Единственная дракона. Истории драконов (СИ) - Бурилова Светлана. Страница 3

— Куда пошла?

Хм, неожиданный вопрос.

— Вам то что?

Выхожу за дверь. Так, а где у нас выход из этого здания, дома, замка или как его там называют. Коридор. Длинный. Вправо или влево? Не, налево как то не тянет. Значит, идём направо. Не успела сделать и двух шагов, как сзади на плечи опустились тёплые ладони.

— Вернись в комнату. — Усталый вздох. — У меня ещё есть вопросы.

— Зачем? — даже не пытаюсь обернуться. — Мои ответы вам не нравятся.

— Мне не нравится, когда мне лгут.

— А вы уверены, что я лгу?

***

— А вы уверены, что я лгу?

Ярромиэль нахмурился. Что-то действительно не так. Его взбесило утверждение, что он успел сделать ребёнка этой рыжей киске. На память он не жалуется. После единственной ночи с женой у него никого не было. Но было что-то в тоне, каким незнакомка высказала своё утверждение. Что ж есть способ всё узнать. Не хочется вновь пользоваться обрядом крови дракона, с прошлого раза воспоминаний хватило, но видно придётся.

— Идём.

Дракон властно приобнял девушку за плечи и легонько подтолкнул её назад к комнате.

— Вот ещё! — возмущённо вспыхнула девушка и попыталась вывернуться из неожиданных объятий. Ярромиэль ухмыльнулся: кто ж ей позволит! Честно говоря, обнимать рыженькую было приятно. Практически втащив девушку в комнату и устроив её на кровати, попытался забрать сверха, который мог помешать обряду. Но тот, хоть и был ещё малышом, неожиданно цапнул мужчину за палец. Ярромиэль одобрительно усмехнулся: — Хороший страж вырастет. Ну-ну, мелкий, никто твою хозяйку обижать не собирается. Минниэль возьми сверха…Так, а теперь ты, рыжик. Оголяй животик.

— Что??? — чуть не задохнувшись от возмущения, вскрикнула та. — А тебе больше ничего не надо?

— Надо же мне проверить мой ли это ребёнок. Воспользуемся обрядом на крови, — пояснил Ярромиэль, придвигаясь к девушке.

— Может, ещё в жертву меня принесём?

Высказалась. Как маленькая прямо. Скоро родить, а туда же. Детские капризы.

— Ну же!

— А по-другому никак? — с надеждой протянула рыженькая.

— Тогда надо ждать, когда появиться ребёнок. А ответы мне нужны сейчас. Так что давай пузиком кверху. Пара минут — и всё узнаем.

***

Блин, вот попала. Придётся оголяться. Забираюсь подальше на кровать, накрываю нижнюю часть себя одеялом, откидываюсь на подушки. Задираю подол так, чтобы были видны только неожиданно приобретённые округлости. Одна из бровей красавчика приподнялась, а сам ехидно так скалится. В голове же одна мысль только — не покраснеть.

Брюнетик же в это время достал ножичек, не маленький такой и наверняка остренный, и чикнул себе по ладони. Фу, с детства не выношу смотреть, как режут по живому. Зажмуриваю глаза и чувствую, как горячая ладонь ложится на оголённую часть тела.

Приоткрываю один глаз, и тут же распахиваю второй. Там, где меня касалась чужая ладонь, появляется золотистая дымка. Красиво!!! Бросаю взгляд на красавчика, его глаза закрыты, губы шепчут что-то, что не разобрать. С виска по щеке стекает крупная капля пота, видимо, не легко ему даётся этот обряд. Животу вдруг становится щекотно. Хихикаю, пытаюсь поёрзать. Ладонь придавливает меня чуть сильнее. И именно этот момент выбрал малыш, чтобы слегка пнуть своего недоверчивого папашку, глаза которого широко распахиваются (а и красивые же они у него, чую, сердечко моё уже трепещет, так не далеко и до «беды»).

— Мой… — улыбается счастливо.-…Дракончик, — удивлённо. Пристально смотрит на меня.

— Но как? Я чувствую, что это тот же ребёнок, которого вынашивала Эниллин. Только он не был драконом. Ничего не понимаю…Минниэль беги к Реммилию, пусть созовёт старейшин к Белому камню, потом вернёшься и поможешь госпоже собраться и проводишь её в Голубой зал.

Минниэль кивнула и выскользнула за дверь.

Так, по-видимому, обряд закончился, чего же ладонь с меня не убирают и пристально так разглядывают. Что-то как-то неудобно себя чувствую. Не глаза — рентгеновские лучи. Опускаю смущённо ресницы, пытаюсь оправить одежду. Ехидная улыбка в ответ, но рука всё же покидает мою округлость. Натягиваю одеяло повыше, устраивая на груди сладко посапывающего сверха.

— И как зовут нашу мамочку-дракона? — раздаётся тихий вопрос.

— Раньше звали София и я не дракон, я человек, — отвечаю недовольно.

— Хм, София… человек? Похоже не только. Сверхи не ошибаются. Они могут стать хранителем только у дракона. Твой сверх ещё малыш, из чего следует вывод — твоя драконица только родилась. Хранитель будет взрослеть вместе с ней, а так как ты явно не младенец, взрослеть им придётся быстрее, чем обычно и не всегда безболезненно для тебя. Сейчас пойдём к старейшинам, они тебе всё лучше объяснят. Ничего не бойся и слушай внимательно. Да и имя тебе придётся сменить. Подумай, как ты хочешь, чтобы тебя называли, и на совете старейшины тебя именуют, как это делают с новорожденными. А второе имя получишь, когда взлетит твой дракон. Кажется, Минниэль сейчас вернётся. Увидимся на совете старейшин.

Брюнет уходит, оставляя меня в замешательстве. Легко сказать, придумай себе имя. Сползла с кровати, подошла к зеркалу. Стою, разглядываю. И я себе нравлюсь. На вид не больше восемнадцати-двадцати (от моих-то человеческих сорока), кожа светлая (как и в прежней жизни), рост чуть выше среднего человеческого. Лицо притягательное, симпатичный носик, чуть длиннее идеала, нежный овал лица, красивенные ярко синие глаза. Густые длинные цвета тёмного золота волосы заплетены в вычурную косу. Какое же имя мне подойдёт? Так, вспоминаем фэнтезюшные книжки, какие там имена у героев?… И почему в голову ничего не приходит?! Хм! Ну! Угу! Вот!!!

— Лансониэль, — произношу, словно пробуя на вкус придуманное. Красиво. Как то сразу по душе. Что ж, пусть так и будет — Лансониэль.

Глава 3.

Зал. Огромный, более похожий на каменный грот, где свод потолка теряется в недосягаемой высоте, а серебристые стены кажутся отполированными до блеска. Кажется, что холод должен наполнять пространство зала и забираться под любую утеплённую одежду, но этого не было, ощущалось лишь приятное тепло. Мне было хорошо. Представилось даже, что будь у меня крылья, я бы воспарила к самому своду потолка или стала кружиться, подобно порхающему с цветка на цветок мотыльку. Странное ощущение.

— Дитя! — раздалось где-то над головой. Подняв глаза к месту откуда шёл голос, недоумённо хмурюсь: разглядеть говорившего не представлялось возможным, так как чуть выше середины стены находилось большое широкое углубление, более похожее на театральный ярус и находящееся практически в затемнении.

— Дитя! — вновь произнёс голос. — Пройди в центр.

Решила послушаться. Как и было предложено, прошла в центр зала, где на красном с голубыми прожилками каменном возвышении, в выбитом, в виде чаши, углублении, лежал молочно-белый овальный камень, размером в две стандартные человеческие головы.

— Приложи руки к Нейлин.

— Куда?

Нет, я действительно дебилка, итак ясно, что говорят о белом камушке. Ладно, не будем казаться глупее, чем есть на самом деле. Прикладываю руки, куда сказано. Сначала ладоням становится щекотно, хочу отдёрнуть руки, но не могу. Ощущение такое, будто они стали естественным продолжением камешка. Интересненько!.. И главное почему-то совсем не страшно, и до ненормального любопытно, что будет дальше.

Через десяток секунд кончики пальцев обожгло болью, которая, правда, тут же прошла. А от пальцев к ладоням и дальше по локтям ко всему телу понеслась тёплая, согревающая волна радости, будто в меня влилась недостающая часть меня, моей сущности. Потрясающее чувство цельности себя!

Оу, а почему мои руки стали золотыми, того самого, дорогого цвета червлёного золота? Красиво!..

— Любопытно…

— Хорошо…

— Через столько лет…

— Невероятно…

Голоса раздавались со всех сторон надо мной. Что ещё за загадки? А камешек под моими руками между тем стал менять цвет. Даже нет, не так. Менять, мешать в себе цвета. Представьте себе этакий калейдоскоп меняющиеся, вливающиеся друг в друга все цвета и оттенки радуги. Мешанина некоторых оттенков нравилась, некоторых оставляла равнодушной. А пара-тройка заставила восхищённо выдохнуть. Внутри же меня родилось собственническое чувство, заставив чуть ли не прорычать: «МОЁ!!!!!»