру: к мигающему, теплому свету факела и паре ящиков и бочонков, сложенных на помосте у входа.

— По-моему, ее контрабандисты облюбовали. Но я их ни разу не видел. Зато пауки могут быть.

— Бр-р, — содрогнулась Роксола. — А без живности никак?

Финист вынул факел из гнезда и пошел впереди. Тесноватый грот свернул под гору и перешел в узкий проход, вырубленный в известняке, сухой и с ровным полом. Кое-где из потолка и пола антуражно торчали сталактиты и сталагмиты, идти не мешая. Заставляя вздрагивать, осыпались крупные капли. Вкупе с шагами рождали причудливое эхо.

Мы уже довольно долго шли под землей, когда ветровей резко свернул, поднялся по трем неровным ступенькам и шагнули в пролом, из которого тянуло ветром так, что факел погас. Шагнув за Финистом, мы оказались на сахарно-белой площадке, вытянутой, как язык, невероятно высоко над землей. Здесь еще вовсю властвовал, переливался золотом и багрянцем закат. Серебристые облака, отражая свет, щедро лили его нам под ноги, так что мы сперва долго жмурились, привыкая.

А потом я пожалела, что раскрыла глаза. Площадка была гладкой и скользкой, а ограждающие ее натянутые нити не казались слишком надежными. Их дергали и трепал налетающий со всех сторон ветер, рождая диковатую мелодию. Небо внизу пересекала алая, все густеющая и ширящаяся полоса. Там и сям плавали золотистые маленькие острова.

Роксола, пискнув, вцепилась в руку Манула. А я шла, потупившись, и подо мной скользило смазанное отражение. И только ветровею с его крыльями было здесь уютно.

— Где мы?

— В Надоблачном храме. Здесь коронуют королей.

Я подергала нижнюю губу:

— Странно. Мы спускались-спускались, три ступеньки вверх — и бац, уже над облаками? Кто-то определенно поленился лестницу рисовать.

Замыкала площадку сдвоенная стела, едва ли не более яркая, чем молочный пол. Отверстие в стеле заполнял прозрачный шар, а внутри шара плавала корона из кленовых листьев. Я подошла поближе, и шар отозвался синей вспышкой.

На мгновение я ослепла, а очнулась — лежа на полу, и друзья стояли надо мной на коленях.

— Рыцари в обморок не падают, — Манул протянул мне руку, помогая подняться.

— Если лопатой по голове двинут — запросто, — пробурчала я, пытаясь ощупать затылок. Кажется, шлем только что уберег меня от шишки.

— Когда пять огней сольются в один, Кленовый венец отыщет героя, — возведя очи горе и сложив пальцы у подбородка, протянула Роксола.

— Кого-то сейчас молнией шандарахнуло. И это не Боудикка!

Рыцарь клинка обиделась и погналась за котофеем. Мы с Финистом остались. Он исподлобья смотрел на меня как-то странно. То на меня, то на корону, плавающую в шаре. Потом резко отвернулся.

— Пойдем.

По дороге вниз и дальше по темному тоннелю я сперва догнала Роксолу.

— А что это ты цитировала?

— Книжку я нашла, когда таверну в порядок приводила, на чердаке. Ну там и вычитала про корону и огни.

Ну да, самые полезные книги находятся на чердаке.

Я придержала за локоть Манула:

— Меня что, правда молнией тюкнуло?

Котофей пожал плечами:

— Вспышка синяя была. И ты лежишь. Это осколок Сердца коней кидает? Может, выполнить уже этот квест?

Я вспомнила луч, просиявший сквозь дыру в статуе в развалинах храма, где мы после месились с зомби.

— Да пока лень. Других дел подвалило. Вон Торус, видимо, уже истомился без подмоги.

А подземный проход точнехонько вывел нас к крепости Алой.

Дела там шли не очень. Армию Торуса выбили из «башни мага» и загнали в сосновую рощицу на взблоке. Там нашим удалось закрепиться на скользких от мха валунах, подымающихся на два-три человеческих роста над землей, и раскинуть артиллерию. Мы вчетвером подоспели вполне вовремя, чтобы с ревом ударить красным в тыл. «Помидоры» считали нас легкой добычей — пришлось их разочаровать. Жаль только, что на этом достижения и закончились. Все попытки вернуться и штурмовать Алую завершались очередной вылазкой красных и нашим бегством.

Нет, мы огрызались по дороге и отправляли трех-четырех врагов в посмертие. Но наши потери оказывались каждый раз куда существеннее, и скоро рядом с Торусом осталось не больше десятка бойцов.

— Ну что, завязываем, — сказал он, блеснув наплечниками в свете карабкающихся на небо лун. Мы стояли у неизвестного озерка, к которому нас загнали «помидоры», от воды тянуло сыростью, кто-то ворочался и плескал в густом рогозе у берега — кто именно, мне проверять как-то не хотелось. — Тогда завтра на рассвете у Алой. Я вам маякну.

И свистом вызвал коня.

Постепенно наша компания осталась в одиночестве.

— Предлагаю взять хутор и там заснуть, — Манул широко, до вывиха челюсти, зевнул. — Или убиться об него.

Идея протестов не вызвала — кроме одного: еще куда-то тащиться ни у кого желания не было.

Завернувшись в плащи, мы провели ночь под раскидистым грабом. А тот, из озера, разогнал всех, кто бы мог на нас покуситься, и унялся с рассветом, когда мы со стонами поплелись к воде умываться. Я даже рискнула поплавать. Вода оказалась холодной, но и только.

Штурм Алой мы начали часа на три позже, чем уговаривались. И закончился он бесславно.

Мы заловили Торуса, спешащего из временного лагеря. Он все порывался обойти нас и бежать дальше, но мы стояли крепко.

— Может, нам «помидоров» отвлечь? Захватим для вида Сулхен или Варру…

— Незачем силы распылять! Навалимся тут, еще чуточку. И цапля наша.

И убежал, дудя в рог, сорванный с пояса. Манул прикрыл пальцами уши.

— Ему эта Алая нужна, как дельфину брюки, — вздохнула Роксола, наблюдая, как слитный кулак во главе с Торусом врывается в крепость через пролом, а через пару минут из дыма и копоти выскакивают назад жалкие одиночки, а красные веером сидят у них на хвосте. — Развлекается. Знаки доблести зарабатывает.

— Ну и ладно, — мы выбрали горку с легким наклоном и огнем из баллисты поддержали своих. Вокруг нас скучковался и принял бой отряд. Мы даже сумели отбиться, но ведь пришли сюда не за этим. Время шло, а тотем оставался в руках врагов. Яблоко и дельфина, спрятанных в других твердынях, ежи и лягухи уже отобрали, о чем Некро с Команданте не преминули известить. А вот цапля… При этом бросить Торуса и уйти казалось неправильным. И второй день до заката мы потратили так же бездарно, как и предыдущий.