Сказание о мертвом драконе (СИ) - "Ad Astra". Страница 7

— Унесся самурай в купальню девичью.

Потекла кровь его в слив местный.

Придурок.

— Завали пасть, копытное! — прокричала Линна, отпуская тело Эспена плыть по кругу купальни.

— Если видишь женщину голой довольно долго, вновь начинаешь обращать внимание на ее лицо, — вновь философски произнес кентавр, удаляясь прочь из раздевалки. Зачем он вообще приходил? Посмотреть на фиаско Зелена? Что ж, нам с первых рядов хватило.

Я смущенно прижала к груди колени, видя, как оборотень восстает из мертвых и вылезает из воды. Голый. Его булки только ленивый не лицезрел.

— Чего ты вообще явился! — завопила Линна, совершенно не стесняясь своей наготы. Что более удивительно, Зелен также не обращал внимания ни на свой вид, ни на голых баб. Я уже видела по глазам Венделы, как та приписывает его к петухам. Но это не так. Зелен просто был просто дурачком.

— Ды…На спор.

— О, неокрепшее умом создание, надеюсь, что через неделю тебя отчислят.

— Эй, не говори так!

— Тогда поджимай свой…свои хвосты, и вали уже.

Грустная псина исчезла в раздевалке. Париться в купальне полностью расхотелось…

Глава 5

— Линна, в рот мне ноги, сожми булки и беги быстрее! — огромный коридор, озаренный ярким солнечным светом, был почти пустым. Опаздываем в первый же день! А все из-за того, что полученная Линной форма оказалась ей не совсем по размеру, и все то время, что нормальные студенты завтракали и умывались, мы с ней возились с нитками и иглами, проклиная всех портных этого мира. И было бы над чем потеть: полученная каждодневная форма не была чем-то примечательным. Короткая юбка-клеш, блуза с тонкими красными завязками под воротником (цвет этих завязок у девушек и цвет галстука у юношей указывал на факультет) и пиджак с руками в три четверти. То ли дело ездовая форма, где ты стоял перед зеркалом и думал, на кой черт ты такой красивый родился.

— Да не убивайся ты так, — задыхаясь произнесла Линна, держа руку на боку, — так ты не убьешься…Ну, и бегаешь же ты…

Далекое расположение общежития от учебных корпусов стало очередной палкой в наших колесах. Пейзажи и правда были невероятно красивыми, с лугов дул освежающий ветер, пропитанный запахом хвои с ближайшего леса, однако, обращаешь ли на это внимание, когда бежишь на занятия, вдыхая кубометры воздуха, с мыслью о том, что было бы неплохо не подохнуть где-нибудь на этой дороге? Единственное, что ты хочешь в этот момент, так это ввалиться хотя бы за одну минуту до начала занятия, сесть за свое место и успокоить сердце, у которого, как и у легких, к тебе есть серьезный разговор.

Огромные окна, огромный коридор, огромные двери — складывалось ощущение, будто это здание строил человек с очевидными комплексами. По расписанию сегодня было два длительных занятия, на одном из которых я постараюсь не спать, ибо это история, а на другом, по словам мамы, убьюсь о скалу верхом на напарнике. Что удивительно, пока мы успевали. В запасе времени было еще пять минут, и, когда нужная дверь замаячила в конце коридора, из меня вырвался вдох облегчения. Остановившись, я потуже затянула высокий хвост, расправила челку (хорошо, что этого не видел Торвальд) и опустила задравшуюся юбку. Надеюсь, что я не бежала по полю, радуя студентов своими трусами.

— Вот тебе и набрызгалась духами, — устало произнесла Линна, толкая тяжелую дверь. Мы вошли внутрь.

Что я хотела увидеть? Любезно беседующих студентов? Полную идиллию тишины? Все, что угодно, кроме сейчас происходящего. Растрепанный Эспен держал за воротник одного из наших одногруппников, разбитая губа которого уже о многом говорила. Вендела сидела в сторонке бледная и дрожащая, но, что более всего злило, никто этих двоих не разнимал. Небезызвестная Жозефина, опершись о парту, лишь улыбалась, как и её подружка, а все остальные сидели на местах, не двинув и пальцем. Даже знать не хочу, что тут произошло, но не думаю, что виноват исключительно Эспен.

— Эй, эй, эй, пирожочки, остыли! — тут же вмешалась Линна, буквально протискиваясь между двумя парнями. — Эспен, забыл, где ты? — обращалась она к оборотню, что, презрительно цыкнув, ушел на другую парту. Вот вам и два враждующих клана, сидящих на разных рядах.

Я украдкой осмотрела Эспена: тот был в абсолютном порядке, разве что рубашка помята. А вот его недоброжелателю досталось побольше. Им оказался черноволосый некромант с выбритым виском и чередой сережек в ухе. Судя по его невозмутимому лицу, он из той же серии, что и наш оборотень, — агрессор. Разбитая губа его ничуть не смущала, скорее наоборот, он всем видом требовал продолжения драки. Мазохист? Кто поймет этих некромантов, все чудики на подбор. Побитый одногруппник вальяжно сел на свое место, посмотрев на Венделу. Думаю, она-то и расскажет нам потом, в чем дело.

Что ж, отношения с аристократами, видимо, и правда не будут дружескими. Значит, нужно перевести их в деловые, чтобы избежать подобных стычек в будущем. Хотя, учитывая манеру поведения некроманта-неформала и нашего пса, мы еще не раз столкнемся с разбитыми лицами. Я, конечно, не шаман, но в бубен тоже дать могу, однако, аристократы же еще и нажаловаться могут, и, в отличие от наших жалоб, их точно выслушают. Вот тебе и дружба народов. Ну, как говорила мама: «Тяжело в учении, легко в гробу».

Линна села рядом с недовольным Эспеном, пытаясь шепотом что-то ему втолковать. Я же села рядом с Венделой, что окаменела и даже не шевелилась, — спрашивать её сейчас о чем-либо явно бесполезно. В кабинете царило идеальное молчание. На одном ряду сидели угрюмые мы, а на другом — совершенно безмятежные одногруппники. Я взглянула на шесть новых лиц. Жозефина, судя по её самодовольному лицу, была соучастницей драки, и сейчас, подобно невинной овечке, поправляла в зеркальце свои блондинистые волосенки. Чтоб ты своим острым носом это зеркальце и разбила…Рядом с ней сидел тот самый зеленоволосый юноша, который так понравился Линне. Значит, я не ошиблась, эти двое были явно знакомы еще до Академии. Друид и глазом не повел, он их даже не открыл, казалось, что он дремал. Какие они все просвещенные.

Позади них сидел неформал, закинув ноги на парту. Рядом с ним крысиная подружка. Губенки пухлые, глазки большие голубые, волосендры фиолетовые — и вся она такая необычная, что смотреть тошно. Сидит и ноготочки пилит. А что ж еще делать, когда на заднем плане драка? Не с одногруппниками же знакомиться, верно? Позади них сидел друг, которого Линна записали мне в женихи. Ну, точно из храма сбежал. От него спокойствием за версту несло. Сидит, в окошко мечтательно смотрит…Ну, смотри, смотри. С ним рядом еще одна экстраординарная личность, серьезная такая, хмурая. Старостой что ль назначили? Ну, плохо тогда с обязанностями справляешься, непорядок. Волосы у него темные, в пучок завязаны, обнажают заостренные ушки и глаза чернющие злобные. И весь он такой опасный, что вай-вай, девоньки, держите сердечки.

Дверь кабинета открылась, и в неё вошел преподаватель истории — маленький старичок с длинной бородой. Большая широкополая шляпа с острым колпаком закрывала его глаза, поэтому складывалось ощущение, будто к нам вошел горбатый комочек из волос и морщин. Он сухо прокашлялся в кулачок, встал на небольшой пьедестал и чихнул. Однако, здравствуйте. Девушки-аристократки закатили глаза.

— Итак, — начал он хрипло и почему-то рассмеялся. Еще один чудак в нашу копилку.

— Это ваше самое первое занятия, примите мои поздравления с поступлением в Академию, — он попытался произнести последние слова повышенным торжественным тоном, но закашлялся. — Давайте же с вами познакомимся. Зовут меня профессор… — старичок задумался. Забыл? С кем не бывает. — Профессор Йорит, я преподаю историю мира и расоведение, будем знакомы. Кто староста группы?

— Я, — злобно произнес эльф, поднимаясь с места.

— Представьтесь и назовите вашу магию. Все остальные по порядку сделайте также. Наверняка, вы и сами друг с другом еще не знакомы, — старик снова сипло рассмеялся. — Говорите только имена, к чему нам титулы.