Нукенин (СИ) - Мазуров Дмитрий. Страница 51

Но глупо терять такой шанс. Я ведь никогда не ездил на лошади, а в будущем ой как может пригодиться.

Так что покидал деревню я на спине гнедого жеребца. Тот оказался хорошо объезженным и мне не пришлось лезть из кожи вон, чтоб заставить его идти вперед. Сейчас очень неплохо помогали воспоминания из художественной литературы — я хотя бы приблизительно представлял, что делать. Уверенность я почувствовал только к вечеру и тут же попробовал рысь и галоп, на котором едва не выпал из седла. Уже ночью я нашел какую-то заставу с кафе и всем, что было нужно. Вот оно как. А я никогда не путешествовал по дорогам, разве что в Амаитатсу, но там недалеко. Значит есть и такое…

Я отдал лошадь в конюшню и получил номерок для нее. Прямо гардероб. Но в этот момент мне уже было на нее наплевать. Я запрятал номерок на дно рюкзака и сразу забыл о нем, уходя в лес.

Здесь я переночевал и двинулся дальше, но уже не по дороге, а в обход Конохи. По очень большому кругу. Я уже понял, что там безопасно.

Довольно веселые дни, в ходе которых я опять остановился около той же реки и наловил рыбы. Когда я дошел до границы, я был свежим и отдохнувшим, разве что немного потерянным, потому что в дороге частенько тренировался разным вещам на левую сторону.

Деревня была даже не деревней, а так — сборищем домиков; даже частокола не было. Тем не менее на дороге меня задержали, но заранее подготовленная сьогуном бумажка и мой старый протектор обеспечили мне проход.

Затем визит вежливости к главе деревни. Тот встретил меня чаем, но я же не такой идиот, чтобы пить чай с незнакомым человеком. Да даже если бы знакомый какой-то заварил, я бы не пил, забавно, что все мои знакомые — мои враги. Кроме, разве что, Милы.

Глава не обиделся и дал мне наводку на дом, который оказался пустым. Когда я пафосно выбил дверь и заскочил внутрь, меня встретила тишина. Никаких остатков чакры я не нашел, как и каких-либо других следов. Но пыли в доме нет и это значит, что далеко они не ушли. После быстрого обыска, на который я потратил почти всю чакру, создав пятерых клонов, я ничего не нашел. Много одежды в шкафах, кухонная утварь, даже где-то в уголке нашел кучу всяких вещей для спортивной рыбалки, но ни ценностей, ни документов не было.

Затем долгие и скучные расспросы соседей, которые все поголовно оказались старичками и старухами, довольно быстро проинформировали меня о вчерашнем выходе нескольких человек из дома, что шумели и матерились, отправившись на северо-восток.

Это сразу же напомнило мне мой побег из деревни. И почти целый день я потратил на то, чтоб с помощью одного клона, на которого мне только чакры и хватило, обойти деревню по кругу и искать следы в разных направлениях.

Или я плохой следопыт, или они хорошо заметают следы, или же я зря потерял кучу времени, что-то подозревая и они обычные идиоты, что просто всем скопом ушли. Изрытая земля подтверждает мои догадки — они даже не шли в шеренгу. Так что я легко посчитал количество людей — шесть человек.

Я пошел по следам. Бежал бы, да вот только ночью плохо видно мелкие вмятины. И не зря я следил внимательно — направление скоро сменилось на северо-запад.

Я шел по прямой почти до утра. Не устал, но неотрывный взгляд на следы согнул меня в три погибели, так что на рассвете мне пришлось размяться. Не прошло и часа, как я остановился на краю полянки и выглянул.

На берегу озерца горел небольшой костер, вокруг которого столпились люди, с довольными лицами выжидая, пока маленький пекари поджарится на вертеле. Их было только пятеро.

Испуганно обернувшись, я рассмеялся своей глупости и продолжил наблюдать. Где-то в ту же секунду из воды вынырнул еще один мужчина, держа над головой сумку и окликнул остальных. Мои надежды подслушать не оправдались — его язык совсем не походил на известный мне японский — яркий и полный интонаций. Он всю фразу говорил в одном восторженном тоне с ярко выделяющимися «р» и короткими словами. Когда он вынес сумку и расстегнул, ее все обступили, закрывая от меня спинами. Только услышав слово «Хокаге» от одного из них, что-то яро доказывающего остальным, я все понял. Пока рассвет еще не сильно озарил лес и они отвлеченны, я подобрался поближе. Шесть целей, близких ко мне, все норовили в моих глазах превратиться в тренировочные манекены, Сжав кончиками пальцев шесть сюрикенов, я наотмашь бросил.

Твою мать! Это от отсутствий тренировок я так мажу, или того, что мозг заново переосмысливает левую руку? Нет, я не промахнулся совсем. Это же не был бой — я имел время подготовиться. С правой руки два сюрикена воткнулось в шеи, один отскочил от толстого воротника куртки; тогда как с левой один попал куда-то в район плеча, второй ударился одному из них в заднюю часть уха, прямиком в ту дырочку в черепе, что прощупывается за ухом, только вот сюрикены не имеет пробивающей силы, достаточной, чтоб таким образом дойти до мозга, но хоть больно, третий же ударился первому куда-то под мышку. Вот это скосило! Мало того, что он попал совсем не в того человека, так еще и на метр ниже. Итого — двое убитых, двое раненых, двое невредимых.

Пока никто еще не опомнился, я успел исправить последнее, ударяя кунаем в спину одному из них. Я не допустил той ошибки, что допускали со мной — моя сила вполне позволила, даже этим тупым и громоздким ножом, пробить его ребра и дойти до сердца. Я отскочил в сторону, в то время как второй нетронутый резко вытащил из костра ветку и обернулся вместе со всеми.

— Вот он! — свет упал на меня.

Я быстро применил технику Телесного Мерцания и бандит закрыл глаза рукой, а уже рванувшие двое резко остановились в растерянности, в то время, как я уже был за его спиной, свернул шею и выхватив из ослабевшей руки горящую ветку, оказавшуюся довольно тяжелой, ударил ею боковым ударом по затылку мужика с кровоточащим ухом. Тот упал на землю без сознания, а я быстро отпрыгнул от последнего.

Тот, со слезами на глазах, смотрел на мое ухмыляющееся лицо и замахал руками, раскрывая свои и так круглые глаза, панически спрашивая что-то вроде «водуюнид?».

— Я тебя не понимаю, — ответил я, улыбаясь, пока мою щеку освещал рассвет. Техника с меня давно спала.

— Что… ты хочешь? — с жутким акцентом, медленно спросил он.

— Папку с документами, — четко сказал я ему.

Он напрягся, силясь меня понять, что видимо не очень ему удавалось.

— Документы, — повторил я, надеясь, что предложение в одно слово и без всяких других форм окажется для него понятнее.

Так и случилось. Мужик открыл рюкзак одного из убитых и трясущимися руками протянул мне папку из черной кожи. Я принял ее и указал ему в сторону. Пока тот как можно быстрее от меня убегал, зажимая рану под рукой, я сложил крестообразную печать и довольно покосился на папку. За спиной послышался крик и стон захлебывающегося кровью бандита, а я тем временем заметил на черной коже печать, защищающую папку от открытия. При чем печать была довольно профессиональной, я такой никогда не видел, но заметил в ней известный мне элемент — кольцо, нарисованное прерывистой линией с огненными завитушками по краям. Такое же есть на взрывной печати. Эта папка просто самоуничтожится, если я каким-то образом ее открою, чего я точно не буду пробовать. Бандиты наверняка попробовали, но ничего не вышло.

Еще пару минут я их обыскивал, а затем поднял сумку со своим свитком. Как и ожидалось — за столько времени она не промокла, но то, что ее нашли, резко убило во мне хорошее настроение от тех шести добрых дел, которые я сделал за пару минут.

Но я сразу понял, куда я ее перепрячу.

*

С Цуцуми я возвращался довольным. Ценности от бандитов, надежно спрятанный свиток, хороший улов рыбы и отсутствие ран.

Как же мало мне нужно для счастья.

Зато теперь я понял, почему шиноби столь пренебрежительно относятся к обычным людям. Академические навыки метания, плюс две техники D ранга, равно шесть убитых бандитов. Понимаю, почему ниндзя, не глядя на свою философию, предпочитают драться с обычными людьми в открытую — веселее.