Отражение. Зеркало надежды - Гончарова Галина Дмитриевна. Страница 9
Интересно, ФСБ не заинтересуется таким активным пользователем?
Да вроде бы не должна, она ж не рецепт тротила ищет… а ведь и этим заняться стоит?
– Мотя, ты не перегибаешь палку?
– Знаешь, когда мы встретимся с Рисойскими, как бы не оказалось, что я ее еще и недогнула.
Малена не стала спорить. В чем-то она безоговорочно признавала главенство Матильды.
– Хорошо.
И девушки принялись за завтрак. А Рисойские?
Подождут!
Матильда угадала. Или Малена?
Сейчас Лорена ехала верхом, искренне мечтая придушить падчерицу.
У нее болели ноги и спина, у нее растрепались волосы и испортилась кожа, у нее вся одежда пропахла мерзким конским потом, она чувствовала себя совершенно ужасно.
Но так было быстрее.
Силанта тоже хныкала, плакала и жаловалась, но Лорена была безжалостна.
Верхом, и только верхом.
Нет?
Приедешь потом. Верхом быстрее, чем в карете, а это имеет сейчас первоочередное значение. Лорене надо оказаться в столице быстрее падчерицы, и она там окажется. Малена приедет на ее территорию, и уж тут…
Мысль о том, что один раз это уже произошло и в выигрыше осталась вовсе не Лорена, женщина гнала от себя грязной тряпкой. Это случайность.
Это просто досадная случайность, а в этот раз она подготовится, и все пройдет иначе.
Мария-Элена тоже будет готовиться?
Эту мысль Лорена тоже гнала прочь. В отличие от Лорана, она не могла допустить мысли о том, что кто-то окажется умнее, сильнее и красивее, чем ОНА! Это же – ОНА!
Она поднялась с самого низа, от дочери разорившегося дворянина до супруги одного из знатнейших герцогов королевства, она всего добилась своим умом (и попрошу без идиотских шуточек о месте расположения ума) и трудом, и никакая тварь ей не помешает…
Лорена ненавидела Малену. Именно ненавидела со всей силой души.
Если бы Лорану удалось осуществить свой план, переспать с этой соплей и запереть ее в Донэре, Лорена не тратила бы на Марию-Элену столько чувства. Подумаешь, герцогесса! Лорена-то умнее и красивее! И уж точно удачливее!
Но Рисойским указали их место. Указали жестко и нагло, уложив Лорана в постель… со свиньей! Погубив их репутацию в глазах соседей и дав понять фактически, что их место в хлеву. Они не ровня Марии-Элене.
Герцогесса оказалась достойна своего титула, и этого Лорена ей простить не могла.
Ревность?
Зависть?
И это, и простая ненависть к той, которая не просто обладала какими-то благами по праву рождения, но и была их достойна. И Лорена не могла утешаться словами о слепоте судьбы. Раньше она мужественно боролась с обстоятельствами, сейчас же, на фоне Марии-Элены… она просто выгодно продавалась.
И ненавидела герцогессу за эту правду.
Не осознавала до конца своих чувств, не разбиралась в мотивах, но ненавидела. И сделала бы все, чтобы насолить Марии-Элене.
Еще и сделает, дайте только до столицы добраться!
Лорена знала, она не успокоится, пока не укажет мерзавке на ее место. Раз и навсегда.
– Я скоро из дома буду бояться выходить.
– Будем спускаться по веревочной лестнице с балкона?
– Ага… А может, отравить их всех к едрене фене?
– Маму? Родную?!
– Какая она мне мать!
Матильда и Малена красили глаза и привычно препирались.
С момента визита участкового прошла уже неделя. Даже побольше.
И… затишье.
Девушки не удивились бы скандалам под дверью, попыткам воззвать к совести, жалости или порядочности Матильды, попыткам вломиться силой…
Тишина пугала и настораживала.
Мысль о том, что любящая мамочка сдастся, обеим и в голову не приходила. Чушь какая! Стремление людей к халяве неизбывно и безгранично. И отказываются они от попыток, только крепко получив по морде. А пока этого не было…
Так где же мамочка?
Срочно уехала к другим деткам?
А на какие, простите, деньги?
Матильда поглядела в интернете, до нужного поселка было добираться больше тридцати часов в одну сторону. Поезд, еще один поезд…
Примерно треть Матильдиной зарплаты за месяц. Дорогое удовольствие. Просто так не наездишься, но чего теперь ждать самой Матильде? Боевых действий? Что мамаша так просто не сдастся, она и не сомневалась. И Параша куда-то запропала… точно, пакость готовят, стервы.
Стерва – это куча падали?
Очень точное определение в отношении этих двоих… стерв! Хоть мамаши, хоть Параши.
Матильда нервничала, а Малена ее успокаивала.
– Вот подожди, доберусь я до столицы – и мы поменяемся местами.
– Ты будешь нервничать, а я тебя успокаивать?
– Именно.
– Хорошо бы до этого времени разобраться с моей мамашей.
– Как прикажешь с ней разбираться, если она не показывается?
– Ждем-с…
Ожидание и выматывало хуже всякой войны. А уж когда к нему добавлялся господин Асатиани… черти б его побрали!
Вот и сейчас.
Опять цветы, опять игрушка, конфеты…
Малена скривила губы, но отправить все в комнату менеджеров не успела. Заявился Антон под ручку с давешней блондинкой.
– Марин, ты сядь, посиди пока, я кое-что сделаю, и поедем.
– Да, дорогой, – томно проворковала жертва косметики, опускаясь костлявым задиком на диван. Матильда посочувствовала мебели. Интересно, у блондинки на попе костяных гребней нет? А то ведь прорежет!
– Малена, сделай Маринке чай.
– Лучше кофе. Черный. С лимоном…
– С сахаром?
– Конечно нет! Я на диете!
«При таких костях? – ужаснулась Малена, уже осведомленная о забавах женщин нашего мира. – Да ей плюшки надо есть каждый день, по три раза в день!»
«Мало ли, может, она пособием готовится? В анатомический кабинет, скелетом работать?»
Малена перехватила управление у подруги и принялась заваривать кофе. Матильда тем временем комментировала прическу блондинки и полкило косметики, наложенных с утра.
Или не смытых с вечера?
Кто бы объяснил дурочкам, что вечерний макияж с утра – это не просто дурной тон, это еще и плохо смотрится при дневном освещении… тени в свете неоновых ламп углубляют глаза, но в дневном свете ты выглядишь как клоунесса.
«У нас вообще не красятся. Только продажные женщины».
«У нас примерно так же. Чем сильнее женщина красится, тем больше она хочет продаться».
«Я бы не купила».
«Думаю, Антон тоже ей не платит, – согласилась Матильда, окидывая блондинку нечитаемым взглядом и ставя перед ней кофе с лимоном. – За идею старается».
Мельком она заметила, что дверь в кабинет прикрыта неплотно, так что Антон может услышать их разговор. Есть у шефа такая привычка.
Ну и ладно, все равно она предельно вежлива со всеми его пассиями. То есть Малена. Пробить герцогессу на хамство было невозможно, хотя пытались многие.
Блондинка сощурилась.
– А вы тут секретарша…
– Да.
Малена поглядела на игрушку и цветы.
Сейчас отнести?
Придется подождать, не оставлять же эту блондинку одну в приемной?
Нет, никак не оставишь.
Блондинка проследила за взглядом девушки, и лицо ее стало гадко-ехидным.
– Я смотрю, Давид выиграл пари? Или пока еще примеряется?
– Пари? – удивилась Малена.
Улыбка у блондинки стала еще более пакостной.
– Между Давидом и Антоном.
Малена прищурилась в ответ, не показывая своих чувств.
– Я не в курсе условий… не посвятите?
– Кто быстрее затащит вас в постель, тот и выиграет. Давид, да? Вы ему скажите, пусть хоть на колечко расщедрится…
Дверь кабинета распахнулась.
Антон воздвигался на пороге, злой, как три черта.
– Маринка!
Блондинка захлопала глазами.
– А что не так?
Малена молчала, но столько всего выражал ее взгляд…
Сейчас Матильда и Малена ругались между собой. И слава богу, что телом не управляла ни одна из них, оно так и застыло со скрещенными на груди руками и приподнятой в насмешливом удивлении бровью. Кто бы сказал, что Малена из последних сил удерживает взбесившуюся подругу? А Матильда была не просто в бешенстве, она готова была убивать.