Наши крылья растут вместе (СИ) - Шерри Ана. Страница 99

Даниэль все еще держал ее за подбородок, развернув лицо Оливии в другую сторону, пытаясь рассмотреть степень повреждения:

— Ты была не пристегнута? — Его рука опустилась и теперь их взгляды встретились. Он ждал объяснений. Однажды он уже ждал их на этом месте в туалете, чуть не продырявив стену кулаком.

— Была пристегнута, — начала оправдываться Оливия, пытаясь определить степень его гнева или жалости, но видела только недоумение, — в начале.

— Затем ты решила прогуляться по салону? — гнев начал нарастать. Даниэль шептал, что бы его не услышали и девушка так же шепотом ответила ему:

— Надо было и встала.

— Ты не имела права. Ты ослушалась моего приказа и повредила себе остаток мозга, — шепотом он перешел на повышенный тон.

— Не кричи, — прошептала она, так же повышая тон, — дверь багажного отсека для ручной клади открылась и оттуда начал выезжать рюкзак. Он упал бы на пассажирку.

— Сумасшедшая, он упал бы мимо нее, — он зажмурился на секунду, все так же шепотом произнося это, — я могу отстранить тебя от работы за неподчинение моему приказу.

Оливия открыла рот, ее брови взлетели вверх от удивления. Она только что хотела этого человека? Даниэль Фернандес никогда не изменится:

— Вспомни себя в Коломбо, — прошипела девушка, пытаясь на нападение ответить нападением, — какому приказу не подчинился ты?

— Я спасал человеческие жизни.

— Я тоже спасала.

— Ты могла убиться! — Даниэль прорычал эти слова и тут же осекся, смотря в ее глаза. Только что он сказал то, о чем не хотел даже думать. Он признался в том, что переживает за нее. Но он не хотел произносить это вслух, — мне теперь расхлебывать это.

Последние слова тоже удивили девушку. Она не знала, чему удивляться больше— тому, что он переживал за нее или за то, что ему придется отвечать за этот случай перед начальством. Да еще Карим, как на зло, находился на их борту, следя своим орлиным взором за всеми.

Оливия опустила глаза:

— Я не хотела причинить тебе проблемы. Мы никому не скажем.

— Я вызову скорую помощь к самолету в аэропорту, — произнес Даниэль, резко разворачиваясь к своей двери, но Оливия перехватила его руку, обжигая своими пальцами кожу. Чувствовать ее стало волнительно. Она бы провела пальцами по всей его руке, ощущая подушечками пальцев упругость его мышц. Но резко одернула руку:

— Пожалуйста, не надо, со мной все хорошо. Правда.

Даниэль молчал, смотря на нее, понимая, что тонет в бесконечном небе ее глаз. Это молчание прервала Келси, идущая в кабину пилотов с подносом, на котором стояли три чашки с ароматным кофе:

— Ой, — она не ожидала, что Даниэль увидит Оливию с пластырем на голове так скоро, — маленькое недоразумение, капитан. Ничего серьезного, рана не глубокая, а из головы всегда много крови течет.

Даниэль стиснул зубы, теперь сверля взглядом Келси:

— Поговорим после посадки, когда Карим покинет самолет.

Это было мудрое решение. Келси кивнула и, открыв двери в кокпит, вошла внутрь. Она была уверенна, что Даниэль не станет давать этому случаю огласку. Даже после посадки он вряд ли поднимет эту тему. Между своими людьми все решалось быстро и просто.

Стоя друг напротив друга, Оливия и Даниэль молчали. Он мог бы сказать еще пару причитаний по поводу того, что обещал ее матери заботиться о ее дочери, но она никак не хотела подчиняться ему, рискуя своей жизнью на его самолете. Все шло к тому, что он сам лично будет пристегивать ее дочь:

— Никогда больше так не делай, Оливия, — наконец произнес он, понимая, что дело не в обещании, все дело в нем самом. Он еще ясно помнил шрам на ее груди, полученный путем такой же боли и каждая ее боль, болела где — то глубоко внутри него.

— Не обещаю, — прошептала девушка, чувствуя спиной стену, к которой пригвоздил ее взгляд рядом стоящего мужчины, — но я постараюсь, капитан.

Но только ради него.

Глава 38

До самой посадки, Даниэль был в жутком напряжении. Сначала в его мыслях была девушка, которая разбила голову на его борту, затем вновь небольшая турбулентность заставила его проделать такие маневры, сменяя курс, что Карим открыл рот от удивления и неожиданности.

Перед самой посадкой Даниэль напрочь забыл об Оливии, полностью погрузившись в работу. Их встречал дождь и боковой ветер. Боясь уйти на второй круг, он все-таки посадил самолет с первого раза. Это была не самая мягкая посадка в его жизни, коснувшись полосу шасси, их самолет занесло в сторону на мокром асфальте. Ему хотелось все стереть и повторить заново.

— Опять лихачишь, Фернандес, — угрюмо произнес Карим, делая запись в документах, — когда угаснет твой юношеский пыл, и ты начнешь думать холодной головой, как я учил тебя все институтские годы? Героизм не кое — как сесть в условиях бокового ветра, а вовремя уйти на второй круг. Запомни это.

Даниэль был с ним отчасти согласен, полностью недовольный всем полетом. Сегодня погода встретила его не очень радушно, втыкая палки ему в крылья. Но он посадил самолет, пусть не очень мягко и если он не сдал этот экзамен, то впереди целая жизнь, чтобы исправить свои ошибки.

— Результаты экзамена будут ждать тебя дома, капитан Фернандес Торрес, — кивнул Карим, вставая со своего места, — и не обижайся, если там будет ни то, что ты ждешь.

Его слова лишь подтвердили догадку Даниэля. Он не сдал экзамен. Он был слишком молод для капитана. Второй шанс будет не скоро. Нельзя опережать время.

— Если бы ты ушел на второй, было бы больше шансов, — выдохнул Марк, когда дверь за Каримом закрылась и они наконец остались одни, — какого черта ты не сделал этого?

— Я был уверен в том, что посажу его и я посадил, не так ли?

— Так, — кивнул Марк, — именно так. Но Карим видимо ждал другое. Он ждал от тебя ошибок, но их не было.

Даниэль улыбнулся:

— Сегодня мы проделали отличную работу, Марк. Спасибо тебе за поддержку.

Он протянул второму пилоту руку и тот пожал ее:

— Всегда пожалуйста.

Экипаж ждал своих пилотов в аэропорту Сингапура возле паспортного контроля. Оливия впервые была здесь, зачарованно любуясь высоким стеклянным потолком и начищенным до блеска полом, полной грудью вдыхая чистый сухой воздух кондиционеров. Она часто слышала о том, что именно этот аэропорт является самым красивым в мире и согласилась бы, если не жила в Дубае. Именно дубайский аэропорт стал для нее самым величественным, самым изысканным. Ему не было равных, хотя многие считали иначе.

— Пилоты идут, — Произнесла Келси, смотря вдаль, — Даниэля уже можно поздравить или еще рано?

Этот вопрос тоже интересовал Оливию. Никто из членов экипажа и не понял в момент посадки, что в голове их капитана было желание уйти на второй круг. Никто не знал, что Даниэль был не доволен полетом в целом.

— Еще рано поздравлять, — Джуан пожал плечами, — пусть он сам скажет нам, когда это можно сделать. Есть вероятность видеть Карима завтра снова у нас на борту.

Оливия закусила нижнюю губу, рассматривая свои красные туфли, пытаясь не смотреть туда, от куда шел тот, кто заставлял ее сердце замирать, а тело задыхаться. Скорее, надо держаться подальше от этого человека, и она отошла в самый конец очереди, слыша голоса, адресованные ему. Он отвечал, шутил— она все это отчетливо слышала и желание взглянуть на него было на столько сильным, что она не выдержала и подняла голову, отрывая взгляд от красных туфель.

— Тебе надо показать рану врачу.

Даниэль стоял рядом, смотря на девушку, слегка прищурив глаза. Когда он успел так быстро подойти? Или она так долго рассматривала эти чертовы туфли?

— Я в порядке, врач не нужен, — твердым голосом произнесла Оливия, — моя голова уже привыкла.

Он не улыбался, и девушка увидела в его глазах усталость, они почернели, как безлунная ночь:

— Зато я еще не привык. Это приказ. Сделай милость, и исполни его.

Когда все мужчины перестанут ей навязывать свои правила и приказы? Она бы послала его к черту, ее удерживало лишь то, что язык перестал говорить. Позлившись этим фактом, девушка лишь кивнула, стиснув зубы, наблюдая, как он уходит вперед очереди.