Одно небо на двоих (СИ) - Шерри Ана. Страница 22

Саид встал и направился в дом. Он ляжет спать, но сначала зайдет к девушке и своими глазами убедится, что она дышит и жара больше нет. И прочитает молитву — возможно, именно она помогла вернуть Вирджинию к жизни.

Дверь в комнату, где спала девушка, скрипнула, и в приглушенном свете он увидел Вирджинию. Саид подошел ближе к кровати и присел на край. Рукой коснулся ее лба: жара не было. Саид выдохнул от облегчения. Разморенный усталостью, он прилег рядом. Он полежит здесь немного. Всего минуту. А потом уйдет к себе…

Приглушенный свет и звук дождя манили в сон, Саид боролся с ним.

Лежал и всматривался в лицо Вирджинии, которое сейчас было расслаблено и спокойно. Темные, четко очерченные брови, аккуратные носик. Длинные густые ресницы, бросающие тени на щеки. Милое личико… Она слишком нежна для такой тяжелой работы. Ее место даже не срезать розы в саду — она сама как роза.

Вирджинии было очень плохо: казалось, жаром обжигало не только кожу — горело все внутри, потом чернота, и лишь тихий шепот арабских слов возле уха заставил открыть глаза и на пару секунд прийти в себя. Девушка даже не поняла, что она в больнице. Она вспомнила маму и подумала, какой шок испытают ее родители, если ей будет суждено умереть в этом пекле. Самое страшное в этой жизни — потерять детей. По закону природы родители не должны познать этого. Поэтому она нашла в себе силы и прошептала пару слов тому, чей голос вывел ее из транса. Родители не должны переживать заранее. Потом — пустота, никаких снов… Но тело уже не ломило. Или это и была смерть? А сейчас: она жива и слышит пение птиц? Красивые переливы мелодии заставили ее открыть глаза.

Саид. Он спал. Рядом с ней. Вирджиния замерла от удивления.

Стараясь не дышать, она смотрела на его опущенные черные ресницы и думала: что здесь произошло?

Почувствовав на себе взгляд, Саид открыл глаза, встречаясь с голубыми глазами. Аллах, это был не плод его воображения и это был не сон: Вирджиния пришла в себя. Он поднял голову с подушки слишком резко, напугав ее. Она закрыла глаза так же внезапно, как разразился дождь вчера ночью.

— Вирджиния, — его руки вторглись в ее пространство, обжигая кожу новым жаром. Он щупал ее лоб, откидывая пряди волос.

— Я в аду? — прошептала она, боясь пошевелиться. Она не помнит ничего — лишь его голос. Значит, Саид всегда был рядом.

— Это я был в аду, — произнес он и убрал руки. Лоб был холодным — Аллах услышал его молитвы. — Как ты себя чувствуешь?

Она опять открыла глаза и обвела комнату взглядом:

— Где мы?

— Теперь в раю.

Ей не хотелось уточнять, что он имел в виду, но рай с ним… Разве рай может быть с этим человеком?

— Ты напугала меня, — произнес он и встал с кровати.

Резко стало пусто и одиноко. Хотелось попросить его вернуться, но он вновь прочитал ее мысли. Постель прогнулась, и Саид протянул ей стакан с водой, — тебе надо много пить.

Вода! Вирджиния бы закричала от счастья, но не было сил. Их не было даже на то, чтобы взять из его рук стакан. Он сел ближе, слегка поднимая ей голову, снова нарушая ее личное пространство. Но сейчас она меньше всего об этом думала: хотелось пить. Он сам держал стакан, находясь так близко, что она почти ощущала биение его сердца. Или это так билось ее сердце?

Вирджиния выпила всю воду, и Саид убрал стакан. Жизнь возвращалась к ней, но вместе с ней вернулась боль…и кашель. В груди начало жечь, и Вирджиния отвернулась от Саида: ей не хотелось, чтобы он видел ее сейчас такой. Женщины для него должны выглядеть шикарно. А она … даже не хотелось знать, как она выглядит сейчас…А ей было не все равно.

Его руки обхватили ее, сильнее прижимая к себе:

— У тебя что-то болит?

Она отрицательно покачала головой. Для него у нее ничего не болит.

Она прекрасно справится сама. Но словно противореча своим мыслям, хотела схватить за его руки и крепко держаться за них.

В комнату, охая, забежала Иман. Саид тут же отпустил Вирджинию, прошептав слова на арабском.

Кто эта женщина? Девушка слегка приподнялась с кровати, чтобы рассмотреть ее, но рука Саида уложила ее обратно. Боже, он касается ее тела так часто, что Аллах когда-нибудь покарает его за это. Хотелось улыбнуться, но она не смогла. Голова коснулась подушки, и глаза закрывались. Снова захотелось спать, но она вспомнила, что забыла спросить главное:

— Сколько я так пролежала?

— Сутки, — прошептал он, наблюдая за Иман. Она набирала лекарство в шприц. Пришло время ему покинуть эту комнату.

Нужно держаться подальше от этого места. И от этой девушки! Он встал с кровати, только сейчас поняв, что провел здесь всю ночь.

Раннее утро — это время молитвы. Есть время искупить грехи, хотя Аллах вряд ли простит.

— Саид, — ее тихий шепот, и он остановился, — ты ничего не говорил моим родителям? Они звонили?

Пришлось вернуться. Молитва и Иман подождут. Он сам хотел поговорить об этом:

— Я разговаривал только с Арчером.

От этой новости девушка разволновалась и попыталась подняться.

Она не хотела, чтобы Арчер знал тоже.

— Я не сказал ему, — кивнул Саид, и она упала на подушку обратно, — и я не сказал своему отцу тоже. Для всех мы пережидаем здесь время до открытия аэропорта. Но если его откроют раньше, чем ты поправишься, мне придется сказать. На самом деле, я не понимаю твоего молчания. Считаю это глупым.

— Мне не важно, что считаешь ты, но спасибо, что не сказал, — Вирджиния подняла на него взгляд, чтобы задать еще один важный вопрос:

— А Мэт звонил?

Саид улыбнулся, взял телефон с тумбочки и бросил ей на кровать:

— Здесь нет интернета и здесь нет телефонной связи. Мы в том месте, где ненужные люди перестают существовать.

Еще один камень, брошенный в сторону Мэта. Скоро Саид завалит его полностью. Почему ее парень так противен ему? Из-за случая с открытым окном?

Вирджиния посмотрела на дисплей и ахнула:

— Одиннадцать пропущенных от мамы, пять от папы, два от Кристиана…

— И ни одного от Мэта, — перебил ее Саид, констатируя факт. Но он ошибся:

— И один от Мэта.

Захотелось вскочить с кровати, бежать и звонить всем, но боль в груди дала о себе знать и снова приковала к постели.

— Связь есть в ближайшем поселении, — произнесла Иман, держа шприц в руке и подходя ближе к кровати.

Ему пора уходить. Саид отвернулся и быстро пошел на выход.

— Я поеду в город и позвоню Даниэлю, но больше никому не буду.

Ее последняя просьба догнала его уже в дверях:

— Спроси, как чувствует себя бабушка. Я очень тебя прошу.

Саид коснулся лбом двери, слегка нахмурился, обдумывая ее слова:

— Кто из твоих родителей меньше задаст мне вопросов?

Иман села на край кровати, тактично промолчав и дав им время закончить разговор. Они слишком долго не виделись, целые сутки.

— Бабушка.

Саид отпрянул от двери:

— Бабушка не спросит, почему внучка сама не может ей позвонить?

Странно, не находишь? Может быть, у вас это обычное явление — звонки от чужих мужчин?

— Тогда звони папе, он тебя знает.

Саид усмехнулся:

— Я позвоню Арчеру, кажется, он твой опекун. И мне довелось уже с ним пообщаться. Он перезвонит твоим родителям, чтобы не было паники.

— Там паники больше, чем можно представить, — прошептала Вирджиния. Сон снова одолевал. Последние слова она произнесла чуть слышно. Саиду даже захотелось снова вернуться к кровати, но Иман рукой указала на дверь. Кажется, он и так здесь задержался.

Он вышел и оставил их одних.

Место, где находился дом, действительно было живописным: повсюду густая листва и мелодичное пение птиц — настоящий тропический рай. Дышалось легко. Воздух был влажным после вчерашнего ночного дождя. Саид сел в машину и по ухабистой дороге поехал в Денпасар. Дорога была долгой, а дождь сделал ее еще хуже — илистой и скользкой. Если он здесь застрянет, то это будет надолго. Нет мобильной связи, поблизости — ни одного поселения. Сплошные джунгли, корявые деревья с тонкими ветками и дикие животные.