Один шаг (СИ) - Сорока Света. Страница 13

Он со сдавленным полу рыком, полу вздохом прильнул к моим губам, и я тут же почувствовала, как его требовательный язык проникает ко мне в рот, зажигая во мне сумасшедшее пламя страсти. Его руки голодно шарили по мне, да и я не отставала. Мне хотелось этого мужчину, всего!

Оторвавшись от моих губ, он начал лёгкими поцелуями покрывать мне лицо, спускаясь к шее, а потом в ложбинку, открывавшуюся в вороте блузки. Его руки коснулись моей груди, сминая тонкую ткань кофточки, слегка сжимая и заставляя тихо всхлипнуть от удовольствия. Это словно было для него сигналом, он, путаясь, начал сражаться с маленькими пуговками, сдерживающими последний оплот приличия — моей одеждой. Как только ему открывался новый участок груди он тут же покрывал его поцелуями, побуждая меня выгибаться на встречу его губам. И вот я стою перед ним, в одной юбке, блузка небрежно отброшена на стол, а он отодвигает меня от себя и голодными, жадными глазами оглядывает:

— какая ты… сладкая… как мороженное, — он бормочет тихо, но я слышу и от того как он это говорит, какой у него голос, у меня окончательно срывает крышу, я судорожно начинаю раздевать его, мне хочется прижаться к нему всем телом, кожа к коже, ощутить какой он горячий, как его жесткие волоски слегка щекоча покалывают, меня просто трясёт от этого желания, он же пытается расстегнуть мой лифчик и не находит сзади застёжки. На секунду мне становится смешно, от того какое у него удивленное лицо и я помогаю ему справиться с этой частью своего гардероба, расстёгивая замочек спереди, между двумя чашечками. От вида моей обнаженной груди он на секунду замирает с открытым ртом, но в следующий момент приникает к ней, не давая мне возможности до конца справится с его рубашкой. Его губы захватывают и втягивают мой сосок, тогда как другая рука нежно, но властно сжимает вторую полусферу. Я выгибаюсь с негромким стоном, желая, чтобы он никогда не останавливался, и он прижимает меня за талию, ближе к себе, аккуратно сжимая зубами, пленённый его губами сосок. От этого, казалось бы, незначительного действия, из моих лёгких будто вышел весь воздух. Я задыхаюсь, но от того как мне хорошо, я не могу вздохнуть. Он сжимает пальцами другой сосок, а я подаюсь бёдрами вперёд, мечтая избавится от остатков нашей одежды и ощутить его внутри. Это какое-то сумасшествие, но мне дико нравится.

Взяв себя в руки, если так можно это назвать, я нетерпеливо дёргаю его рубашку из-за ремня брюк, и непослушными пальцами всё же справляюсь с пуговицами. Игорь не останавливаясь продолжая играть языком с моим соском, призывая замереть и получать удовольствие, но пламя желания говорит мне, что кайф будет не полным если я не буду ощущать его, под своими ладонями. Я тянусь к нему, сначала касаясь кончиками пальцев, горячей кожи, но через пару движений, мои ладони уже властно блуждают по его торсу иногда сжимаясь, от приливов удовольствия. Игорь оторвался от моей груди и сейчас прокладывал дорожку из лёгких поцелуев, вверх, по шее обратно к губам, но теперь сосками завладели оби руки. Его пальцы то сжимали, то слегка тянули, то вдавливали, даря какое-то странное, ни с чем ни сравнимое удовольствие. Я тихо застонала, это звук подхлёстывает мужчину крепко сжать меня в объятиях притянув к себе.

Звонок телефона обрушивается словно ушат ледяной воды, заставив отскочить нас друг от друг будто кошек. Мы ошалело оглядываемся, я с трудом соображаю, что происходит и наконец снимаю трубку:

— Алло, — голос у меня хриплый, будто я накануне объелась мороженного и подрагивает, а я надеюсь, что абонент этого не слышит.

— Мария Степановна, Колесников, сейчас звонили на счёт поставки оборудования, у нас проблемы, там состав застрял на таможне, и мы можем сорвать все сроки закрытия месяца. Иванов связывался с заказчиком, предлагая заменить сумму по оборудованию другими работами, но там пуско-наладка тогда едет. В общем на уровне замов решать не получается без санкции.

— хорошо Никита, завтра с утра буду связываться с подрядчиком, — пока зам по строительству отчитывался, я начала приходить в себя, с голосом, по крайней мере, я точно справилась, — но ты сам понимаешь мне нужны развернутые предложения с цифрами, так что вызывай народ пораньше, к 9:30 мы должны быть готовы к разговору.

— Понял.

Я положила трубку. Мои руки тряслись, и я боялась поднять глаза и увидеть Игоря. Что я скажу? Глубоко вздохнув я всё же посмотрела туда, где он стоял пару минут назад. Его не было. Если б не моя блузка и лифчик сиротливо лежащие на краю стояла я вообще подумала, что сошла с ума. Он опять сбежал, оставив меня в растерянности. Что происходит? Во-первых, что происходит со мной? Почему стоит этому мужчине приблизится ко мне я теряю голову? Почему я иду на все эти сумасбродства? А во-вторых, почему он каждый раз сбегает? Что творится у него в голове?

Игорь

Я хотел просто я ней поговорить, объяснить, что в моих планах не было набрасываться на неё у неё дома, но вышло всё ещё хуже. Стоило мне оказаться с ней наедине у меня опять сорвало крышу. Я мог думать только о том, как хочу её, каковы на вкус её губы, какая она на ощупь. Теперь я это знал, но стало ещё хуже. Когда зазвонил телефон, мы словно очнулись, и я не смог ничего лучше придумать, чем сбежать. Я не мог ничего сказать в своё оправдание. Я стоял, прислонившись спиной к её двери и слышал, как она положила трубку. Как ей, наверное, неудобно, а что она подумает обо мне? Да я и сам о себе был дерьмового мнения. Я ощущал себя даже не мальчишкой, а незнамо кем. Никогда я не чувствовал себя так рядом с женщиной, я всегда был уверен в себе, знал, что делать, а тут терялся.

Вечером, заслышав стук её каблучков я отлучился с поста, якобы в туалет. Мой напарник уходил через час. А утром я умудрился сменится до её приходя. Машка, что ж ты со мной делаешь?

Я несколько часов крутился в кровати не в силах заснуть, а когда пришел сон мне снилась мама. «Игорек, кто же так ухаживает?» говорила она. Мне снился тот наш разговор. Мне было лет пять, а может шесть, я ходил в садик и моей душе не давала покоя девочка Катя. Сейчас я не мог вспомнить ничего из её внешности кроме красного платья в белый горох и шикарная, толстенная коса, она-то и покорила моё воображение. В тот день маме пожаловалась воспитательница, что я затерроризировал девочку, дергая за косу. Дома мама усадила меня на кровать и спросила:

— Тебе нравится Катя? — я засопел как паровоз. Я даже себе не признавался в этом, а уж говорить с мамой, — Игорек кто же так ухаживает? Если нравится девочка её надо защищать, угощать чем-нибудь вкусным и тогда она обратит на тебя внимание, своим поведением ты вызываешь только ненависть. Когда станешь постарше, надо дарить цветы, провожать домой, помогать нести тяжелую сумку. Ты мужчина, ты сильнее ловчее, ты должен заботится и баловать ты девочку, а в последствии девушку которая тебе будет нравится. Завтра я дам тебе конфеток, и ты угостишь Катю.

Полученные на следующий день конфеты я съел сам и из угла смотрел на свою симпатию и корил себя в жадности, но за косу больше не дёргал. А на следующий день сам попросил у мамы сладости. Их я запомнил на всю жизнь, это были две конфетки «мишка на лесоповале», дефицит в те времена, одну я съел сам, а вторую отдал Кате. Как горели удивлением и удовольствием её глаза! Она сунула конфетку в карман, чмокнула меня в щёку и убежала. А я стоял как громом пораженный и не верил своему счастью.

Проснулся я под вечер, а в голове крутились слова «Игорек, кто же так ухаживает?». Действительно кто? Совсем я одичал за последние годы. Надо сказать, что и с женщинами у меня был напряг, те, которые мне нравились, красивые, ухоженные, хотели кавалера с деньгами, а простушки не занимали моё воображение. Наверное, я был избалован мамой, она всегда хорошо выглядела, даже когда ушла с работы её утро начиналось с косметической маски, легкого макияжа и укладывания волос, только в те пол часа её можно было увидеть такой, какой создала её природа. Нет, мама не накладывала на себя тонны штукатурки, сейчас я знал, что это стиль назывался натуральным, но она скрывала все дефекты выделяя преимущества. А девочки из «рабоче-крестьянского» сословия обычно или штукатурились словно Марфуша из «Морозко» или не красились совсем.