Игры богов (СИ) - "Amandir". Страница 33

— Уж точно я не собираюсь брать на себя вину за то, в чём виноват кто-то другой, — добавил я.

И тут ни слова лжи. Максимально общие слова, которые вполне можно трактовать и в привязке к данному делу. Неплохо получилось!

— Ладно. Подумайте ещё. Стража! В камеру его.

В комнату тут же влетел мой конвоир, схватил меня за плечо, сдёрнул с табурета и вытолкал за дверь. Всю дорогу до камеры, которая оказалась короче, чем до кабинета, он то и дело подталкивал меня то рукой, то алебардой, что-то приговаривая. Я не вслушивался в его слова, вместо этого анализируя разговор со следаком.

Как с меня сняли кандалы, втолкнули в камеру и заперли замок я даже не заметил, настолько погрузился в свои мысли. Просто в какой-то момент осознал, что оказался «дома».

Я сел на то же место и ещё раз обдумал своё поведение, слова дознавателя и его вопросы. Вроде бы, ничего не сболтнул, да и подловить меня было не на чем. Но подобные походы возобновятся, это факт, и к ним надо быть готовым.

Время вновь потянулось медленно и лениво. Дабы хоть как-то его скоротать, я занялся сперва дыхательными практиками, но в сыром воздухе камеры это делать было тяжело — то и дело я срывался на кашель. Потом я пытался погружаться в медитацию снова и снова, чувствовать Пространство и как-то выделить излишнюю влагу в воздухе.

Мне срочно был нужен учитель, без наставлений было непонятно, как работать с Пространством.

Мыслями я вернулся в момент, перед тем как появилась тёмная богиня — называть её имя я опасался даже в мыслях. Я почти что-то понял и осознал, и теперь надо было восстановить этот момент в памяти.

Поочерёдно я вспомнил все свои попытки двигать и перемещать предметы, но мысль так и не желала возвращаться. Долбаная богиня! Ну, кто просил заявляться именно в этот момент? Хотя… Наверняка это было неслучайно. Равно как и то, что мы с Амалией попали за решётку. С этой дымчатоглазой когтистой мадам станется…

Постепенно меня стало клонить в сон. День выдался длинный и насыщенный. Немного поборовшись с собой, я всё же перешёл на тюфяк, выбрал место посуше, куда преклонил голову, подложив под неё руку, и не заметил, как уснул.

Краем сознания я отметил, что мне приносили ещё раз еду, но моё тело продолжало спать. Интересное состояние, непривычное. И только тревога, вызванная тем, что я могу не успеть спасти наг, бередила душу, мешая погрузиться в по-настоящему глубокий сон.

Разбудил меня зычный окрик охранника, принёсшего завтрак. Всё та же непонятная похлёбка с краюхой хлеба — на этот раз плесневелого — и кружка воды сомнительного качества и нулевой чистоты.

Завтрак не лез в глотку, и я отставил его в сторону. А вот на воде я остановился подробнее.

Из памяти всё не шло то, как я управлял Землёй посредством усилия воли и намерения. Правда, там меня одарила дополнительными возможностями волшебница Земли, но неужели я сам ничего не стою?

Спустя бессчётное количество попыток, я понял, что да, не стою. Надо больше развивать магию стихий. Кстати, она поднялась на единичку, мистицизм вырос до восьми из десяти, как и магия Жизни (чтение учебника пошло в прок). Кроме того, ещё после войны с разбойниками в Беловидовке, немного поднялись и характеристики — каждая на один-два пункта. А медитация достигла порогового значения и просила обратиться к наставнику для повышения ранга.

За копанием в статусах прошло какое-то время, и вскоре меня снова вызвали к дознавателю.

Всё в том же кабинете сидел всё тот же человек по имени Эйраз всё в той же позе — потирая подбородок пальцами. Вид у него был беспристрастный, я бы даже сказал, скучающий.

Я прошёл и без приглашения плюхнулся на табурет.

— Вы звали, и я пришёл, — сказал я.

— Это хорошо. Как спалось? Кошмары не мучали?

— Нет, благодарю. Хотя, если бы Вы всё же вняли моим словам и поменяли солому в тюфяке, было бы гораздо комфортнее.

— Ладно, отставим лирику в сторону. Я допросил вашу служанку…

На нервах играет. Ну-ну.

— Вас совсем не интересует то, что она сказала? — видя мой безучастный вид, поинтересовался Эйраз.

— Да я и так знаю, что она могла вам сказать. Что не виновата и ничего не крала, а в мэрию зашла погулять, поскольку здание было красивое.

Эйраз смотрел на меня напряжённо всё время, пока я говорил. Даже чуть подался вперёд в кресле. Но, услышав мои слова, расслабился и откинулся на спинку.

— Вот тут Вы ошибаетесь, — сказал он. — Она нам рассказала всё, начиная от того, как вы с ней готовились провернуть это дело, и заканчивая тем, что вы будете говорить на допросах.

— Вот как? Вы лично проводили допрос?

— Да. В присутствии нескольких стражников. Она была весьма упорной. Но после шести часов непрерывного изнасилования, всё нам выдала.

Очередная попытка вывести меня из равновесия. Что могла вызвать подобная фраза у другого человека? Шок, злость, гнев, которые могли привести к нападению на дознавателя или охрану. А это уже совсем другая история, чем мнимая кража документов.

— А можно взглянуть на…, - чуть не сказал «паскуд» — служителей порядка, которые с ней это проделывали?

— Зачем это?

— Хочу узнать, появились ли первые симптомы, или их ещё можно спасти…

— Спасти от чего?

— От болезни, я полагаю. Видите ли какое дело… За всё время нашего с ней знакомства, эта девушка ни разу не позволила мне к ней прикоснуться. О причинах она распространяться не стала, но, думаю, что дело в некоей болезни, которой она заражает всякого, кто делает с ней… это самое. Или даже кто просто прикасается к её открытой коже.

А что? Тут была почти что правда. Амалия не рассказывала о себе ничего. Может быть, у неё и правда есть какая-то болезнь — тут не проверишь. Это даже была не совсем ложь, а полуправда и недосказанность, которую я интерпретировал так, как посчитал нужным. И сам поверил в это, что было немаловажно.

И вряд ли сам дознаватель прикладывал бы к ней руки — для этого были другие люди, может быть даже специально для этого обученные.

— И каковы же симптомы этой болезни? — спросил дознаватель, прищурившись.

— А я-то откуда знаю? Мне мои причиндалы ещё дороги, я их держал при себе. Вот и хотел уточнить, всё ли в порядке с вашими стражниками, или пора вызывать духовников.

Вот и думай теперь, как будешь выкручиваться.

Учитывая, что перед тем, как начать попытки повлиять на воду в кружке, я мысленно связался с Амалией и вызнал, что с ней ничего такого не делали — тоже провели к дознавателю, но не смогли вытянуть ни единого звука, не то, что слова! Последний, кстати, так и не узнал, что мы можем общаться мысленно, иначе строил бы свои комбинации по-другому.

Мужчина некоторое время пребывал в раздумьях, потом приказал одному из стражников, стоявших возле входной двери, позвать некоего Гедира. Вскоре в кабинет бодро вошёл здоровенный детина под метр девяносто ростом, широкоплечий, с тяжёлой крупной челюстью и надменным взглядом мутноватых голубых глаз.

— Скажи мне, Гедир, ты проводил вчера допрос подозреваемой? — спросил у вошедшего дознаватель. Тот расплылся в сальной ухмылке.

— А то как же! Хорошо её допросил! С пристрастием!

— Чувствуешь ли ты какие-то изменения в своём обычном состоянии?

Вопрос вызвал у стражника удивление.

— Да, нет. Всё как обычно…

— Просто, симптомы ещё не проявились, — вставил я своё слово. — Надо подождать дня два или три, тогда уж точно будет известно, насколько серьёзно заразился этот… субъект.

— Заразился? — стражник нахмурился и стал переводить взгляд с меня на следака и обратно.

— Ну, да. Та девушка, с которой меня задержали, разносчик одной редкой болезни. Так, она безобидна, но от контакта с кожей происходит заражение. Через какое-то время симптомы начнут проявляться, но вот, какие именно, мне неизвестно. Першение в горле, может быть, начнётся кашель или прострелы в суставах… Да что угодно может быть! У каждого оно может проявляться по-разному.