Тишина (СИ) - Сорока Света. Страница 22

Я пошла по следам Кары. Пройдя несколько метров, обнаружила, что они исчезли. Сначала на меня накатило чувство страха, но потом в голову пришла мысль, что если нет следов борьбы, то Кара просто, чтобы запутать преследователей, влезла на дерево. Что ни говори, а в ней пропадал талант замечательного изворотливого вора или убийцы. Она была опасным союзником, и я это понимала, но между нами была некая связь, которая позволяла мне верить, что мне все эти таланты не угрожают. Я осмотрелась. Залезть на дерево я точно не смогла бы, даже под угрозой расстрела.

Вспомнилось, что когда мне было лет восемь, Филька дружила с сельскими мальчишками, хотя они были её младше. Как-то раз она решила научить меня лазать по деревьям, что сама делала с изяществом кошки. Это история закончилась не весело, я две недели лежала с сильными ушибами, а мама делала мне компрессы из трав, что дала тётушка Ирма. Ещё тогда Филька сказала, что я деревянная. Чем дольше я жила, тем больше убеждалась в правоте её слов. Любые спортивные мероприятия для меня заканчивались в основном травмами, то я подворачивала ногу на спортивном кроссе в школе, то вывихивала плечо при игре в баскетбол, куда по какой-то случайности попала. В общем, лезть на дерево мне даже в голову не пришло.

Я вглядывалась в ветки, надеясь увидеть Кару, но это было бесполезным занятием, скорее всего она ушла отсюда, перебираясь с дерева на дерево. Их ветки тут были так плотно сплетены, что летом под ними, наверное, вечная темень, потому что ни один луч не может пробиться через листву. Мне ничего не оставалось делать, как вернуться к своему кусту. Но сидеть там означало — ждать пока меня найдут. Я понимала, что надо уходить, но уходить, не оставляя следов. Если деревья не моя история, то надо сделать, так чтобы мои следы были не очень похожи на человеческие. Я начала ковыряться в вещах. В моём сердце зарождался леденящий страх от того, что мне не удастся сбежать. Руки нащупали книги. Я вынула своё сокровище, одна из них была переплетена в толстую и жесткую обложку. Извинившись перед фолиантом, как будто он был живой, я оторвала обложку, а затем порвала её на две равные части по корешку. Я надеялась, впоследствии, «вылечить» книгу, обложка была кожаная и я решила, что снег ей не сильно повредит. Привязав две части обложки к своим ботинкам, я попробовала идти или скорее скользить. Снег под моими ногами неровно проваливался, немного пройдя, я оглянулась. Благодаря прямоугольной форме и скользящим шагам, подумать, что тут шел человек было сложно, казалось, что снег проваливался под своим весом, а так как недавно была оттепель, это выглядело правдоподобно, здесь и там виднелись похожие проломы.

После того как я немного прошла, погода решила меня порадовать и начал падать снег, крупными хлопьями. Через пару часов будет трудно понять, где что было. Если поисковая команда замешкается, они даже не найдут места где мы вошли в лес. Только бы Эрик смог достаточно далеко отбежать от кромки леса. Я шла и, если бы не опасность ситуации, я бы, наверное, начала восторгаться красотой леса: деревья, присыпанные пушистым снегом, напоминали зачарованных великанов, апельсиново-оранжевое солнце поглядывало из-за снежных туч одним глазом. Мешали восторгам постоянное чувство страха и задубевшие ноги. Я их чувствовала, но от этого мне не становилось легче, покалывание, когда тело только замерзает почти прошло. Я ощущала свои конечности, как если бы они были не родные, но двигалась вперёд, не время страдать и жалеть себя. Я займусь этим позже. Когда буду сидеть у тёплой походной печки. Она была в рюкзаке у Эрика, а значит, сейчас у Кары, она забрала его рюкзак перед началом «операции».

Через некоторое время, где-то справа, послышался шорох явно не лесного происхождения. Я не могла бы сказать, как это поняла. Я просто знала, что справа человек. Кто это? Кто-то из моих друзей? Или подкрадывающийся преследователь. Страх холодными пальцами залез ко мне под свитер и побежал по спине. Подойдя к ближайшему толстому дереву, я аккуратно выглянула из-за него. Перед моим взором открылась небольшая поляна, я в очередной раз удивилась этому лесу, то кромешное сплетение деревьев, то открытая полянка. На первый взгляд поляна была пуста, но я слышала звук, поэтому стала детально разглядывать то, что видела, надо сосредоточиться на мелочах.

Так, вот шла птичка, её следы пролегали до середины полянки, её что-то спугнуло, потому что последний след смазанный — она резко взлетела. Надо смотреть правее следа. У деревьев пусто, может на самих деревьях? Кара ведь ушла по деревьям. Правда, от той чащи до этой поляны не было так плотно стоящих исполинов. Значит надо смотреть всё же внизу, куст, там ничего нет, хотя погоди-ка, что-то серое, может заяц? Я начала всматриваться, нет для зайца слишком велико, волк? Нет, волк бы меня услышал и удалился. Я до предела напрягла зрение. Серая куртка. У Эрика была серая куртка. Эрик ли это, или кто-то затаился? Но тут из-под куста донёсся то ли вздох, то ли стон. Это точно не преследователь! Я начала обходить поляну по кромке между деревьями. Оказавшись у другой стороны куста, я полезла под него. Там, свернувшись калачиком, лежал друг.

Его состояние не на шутку напугало меня. Губы посинели, лицо было мертвенно-бледным, а когда я коснулась его руки, то почувствовала только холод, лишь по слабому парку, вылетавшему из его приоткрытых губ, можно было сказать, что он жив. Дело плохо, очень плохо, если я срочно не найду Кару, мне его не отогреть. Я начала растирать руки парня, на которые он не удосужился надеть варежки и заледеневшие щёки.

«Эрик, миленький, не замерзай! — его веки чуть взлетели, и затуманенный взгляд остановился на моём лице, — Эрик, мне надо отыскать Кару. Ну почему я не могу говорить! У неё печка, мы не можем тут поставить палатку. Мы вчера украли лекарства и нас будут искать. Эрик, ох! Я не могу оставить тебя здесь, ты же замёрзнешь» — мои мысли метались, я не знала, как лучше сделать. Думая, я продолжала его растирать. А потом мня посетила идея, надо посмотреть, что же мы украли? Может быть, там есть что-то полезное. Я развязала края свитера, которые связала, сидя под кустом, чтобы его было удобно тащить, как узел.

Закостеневшими пальцами перебирала пузырьки, читая незнакомые названия, если эти лекарства можно применить, то я не знала, как и от чего. Взгляд упал на пузырёк, который был больше остальных: «Это или спирт, или жидкость для инъекций» — на нём не было никаких этикеток и я отвинтила крышку. В нос ударил острый, едкий запах. Спирт — это хорошо. Я поднесла бутыль к носу Эрика, его взгляд стал немного проясняться, мне нужен его голос. Закрутив крышку, я поставила пузырёк на снег. Если разбавить его жидкостью и дать Эрику, возможно, это поможет согреться, хоть немного. Я принялась рыться в рюкзаке, у меня была бутылка с водой, если, конечно, она не превратилась в лёд на морозе. Но я её усердно укутывала, перед дорогой, на всякий случай, под рукой должна быть вода. Когда я нащупала тару, моё сердце, расстроенно ухнуло, она была ледяная, но вытащив её на свет, я возликовала. Замёрзла только часть воды. Другая была очень холодная и её было мало, но развести спирт хватит. Размешав нехитрый коктейль, я влила его в рот Эрика, потом запаковала обратно вещи и снова принялась растирать открытые части тела.

Его глаза сфокусировались на мне, я пальцами показала, что надо идти. Он разлепил губы и прошептал:

— Я не могу, — его голос был тихий, хриплый, но он был. Я волоком вытащила парня из его схорона.

Надо идти. Я сама стала окончательно замерзать. Ноги становились всё более деревянными. Я осмотрела вещи, лежавшие под моими ногами, и Эрика которого я прислонила к дереву. Как же это всё тащить? Вздохнув, одела рюкзак вперёд, чтобы освободить спину, на которую я собиралась взвалить друга, а был же ещё свитер с лекарствами, который надо было нести, всё-таки хорошо, что Кара взяла его поклажу. Присев перед парнем, потянула его на спину, он слабыми руками обвил мою шею, не вставая с корточек, я схватила узел из свитера. Выпрямиться было тяжелым делом, рюкзак тянул вперёд, сползающий Эрик, назад. Кое-как встав, я поплелась вглубь леса. Смотреть вверх было тяжело, потому что как только я пыталась выпрямиться, чтобы поднять голову, мой друг тут же начинал увлекать меня назад, поэтому приходилось довольствоваться следами на снегу. Я не знала, сколько мы шли. Мороз становился слабее, сыпал снег и всё стало похоже на белую, качающуюся пелену.