Бктриана(Затерянные миры. Т. XXII) - Равич Николай Александрович. Страница 7

Во всей деревне не было ни одной собаки. Вместо них на цепочках водят гепардов.

С каждым днем пейзаж меняется. Мы начинаем спускаться вниз. Вместо огромных скал, покрытых мхом, снеговых гор, ледников и бурных потоков мы попадаем в хвойные леса, вечнозеленые кустарники и нередко кочуем под сенью каштановых деревьев. Чувствуется приближение какой-то иной культуры. Еще вчера мы перебирались над горными потоками и пропастями, по перекинутым через них бревнам. Сегодня мы встретили первый мост. Он был построен по принципу арки и выложен громадными плитами, соединенными между собой свинцом. Под ним с оглушительным ревом неслась горная река. Мне кажется, что это была река Прессун, приток Кунара, впадающего в Аму-Дарью.

Глава XIV

У ВЕЛИКИХ ВРАТ

На двадцатый день после выезда из Балха мы ехали среди сплошных виноградных кустарников. Они перемежались с оливковыми деревьями. Мы находились в ущелье, расположенном на уступах гор и открывавшем вход в долину.

Ущелье все суживалось и замыкалось естественной аркой. Каково же было мое удивление, когда я увидел, что в арку вделаны громадные чугунные ворота. На их полированной поверхности играли солнечные блики. К воротам был прибит круглый блестящий диск из белого металла и молоток на цепочке.

Старший из моих спутников подъехал и три раза ударил молотком о диск. Раздался звук, похожий на удар гонга, и в то же мгновение середина диска отъехала в сторону. Это был глазок. Правая половина ворот медленно стала открываться, обнажая абсолютно темное пространство входа. Меня подтолкнули вперед и я въехал в темный туннель. За мной цокали копыта лошадей. Оглянувшись, я увидел, что спутники мои остались за воротами. Когда последняя принадлежащая мне лошадь, звеня цепями яхтанов, въехала внутрь, ворота закрылись.

Кто-то вел под узду моего коня, но в темноте не было ничего видно. Неожиданно раздвинулись вторые ворота, открывая вход в новый невиданный мир. Перед моими глазами стелилось, как дорожка на скатерти, ровное прекрасное шоссе, обсаженное с боков стройными остроголовыми кипарисами. По обоим сторонам дороги золотились квадраты полей. Как море, колыхались тяжелые колосья пшеницы. Как кровь переливается в артериях по телу, так вода по каналам прорезала эти поля, журча и отражаясь на солнце. Васильки, незабудки, колокольчики разноцветными пятнами покрывали все пространство. По ним ползали жуки, над ними порхали большие яркие бабочки.

Я стянул поводья коня, вдыхая запах полей, охваченный таким полным чувством ощущения природы, какого никогда не испытывал.

Чья-то тяжелая рука легла на мое плечо. Рядом со мной я увидел всадника. Это был гигант даже по сравнению с чернокафтанниками, а те были не менее шести с половиной футов ростом. У него было бритое лицо с крупными, правильными чертами. Светлые глаза смотрели приветливо. Он улыбался немного иронически. На голове блестел шлем с хоботом, выдававшимся вперед. Он был одет в тунику, накинутую на плечи в виде плаща, а на бедрах имел нечто вроде шелкового пояса. Он носил на ногах сандалии из кожи красного цвета. Туника и пояс были тоже красные. Его голое, бронзовое от загара тело переливалось мускулами под золотистой кожей.

Два всадника, стоявшие за ним, были одеты так же, но во все серое, и имели при себе короткие карабины.

Красный всадник, не снимая руки с моего плеча, заговорил по-персидски, но очень неправильно и употребляя большое количество чистейших санскритских слов.

— Я вас прошу следовать за иной. Нам придется проехать еще около двадцати верст до ближайшей станции.

— Я хотел бы сначала узнать, кто вы такой?

— Я состою при втором управлении.

— Что это значит?

— Вся страна управляется Советом Тринадцати. Каждый из членов Совета ведает какой-нибудь одной областью управления: военной, пограничных и внешних сношений, налоговой и так далее. Я состою во втором управлении внешних и пограничных сношений и занимаюсь делами северной границы и примыкающих к ней стран.

— Но разве вы имели сведения о моем прибытии?

— Мы получили письмо Мухаммуль Мулька.

— Какое отношение может иметь Бужнурский хан к Кафиристану, отделенному от него целой страной?

— Мухаммуль Мульк связан с отделом военного снабжения, так же как и с отделом внешних сношений.

Разговаривая таким образом, мы скакали по гладкому шоссе между двумя радами кипарисов.

Через час мы подъехали к одноэтажному четырехугольному домику, на крыше которого был разбит сад. Из него вышел бритый человек в серой тунике и заговорил с красным всадником. Я не мог понять ни одного слова из их речи. Это были странные мяукающие звуки, совершенно неуловимые для европейца.

После короткого разговора красный всадник предложил мне войти в дом и, пройдя через первую комнату-залу, выложенную белым камнем, с бассейном в середине, мы поднялись наверх — в сад на крыше.

Среди цветов расхаживали павлины, подметая своими чудесными хвостами усыпанные мелким красным гравием дорожки. Низкий каменный стол, такой знакомый по рисункам триклиний [45], был заставлен блюдами. Посуда из металла, похожего на серебро, по-видимому, ручной работы, была украшена изображениями охоты и спортивных игр. Казалось, что ее только что взяли из какого-нибудь европейского музея, где она лежала в отделе Древней Греции. Кувшины, наполненные вином, поражали строгой античностью [46]форм. Фрукты — гранаты, дыни, бананы — своими необычайными размерами говорили об изобилии страны.

Не успели мы сесть за стол, как человек в серой тунике принес красному всаднику пергаментный [47] свиток, запечатанный шнуром с восковой печатью.

Я ясно различил, что вошедший, обращаясь к всаднику, часто повторял слово: «Джаст».

Развернув свиток и прочитав его, он повернулся ко мне:

— Мы поедем дальше, не останавливаясь.

— Куда?

— В Дир — столицу страны.

Я спросил, что такое «Джаст», и узнал, что это не имя, а звание, связанное с должностью.

Дорога, по которой мы ехали, была та же, что и раньше. Она была безлюдна и, по-видимому, предназначалась только для служебных целей и чиновников.

Глава XV

ДИЗАНА

Было уже совершенно темно, когда издали на фоне ночного неба стал вырисовываться силуэт громадной стены.

Перед самой стеной нас остановил широкий ров, наполненный водой. На другой стороне высились башни и ворота, такие же, какие я впервые увидел перед спуском в долину. Прозвучала труба и факелы замелькали на башне. Свет огня отражался на блестящих касках воинов. Они всматривались в нас с высоты башен. Потом послышался скрип и звон цепей: опускали мост.

Мы въехали через ворота в ши… ными <Так в оригинале. Прим. авт. fb2.> плитами. Дома тянулись, примыкая один к другому — четырехугольные белые здания с садами на крышах. Стены их, выходящие на улицу, были глухими, с одной только выходной дверью. Сады поднимались в несколько террас, покрывая весь город сплошной зеленой шапкой.

У одного из домов мы остановились и сошли с коней. Джаст два раза ударил висевшим на двери молотком во вделанный в нее диск. Тотчас же двери отворились, и человек, по-видимому, раб, плосконосый, уродливый и небольшого роста, вышел со светильником в руке. Светильник был необычайной формы: он имел вид рыбы с ручкой; в брюхе ее зияла дыра, из нее вылезал горящий фитиль.

Мы вошли в первую комнату дома через узкий проход. Этот проход напомнил мне римский вестибулум [48], и это сходство усилилось, когда мы попали в первую комнату — типичный атриум [49] с бассейном в середине, в конце которого был таблинум, т. е. ниша, выложенная прекрасной мозаикой. В атриуме не было никакой мебели. От бассейна веяло прохладой и из середины его бил фонтан. Стены были покрыты фресками [50], а пол составлен из мозаичных плиток довольно сложного орнамента [51].