Еще один баловень судьбы (СИ) - Васильев Николай Федорович. Страница 51

— Эта банда пассажиров не убивает? — спросил Антон.

— Обычно нет, но однажды какой-то путешественник выстрелил в них и был, конечно, убит.

— Робин Гуд в конце нашего пути совсем некстати, — сказал Антон, оставшись наедине с Мэтью. — Хоть мои деньги, в основном, заключены в аккредитиве, но эти орлы могут отобрать и его. Доказывай потом в банке Неаполя, что я не верблюд, а их клиент. Посол меня, наверно, субсидирует, но кто его знает? И еще одно хреново: то, что с нами едет эта парочка…

— Молодожены?

— Да. В общем, Мэтью, надо быть завтра во всеоружии и начеку.

— Будем бить их на поражение? — спросил Мэтью.

— Смотря по обстоятельствам. И по моему сигналу. Я, кстати, поеду в этот раз с тобой на крыше.

В середине дня дилижанс стал объезжать большую конусовидную гору, густо покрытую лесом, которую начитанный Антон определил как потухший вулкан.

— Вот она, проклятая Роккамонфина, — проворчал кучер. — Хоть на мой дилижанс здесь ни разу не нападали, а все равно еду мимо каждый раз как в последний. Когда правительство неаполитанское эту банду, наконец, поймает?

— Лес тут обширный, прочесывать его замучаешься, — поддержал разговор Антон. — Нужна наживка вроде дилижанса и отряд конных егерей в боковом охранении, по краю леса. Тогда банде придет конец.

— У короля нашего егеря только охотничьи, дичь на него выгоняют. А войска пригодны для парадов, а не для войны. Одна видимость…

Впрочем, гору они объехали без приключений, и сплошной лес по обочине дороги сменился перелесками.

— Пронесло, — оживленно сказал кучер и тут же осекся: из совсем негустого перелеска на дорогу выехал на конях десяток молодцов с пистолетами за поясами и саблями.

— Тпру-у! — весело прокричал самый дюжий из них и, подскакав к упряжке, ловко схватил коренника под уздцы и потянул в сторону малоприметной боковой дорожки. Помертвевший кучер совершенно ему не препятствовал, а карабинеры резво ускакали назад, и вскоре дилижанс стал двигаться все дальше и дальше от шоссе, в густеющий перелесок. Антон и Мэтью переглянулись, но продолжали сидеть как сидели. Наконец, дилижанс остановился, и главарь банды громко сказал:

— Я Анджело Дука! Слышали про меня? Думаю, что слышали и знаете, что я проезжих не убиваю, только граблю. Поэтому смело очищайте свои карманы от денег и золотых побрякушек и ждите сигнала к отправке дилижанса. Не забудьте открыть сундуки и отдать нам свою поклажу, а мои компаньи вам помогут. Престо, престо!

Антон первым подал пример послушания: выбросил на траву кошелек с оставшимися сольди, вывернул демонстративно карманы камзола и сказал, кивнув в сторону Мэтью:

— Это мой слуга. У него денег нет.

— Пусть он откроет твой сундук и выкинет оттуда все вещи, — приказал главарь.

И Мэтью, повинуясь Антону, открыл сундук и вывалил на траву все его содержимое. Глядя на них, стали расставаться с деньгами и вещами остальные пассажиры.

— Одежу с себя тоже снимайте, — добавил со смешком Анджело. — Но рубашки можете оставить…

Антон стал медленно расстегивать камзол, не показывая пока разгрузки с ножами, и Мэтью тоже.

— Анджело! — вдруг сказал умоляющим тоном один из его подручных. — Позволь мне повалять эту дамочку, ужас как хочется!

— Нельзя, бамбино, — нарочито серьезно сказал главарь. — Что будут говорить о нас потом эти синьоры?

— А мне плевать! — закричал парень. — Я девки не валял уже неделю!

— Ну, давай спросим у синьоров: может они тебя пожалеют и согласятся? А, синьоры?

— Это моя жена, — твердо сказал молодой мужчина.

— Она твоей женой и останется, — рассудил Анджело. — Мой бамбино с ней потешится, и вы поедете дальше.

— Валим их, — сказал негромко Антон и метнул в шею Анджело первый нож…

Всех бандитов положить им не удалось: трое успели вскочить на лошадей и ускакать, куда глаза глядят. Еще трое отделались ранениями и теперь со страхом смотрели на Антона и Мэтью, идущих в их сторону. Но убийцы лишь перевязали бывших крестьян и, перекинув поперек лошадей, привязали веревками к подпругам и седлам. На лошадей погрузили и убитых, после чего принялись собирать с травы свои вещи и паковать их обратно в сундук. Прочие пассажиры давно свои вещи и деньги прибрали и теперь смотрели настороженно за действиями своих спасителей. Наконец кучер преодолел свою оторопь и стал восторженно благодарить синьора Антонио за чудесное спасение. После этого к кучеру присоединился и пассажирский хор, а синьора Паола попыталась поцеловать Антону руку — еле успел ее отдернуть.

Глава шестьдесят первая. Как выдать себя за дворянина

Бандитов путешественники сдали мэру городка Спаранизе (тот ахал, вращал труп главаря и риторически спрашивал: — Неужели Дуку все-таки убили?), выслушали от него и его подопечных обильные похвалы и, наконец, помчались во весь опор в Неаполь. Однако в эпоху доминирования конной тяги географические расстояния с трудом поддавались сокращению, и во двор постоялого двора на северной окраине Неаполя дилижанс въехал поздней ночью. Спать хотелось ужасно, но Антон счел нужным вымыться с ног до головы ведром воды для того, чтобы психологически очиститься от следов своего преступления. Потом забрался под одеяло и заснул сном праведника.

В конце марта утро в Неаполе оказалось ясным и напоенным каким-то очень приятным и знакомым запахом. Антон подскочил к окну и увидел во дворе цветущие абрикосовые деревья! Настроение его стало приподнятым, а после завтрака, создававшегося по указаниям вездесущего Мэтью, оно и вовсе уперлось в верхнюю планку. Напевая вполголоса "Вива ла дива!", Антон отправился на поиски улицы Кьятамоне (хозяин гостиницы о такой не знал), где в палаццо Караманико разместилось (по словам Талейрана) французское посольство. Пешком он, естественно, не пошел, а воспользовался подсказкой того же хозяина и нанял коляску из числа нескольких, резонно отиравшихся возле постоялого двора.

Первым пунктом в поездке он указал королевский дворец, служащие которого всяко разно должны были знать о расположении посольств. Коляска, запряженная одной далеко не резвой лошадью, выехала на улицу Толедо, пересекающую город с севера на юг, и повлекла седока к морю. Как и все прочие улицы Неаполя эта была зажата меж двумя рядами 4-5-этажных домов, но на Толедо достаточно свободно могли разъехаться две кареты и оставалось еще место для тротуаров — чем прочие улицы похвастать не могли. Переулки же были настолько тесными, что не всякая карета могла в них втиснуться. Тротуары улицы Толедо служили не только для прохода людей, но и для многообразной уличной торговли — по мелочи, конечно.

Королевский дворец одним фасадом (около 200 м) выходил на берег Неаполитанского залива, а перпендикулярным (150 м) — на обширную площадь и собор Сан-Франческо ди Паола. Дворец имел 3 этажа, но, конечно, не по 3 метра, а по 5 как минимум. По фасаду со стороны площади были устроены ниши, в которых стояли статуи прежних государей Неаполитанского королевства. Перед главным входом во дворец, обозначенным симметричной сдвоенной колоннадой, стоял караул из двух рослых солдат с ружьями. "Не буду к ним подходить, — решил Антон. — Проще подождать какого-нибудь человечка на служебном выходе…". Однако время шло, а из выхода, облюбованного приезжим дипломатом, никто почему-то не выходил (как и не входил). Наблюдение за другими выходами подтвердило впечатление, что во дворце если и есть народ, то его очень мало. Антон двинулся было к гренадерам, но тут желанный человек (служанка по виду) все-таки вышел.

— Синьора! — окликнул ее Антон и почти побежал к фемине. — Подскажите, здесь ли находятся король, королева и весь двор?

— Нет, джовани синьор (молодой господин), — ответила с добродушной улыбкой анцелла (служанка). — Они уже переехали в Казерту.

— А где же находятся послы других государств? — наивно спросил растерянный дипломат.

— Этого я не знаю, синьор.

— Может быть, Вы позовете сюда чиновника, который может это знать?