Фридрих Барбаросса - Пако Марсель. Страница 35

Для ее осуществления Фридрих после произнесения клятвы потребовал, чтобы все немецкие принцы и епископы взяли подобное же обязательство. В письме- циркуляре, составленном им 1 и 2 июня, чтобы проинформировать Германию о принятых решениях, он отметил, что все присутствовавшие повиновались его распоряжению, но умолчал о знаменательных недомолвках, о которых все равно стало известно со временем и о которых также сообщил александровский «шпион».

По его свидетельству, только пять епископов принесли клятву безоговорочно. Остальные стали обвинять Рейнальда фон Дасселя, избранного архиепископом Кельнским, но еще не посвященного в сан, а значит, — еще не настоящего архиепископа. Они потребовали, чтобы он дал клятву первым. Некоторые уклонились от клятвы под предлогом отсутствия их архиепископов. Большинство подчинилось, но с оговорками вроде возможности отказаться от своей клятвы, даже если в этом случае придется отказаться от regalia, или требования единогласного соглашения. Фридрих положил конец этим заявлениям. Он принял извинения в связи с отсутствием глав епархий, но дальше распространяться не стал. Император приказал посвятить в сан и определить по вакантным креслам всех вновь избранных епископов, в первую очередь Рейнальда фон Дасселя, и без колебаний заявил, что отныне он будет лично следить за делами германской церкви. Затем повелел светским принцам в шестинедельный срок произнести ту же клятву о повиновении Пасхалию III и объявил о санкциях против оппозиции. Цистерцианцы были изгнаны из Германии. Досталось и тем, кто с 1159 года занимался скрупулезными поисками истины, храня при этом верность императору и имперским настроениям, — таким как знаменитый судья Геро из Райхерсберга и епископ из Хальбериштадта. Архиепископу Майнцскому Конраду фон Виттельсбаху пришлось бежать к Александру III; его заменили канцлером Христианом. Новый архиепископ Зальцбургский, Конрад Австрийский, был вызван на ассамблею в Нюрнберг (февраль 1166 года); но он не явился и ему не были пожалованы regalia. Наконец Штауфен торжественно объявил о своей позиции и намерениях правителям других государств и поручил графу Шампанскому сообщить об этом Людовику VII.

При всем том Фридрих упрямо игнорировал (или только делал вид) все эти нюансы, хотя без сомнения принял их к сведению. Уверенный как всегда, что ему достаточно лишь твердо и смело идти вперед, чтобы заставить всех противников умолкнуть, кроме того, убедившись, что никто не желает поднять против него мятеж, а политическое подчинение светской и церковной знати ему обеспечено, он воспользовался этим, чтобы широко продемонстрировать свое властолюбие. В эдикте от 26 сентября 1165 года о завещаниях духовных лиц он напомнил о законотворческой деятельности своих прославленных предшественников, чьи решения были законом в соответствии с положениями римского права (Юстиниан, Валентиниан, Карл Великий и Людовик Благочестивый), таким образом выставляя себя продолжателем дела великих римских и каролингских суверенов. Он внимательно проследил за выборами епископов в 1164 году в Регенсбурге (Ратисбонн), Пассау и Шпейере, в 1165 году опять в Пассау и в Вюрцбурге, где был избран Герольд фон Гохайм, в 1165 году в Констанце, где епископом стал Отто фон Габсбург.

В этой обстановке возвышения власти и восхваления империи вскоре после ассамблеи в Вюрцбурге были проведены грандиозные церемонии в память о Карле Великом. Как справедливо отметил известный профессор историк Роберт Фольц, эти празднества отвечали различным задачам: желание связать империю с именем какого-либо святого (в это же время Александр III канонизировал короля Англии Эдуарда Исповедника); стремление принизить претензии династии Капетингов напоминанием о том, что ее авторитет несравним с авторитетом Каролингов и что императоры, даже не будучи прямыми потомками Карла Великого, тем не менее являются его законными преемниками; намерение превратить основателя средневековой империи в типично германскую личность; и, наконец, страстное желание представить себя единственным истинным наследником императора, объединившего весь христианский Запад под своим скипетром и осуществлявшего в нем как мирское, так и духовное руководство. Эта последняя мысль, робко проскользнувшая в связи с Безансонским инцидентом и выраженная Рейнальдом фон Дасселем более отчетливо при встрече в Сен-Жан-де-Лон, на сей раз была провозглашена с большой уверенностью, поскольку это был способ оказать давление на немецкий епископат и на весь Запад и вместе с тем утвердить преимущественное право империи над папством. Дух, царящий на ассамблее в Вюрцбурге, был пропитан этими теориями и должен был восхвалять миф о Карле Великом на пользу Штауфену.

В день Рождества 1165 года торжественная ассамблея собралась в Ахене и на ней было решено, что следует «прославлять» реликвии святого императора, для чего они должны быть перенесены в другое место, где их легче будет выставить для обозрения и поклонения народных толп. Это перемещение состоялось 29 декабря (во многих германских календарях тот день посвящен Святому Давиду, прототипу набожного и святого короля) в присутствии множества принцев и прелатов. Церемонией руководил Фридрих, ему ассистировали епископ Льежский, в чьей епархии находился Ахен, и архиепископ Кельнский Рейнальд, посвященный в сан 2 октября и уже полноправный глава ряда епархий. Затем сам император торжественно объявил о причислении Карла Великого к лику святых и назначил посвященный ему праздник на 28 января. Пасхалия III, конечно же, попросили дать на это свое согласие, но не более того, во-первых, император считал своим нравом и обязанностью провозгласить подобное постановление, исходящее как раз из той именно религиозно-политической юрисдикции, которую так прекрасно осуществлял в свое время Карл Великий; во-вторых, в эту эпоху каноническое право еще не полностью передало в компетенцию святого престола алтарную часть литургии и она проводилась архиепископами (в данном случае — Рейнальдом фон Дасселем).

Впрочем, Штауфен лично изложил свои резоны, а также ход этой церемонии в грамоте, преданной гласности 8 января 1166 года, текст которой в латинской версии и в переводе, приведенном Робертом Фольцем, очень ясен и понятен. Напомнив о том, что с момента его прихода к власти он непрестанно брал пример с великого императора, Фридрих продолжает:

«Сам он (Карл Великий) всеми силами своей души стремился к увековечению. Его дела и бесчисленные сборники составленных им актов и прочих документов показывают, как старался он возвысить славу христианства и распространить культ божественной религии, сколько создал епархий, основал аббатств и церквей, обогатил их благодеяниями и различными дарами, и щедрость его подаяний известна была не только по сию сторону морей, но и за морями. В распространении христианской веры и в обращении в нее язычников был он доблестным героем и настоящим апостолом, как свидетельствуют о том Саксония, Фризская земля, Вестфалия, а также испанцы и вандалы, коих обратил он в христианскую веру словом и мечом. И хоть меч не пронзил его душу, нравственные муки от различных страданий, опасные битвы, которые он вел, его повседневная готовность умереть за обращение народов в истинную веру делают его мучеником. Поэтому ныне мы провозглашаем его и чтим по всей земле как избранного и святейшего исповедника и верим, что после праведной жизни, исповеди и раскаяния в своих прегрешениях предстал он перед Всевышним и среди прочих исповедников был коронован как святой и истинный исповедник на небесах…

(…) Поэтому, веруя в славные дела и заслуги святейшего императора, поощряемые в том стараниями возлюбленного нашего друга Генриха, короля Англии, с одобрения и разрешения сеньора Пасхалия, по советам всех принцев как духовного звания, так и мирских мы собрали и провели для возвышения, прославления и канонизациии святейшего императора торжественное собрание на Рождество в Ахене, где святейшие его мощи были сокрыты от врагов и где благодаря откровению Господню мы смогли их обнаружить. Мы возвысили и восславили его 29 декабря для хвалы и славы во Христе, для укрепления империи, блага нашей дражайшей супруги, императрицы Беатрис, и блага наших сыновей Фридриха и Генриха, посреди большого собрания принцев и в присутствии многочисленных служителей церкви и народа, в гимнах и духовных песнопениях, с благоговением и почитанием».