Мужчина на все руки (ЛП) - Б. С.. Страница 29

1. Я думала, что Том, приказывающий мне отсосать ему – будет унизительно. Но, на самом деле, это чертовски горячо.

2. В любом случае, если бы я не хотела облизывать его языком от основания до кончика, он бы не стал возражать. Я доверяю Тому. Чёрт, я действительно хочу этого. Вот почему прямо сейчас я отношусь к его пенису, как к мороженному с моим любимым вкусом. А его стоны лучше, чем двойная порция кокосово-миндальной помадки.

3. Когда я назвала свой блог «Соуса и Шарики от Бринн», я действительно кое-что поняла.

4. Я давно этим не занималась. Но Свенка как-то знает, что нужно делать. Это как езда на велосипеде, верно?

5. Член Тома на вкус гораздо лучше, чем велосипед. Когда мой язык соприкасается с его кончиком, я получаю намёк на соль и мускус. И когда я губами обхватываю головку, он тяжелеет на моём языке…

6. Нет ничего сексуальнее, чем мужчина, который начинает трахать мой рот медленными движениями, потому что просто не может больше сдерживаться.

7. Рвотные рефлексы реальны. Когда мне не терпится угодить, у меня начинают слезиться глаза. Рука Тома мгновенно ослабляет хватку в моих волосах, а бёдра замирают. Я расслабляюсь и восстанавливаю своё самообладание. И эта рука ласково скользит по моим волосам, терпеливо ожидая.

8. Когда я снова начинаю сосать его, он издаёт звуки, как будто приближается конец света. Я поднимаю взгляд, и выражение удовольствия на его лице просто убивает меня. Мои глаза всё ещё слезятся, но мои чёртовы эмоции могут иметь к этому какое-то отношение.

9. Свенка не позволила бы эмоциям мешать гостиничному сексу.

10. Я не Свенка.

- Ложись на спину, милая, - голос Тома грубый, когда он толкает меня кровать. Но слова нежные.

Я добавляю одиннадцатый номер в свой мысленный список истин. Секс может быть грубым и нежным одновременно.

Всё так запутанно. Я практически чувствую головокружение, когда более удобно устраиваюсь на матрасе. Тем временем он снимает брюки и поспешно отбрасывает остальную одежду.

Он прекрасен.

Я не достойна этого.

Этот знаменитый обнажённый мужчина залезает ко мне на кровать. Он дарит мне мальчишескую улыбку, когда дёргает завязку моего платья с запахом. – Срань. Господня, - произносит он. В его голосе слышится трепет, когда моё платье распахивается. Это его первый взгляд на моё новое бельё, которое полностью сшито из лент. – Как ты…

- …надела его? Я просто привязала один конец к дверной ручке и закрутилась.

В уголках его глаз появляются морщинки, когда он улыбается. А потом его глаза сливаются вместе, как у циклопа.

Ну, не совсем так. Просто он наклонился, чтобы поцеловать меня снова, а я не могу сфокусироваться на них обоих сразу. И мой мозг плавится, потому что поцелуй чертовски хорош. Я обнимаю этого обнажённого мужчину и прижимаю к себе. Его поцелуи другие. Или, может быть, это я изменилась. Теперь я знаю его лучше. Я знаю его лучше, чем женщины, которые видят его по телевизору. Я ношу его кольцо, чёрт возьми.

Ничего-не-обязывающий секс в отеле, напоминаю я себе. И так оно и есть. Но когда он стонет при следующем поцелуе, звук его желания резонирует внутри меня. И я ощущаю его не-совсем-бороду на своей шее, на подбородке. Я хочу почувствовать его щетину у себя между ног.

- Ммм, - стонет он. – Звучит как план.

Очевидно, я сказала это вслух.

- Но, чёрт возьми, дорогая. Как мне снять с тебя эту штуку?

- Эм… - я не думала, что это будет так сложно.

Практичные пальцы Тома приходят в действие, ослабляя детали на моих бёдрах и стягивая тесёмки с плеч. Он разворачивает меня, разбрасывая ленты повсюду. Они зацепились за наши тела. Мы, наверное, выглядим так, будто перформанс немного пошёл не так, но мне всё равно. Поскольку его рот на мне. Его язык… Вау. В том месте, где раньше не было языков. Я двигаю бёдрами, толкаясь к нему, потому что хочу большего. Он заставляет меня чувствовать себя такой грязной.

Такой живой.

И это не Свенка трахает лицо Тома, это я. Я не боюсь стонать и извиваться, и пусть он знает, какой горячей и непослушной он заставляет меня ощущать.

- Сейчас! – Я приказываю ему. – Ты! – Я примерно так же ясно выражаюсь, как и Тарзан, но каким-то образом он понимает, что мне нужен этот член, и нужен прямо сейчас.

Он находит презерватив под остатками лент и переносит вес этого большого тела на одну руку. Том разрывает обёртку зубами, и я помогаю ему надеть его. Я так не хочу использовать презерватив прямо сейчас. Я бы предпочла, чтобы его бархатистая кожа была внутри меня. Но разум побеждает.

Кроме того, раскатывать презерватив по всей его длине – горячо.

Я снова ложусь на кровать, мои ноги свисают по краям. Я слишком тороплюсь, чтобы располагаться на ней более тщательным образом. И ему также всё равно. Он наклоняется и направляет себя в меня. Я смотрю, как Том со стоном проскальзывает внутрь.

- Подожди, - хрипит он. Затем кладёт предплечья на кровать (эти предплечья! я видела, как он удерживал ими дрель!). Том хватает ленту и закручивает её, пока мы не оказываемся связанными, рука к руке. Связанны вместе. Я полностью в его власти.

И, чёрт возьми. Может ли этот мужчина воспользоваться своими инструментами или как?

Затем Том начинает толкаться, в то время, как мы буквально привязаны друг к другу, и это… У меня нет слов.

Его тело безбожное. Или, может быть, благочестивое. Может быть, просто святое. Адски. Его грудные мышцы сокращаются с каждым толчком. Он стонет и прикусывает нижнюю губу, и я не могу не встретить его движение. Кровать подпрыгивает подо мной от силы его большого тела, толкающегося против моего.

Ну, вот и всё. Всё вокруг становится золотым, и я содрогаюсь. Потом Том стонет, и я чувствую, как он начинает пульсировать внутри меня. Звук, который он издаёт, пробуждает во мне что-то первобытное. На короткое время я могу представить свою жизнь за пределами космического гостиничного номера. В моём доме. В его доме. В различных внутренних двориках и верандах…

Но затем я заставляю себя остановиться. Я не думаю о долгосрочной перспективе с Томом. Я не могу. Мне нужно быть в настоящем. Это, в конце концов, просто охренительно.

- Срань Господня, - произносит он.

Том всё ещё внутри меня, немного смягчается, но я наслаждаюсь этим спокойным моментом, когда вы до сих пор соединены.

- Согласна, - отвечаю.

А потом, через мгновение, он выходит и падает рядом со мной. Мы оба тяжело дышим и переполнены эндорфинами. Неудивительно, что люди принимают наркотики. Я точно знаю, за чем они гонятся.

Всё хорошо, пока мы не понимаем, что до сих пор связаны лентами.

Позвольте выразиться яснее. Том является грёбанным мастером по узлам, что каким-то образом связал нас вместе, и мы, за неимением лучшего термина, полностью застряли.

- Чёрт, - произносит он.

Я дёргаю своей рукой, и его большая рука двигается, как будто он машет мне. Он – моя марионетка. А я его.

Есть два способа выхода из этой ситуации. Я могла бы испугаться до усрачки, или могла бы заставить его руку помахать мне и раствориться в смехе.

Позвольте сказать, раствориться даже лучше, чем распутаться.

Том

Нам требуется время, чтобы понять, как распутаться, и это немного неловко. Кое-как мы справляемся, и я веду её в душ, а мои руки, не переставая, прикасаются к ней.

Это занимает некоторое время.

В конце концов, мы освободились. И голодны. Вся эта нагота возбуждает наши аппетиты.

Наши? Чёрт. Я начинаю говорить, будто мы настоящая пара. Будто мы пара с долгосрочными отношениями.

Это совсем не круто.

Тем не менее. – Разве мы не можем остаться здесь навсегда? – спрашиваю я её, пока она готовится к ужину. Бринн открыла дверь в ванную, и я мельком вижу, как обнажённая нога скользит во что-то, рука задрапирована.