Тьяна. Избранница Каарха - Серганова Татьяна. Страница 43

Я не сразу поняла, что когда-то чувствовала нечто подобное, — слишком растерянной и дезориентированной оставалась после сна. Только раньше это чувство было более мощным, тяжелым, невыносимым. А все остальное очень похоже.

Ощущение смерти. Не просто смерти, а насильственной гибели кого-то из потомков четырех богов по первой линии.

А следом пришла безумная, убийственная мысль, от которой я едва не упала: «Сандер!»

Всего мгновение, которое показалось вечностью, и я отринула эту мысль. Нет, не он. Отчего-то я была уверена, что его гибель я почувствовала бы иначе.

Опираясь руками о столешницу, зажмурилась и попыталась сосредоточиться.

Бесполезно! Огненную силу я утратила, а новая, жизненная, молчала, отказываясь подчиняться. И как только получилось излечить Аргуса — загадка.

Больше уснуть не смогла. С трудом заставив себя проглотить пару виноградин (на мясо даже смотреть было тошно), первое время бесцельно бродила по спальне, потом легла в постель прямо в кафтане и пролежала так до самого утра.

— Доброе утро, госпожа, — произнесла служанка, кажется, ее звали Райда, входя в комнату с легкой улыбкой на губах.

Ее невысокой подруги пока не наблюдалось.

— Доброе утро, — ответила я, радуясь, что не надо больше лежать, глядя в потолок.

— Как вам спалось?

Вопрос с подвохом? Простая вежливость или скрытый смысл? Кажется, у меня начинается фобия.

— Спасибо. Все хорошо.

— Вы вчера так быстро уснули, мы волновались, — продолжила она. — Желаете принять ванну?

— Да. И пусть вниз принесут завтрак, — потягиваясь, произнесла я и быстро добавила, скривившись: — Только никакого мяса. Не хочу.

— Есть какие-то особенные пожелания?

Я задумалась, пытаясь понять, чего хочет мой привередливый организм.

— Морепродукты.

— Морепродукты? — удивилась девушка.

Раньше я к ним особой симпатии не испытывала — была просто равнодушна. А сейчас вдруг так захотела, что едва слюной не захлебнулась.

— Да. А где госпожа Валенсия? — выходя в коридор, спросила я.

— Она еще не проснулась. Слуги говорят, что ночь была очень тяжелой. Госпожа плохо спала и даже, — Райда понизила голос до шепота, — немного плакала.

— Плакала?

Поверить в это было сложно — только не эта железная госпожа с замашками тирана!

Валенсия сама нашла меня через полчаса. Я как раз завершала десятый круг в бассейне, когда она почти вбежала в купальню.

— Все вон! — велела родственница прямо с порога.

Я замерла на середине бассейна, но промолчала, наблюдая, как служанки быстро удаляются прочь. Пока еще Валенсия была здесь хозяйкой, но через пару дней все изменится.

— Доброе утро, — возобновляя плавание, произнесла я.

Дорогая родственница могла сколько угодно дуться и скандалить из-за моего вчерашнего побега, но оправдываться я не собиралась.

Надо сказать, сегодня женщина была сама на себя не похожа. Бледная пергаментная кожа, синяки под покрасневшими, слегка припухшими глазами, которые не смог скрыть даже профессиональный макияж, опущенные уголки губ. Сейчас Валенсия выглядела изнуренной жизнью старухой. Даже одежда ее была траурной — темно-синий, почти черный кафтан без вышивки и любимых драгоценных камней, простенький тюрбан такого же цвета.

— Иди сюда.

— Я еще не закончила купаться.

— Тьяна! Это важно!

У нее все важно и все срочно. А в меня будто куды вселились. Хотелось воспротивиться, пойти наперекор. Наверное, всему виной вчерашний побег: я почувствовала себя свободной и независимой.

— Что может быть важнее водных процедур?

— Судьба нашего мира!

И с помощью этого она решила до меня достучаться? Все повторяется. Но я больше не клюю на подобные заявления и не реагирую на них со священным ужасом.

— Свой долг этому миру я отдала сполна.

— Ты ведь почувствовала ЭТО ночью? — дрогнувшим голосом спросила Валенсия.

— Почувствовала что? — переворачиваясь на спину, спросила у нее.

— Смерть.

Вылезти все-таки пришлось. Я осторожно поднялась по скользким ступенькам, крепко держась за перила. Сначала накинула на плечи шелковый халат и крепко завязала пояс, затем принялась сушить полотенцем мокрые волосы.

— И кто это был?

— Тангир.

Полотенце упало, выскользнуло из разом ослабевших рук. Я не знаю, как вообще смогла устоять на ногах после такой новости.

— Что?

— Император пал.

— Этого просто не может быть, — неловко приземляясь на шезлонг, прохрипела я.

— Он же смертный и совершает ошибки. Вот и стал жертвой политических интриг.

В это я точно не могла поверить.

— Нет, — выдавила из себя, а для усиления отрицания еще и головой покачала. — Нет!

— В Империи государственный переворот, Тьяна. Власть захватил Ремаль.

— Ремаль слишком слаб.

— В одиночку — да. Но он заключил союз с ящерами. Это война, Тьяна… Война.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Тьяна

Война.

Следующие четыре дня это слово все чаще произносилось в замке. Сначала говорили шепотом, еле слышно, прикрывая от страха губы руками, не в силах поверить, что происходящее — правда. Но с каждым часом, с каждым прожитым днем уверенность росла, слово крепло, а с ним усиливался и страх.

Война.

Какие только слухи не ходили по Кароссу, какие только вести не приносили с материка! Иногда ужасные, а порою нелепые и абсурдные.

О реках крови, которые захлестнули дворцовую площадь во время показательных казней знати.

О жутких ящерах, которые беспрепятственно летали над просторами мира, грабя и убивая мирных жителей.

О погромах в столице, которая сутки полыхала алым пламенем.

О невероятном и невозможном браке, который был заключен утром после переворота, когда в императорской часовне совершили обряд бракосочетания Ремаль и Этель. Брат и сестра. Да, Империя давно погрязла в разврате и грехах, но не до такой же степени.

О священном огне Красного, который исчез из храма, уступив место новому Темному божеству.

О таинственной женщине с карминовыми глазами, что стала первым советником молодого императора. А по факту — кукловодом, держащим в руках всю власть.

О будущем, которое у нас в любую минуту могли отнять.

Отправлять послание я не стала. В этом уже не было смысла. И теперь, забыв о том, что когда-то отказалась от веры, могла лишь молиться богам, чтобы няня осталась жива. Чтобы Сандер сдержал свое слово, успел найти ее и вывезти из охваченной огнем и страхом Империи.

Несмотря на безопасность и охрану, летать на Аргусе я пока не решалась, но навещала грифона каждый день и проводила у его кормушки целые часы. Я лично ухаживала за ним, помогала чистить перья специальной щеткой, обрабатывала мазью когти, чистила клюв и разговаривала.

Ох, сколько всего я ему рассказала о себе, о той жизни, которую вела эти десять лет, о том, как смирилась и пыталась начать жить заново, боясь сойти с ума от тоски по родным. О том, как запрещала себе чувствовать, любить и радоваться жизни, замкнувшись и отгородившись от всего мира, кроме любимой нянечки. О том, как лелеяла несбыточные мечты когда-нибудь отомстить тем, кто лишил меня всего. О том, как полюбила мужчину, который никогда не будет моим.

Воздух на Кароссе буквально пропитался тревогой и страхом.

Эти чувства не отступали ни на секунду, подавляя другие эмоции, заставляя бояться и вздрагивать от любого слишком резкого звука.

Все чаще глаза жителей устремлялись к океану. Не видно ли военных кораблей с летающими над ними злобными ящерами? Не клубятся ли щупальца десятка кракенов, готовых напасть на остров?

Но гладь океана оставалась спокойной.

Один плюс в происходящем все-таки имелся, как бы абсурдно это ни звучало. Эстрея была вынуждена срочно возвратиться на материк. Радовало, что жизнь и безопасность подданных и сохранность Священного леса для нее значили больше, чем родственница с живительной магией. Я получила отсрочку.