Эликсир. Новое рождение (СИ) - Дроздов Александр Михайлович. Страница 28

Он снова замахнулся для удара, но я успел сориентироваться — перехватил его руку, затем поднырнул под неё и, крякнув от усилий, бросил клерка через себя. С резким выдохом он рухнул на лопатки прямо возле Дениса и тут же, словно не чувствуя боли вообще, ухватил его за ногу роняя рядом. Полли уже взяла разбег и с криком впечатала каблук ему в ухо, клерк повалился.

— Бегите же! — крикнул я и тут же бросился на него, но на этот раз мой удар прошёл мимо, и по каменному полу расползлась паутинка трещин.

Он ухватил меня за руку и, круто развернувшись, впечатал со всего маха в стену, пробивая её насквозь. Дешёвый гипрок взорвался пылью ослепляя, и пока я отряхивался, клерк снова набросился на меня. Я пропустил два резких, мощных удара по спине, но успел откатиться от третьего, поднимаясь на ноги. Только я принял боевую стойку, как клерк уже летел на меня и вместе, проламывая стену, мы рухнули в другой комнате.

Мне казалось кровь заливает глаза, но это была краска на стенах. Краем глаза я углядел металлический прут и бросился вперёд, хватая его. С оружием в руках я почувствовал себя увереннее, но клерк навалился сверху, собираясь взять шею в захват. Раздался свист, ещё один. Его хватка ослабевала, и я скинул клерка с себя, подрываясь на ноги. В ползамаха я обрушил прут на голову клерка. Один удар, ещё один. Глаза на злобной гримасе продолжали светиться яростью. Только на шестом ударе он обессиленно рухнул на пол. Из головы текла кровь, но я продолжал лупить, боясь что этого было недостаточно.

— Уходим пока не очнулся! — крикнула Полли, отбрасывая кнут в сторону.

— Он что, ещё очнуться может? — ошарашенно выдавил я. Прострелено плечо, разбита голова… Он выглядел как мертвец, но я не стал спорить. Охнув от боли в груди, я, с трудом волоча ноги, побежал за ребятами.

Мы рванули к заднему входу. Денис по пути прихватил пистолет одного из клерков, но воспользоваться им не пришлось: охранника на сканирующей рамке пристрелил кто-то до нас. Бедняга похоже даже не успел сообразить что произошло, на лице застыла маска удивления. Это вовсе не тот четвёртый номер, которого он ждал. Пробившись на улицу, мы рванули было к фургону, но в ухе раздался истошный вопль Феди. Я бежал впереди, но всё равно двигался недостаточно быстро.

Он стоял возле фургона. Последний из вызванных боевых клерков. Грохота выстрела не было слышно, лишь яркая вспышка, бросившая смертельную дозу свинца внутрь автомобиля. Ещё одна вспышка, но я уже влетел в корпус клерка, впечатывая его в стену. Голова с глухим стуком встретилась с бетонным блоком, он осел на землю. Федя… Рубашка была красной от крови, глаза сжаты от боли. Он дёргался.

— Ты как, дружище, держишься? — взволнованно спросил я.

— Камеру, он забрал камеру, ваши лица… — сквозь сжатые зубы пробубнил он и обмяк.

— А ну отойди! — крикнула Полли, зарываясь в сумки. Пара секунд, и она достала на свет аптечку. Растерянно глядя на умирающего друга, я не знал что делать. Бессилие — вот всё что я чувствовал.

В фургон запрыгнул Мирон. Бросив взгляд на Федю, он покачнулся и осел на пол. Не спуская глаз с товарища, он сидел без движения, ошарашенный, разбитый. Мотор пробудился и подавшись назад, я запер двойную дверь фургона. Просвистели колёса, и мы сорвались с места. Полли разорвала Федину рубашку и приложила датчики к груди и вискам. Её аппарат издал короткий писк, затем ещё один. Судя по её облегчению, это было хорошо.

— Запрашиваю эвакуацию, срочно нужна медицинская помощь, — передал кому-то Денис. После некоторого молчания, он рявкнул: — мне плевать, под мою ответственность!

Фургон круто повернул пару раз, бросая нас из стороны в сторону. Интервал между писком аппаратуры стал длиннее. Встретившись со мной взглядом, Полли опустила взгляд на моё плечо и побледнела. Я повернул голову и заметил, что из плеча сочилась кровь. Странно, я совсем не чувствовал боли. Я отвёл взгляд лишь когда голова закружилась. Плевать, переживу.

Ещё два резких поворота и фургон замер. Створки задней двери распахнулись, и я обессиленно вздохнул: там стояли какие-то головорезы. Не ушли. Но почему Полли так спокойна? Двое головорезов забрались в фургон и осторожно подхватили Федю.

— Куда они его тащат? — что было сил прошептал я.

— Это свои, мы меняем машину, — ласково коснувшись колена, Полли помогла мне выбраться.

Мирон поплёлся за Федей, словно привязанный на ниточке. Да что с этим парнем? В последний момент резко развернувшись, я ухватил кофту со своими сокровищами и забрался в кузов другого фургона. Он был больше, шире. Какой-то хмырь что-то делал с Федиными ранами. У меня не было сил задавать вопросы, благо в боковой стенке кузова было широкое окно, я мог отвлечься.

Мы ехали недалеко от стены, что опоясывала Центр. Я не следил за временем, но стена долго сопровождала нас. Уже стемнело и на смену яркому солнечному свету пришли тысячи рекламных вывесок, сотни фонарей. Картина в глазах расплывалась и лишь эта разноцветная светомузыка напоминала о том, что мы ещё в движении.

Стена осталась где-то позади, мы свернули. Незнакомец попробовал усадить меня, мне хотелось отпихнуть его, но он был настойчив. Что-то делая с моим плечом, он надавил на грудь, и я охнул от боли. Незнакомец лишь недовольно поцокал языком. Как же долго тянется время… Не знаю сколько прошло времени, я перестал следить за дорогой, но в какой-то момент мы, всё же, остановились. На машину обрушились струи воды, щётки обрабатывали кузов снаружи. Не было сил даже рассмеяться. Что, неужели лучшего времени помыть машину нет…

— Полли, завяжи ему глаза.

— Денис, ты уверен? Он и так ничего не видит.

— Да уверен! Таковы распорядки, не я их придумал.

Скосив взгляд, я видел как Полли отрывает кусок тряпки и садится рядом. Сочувственно поцеловав меня в лоб, она обернула тряпку вокруг моей головы и не слишком туго завязала. Так даже было лучше, мне хотелось поспать. Я бы уснул, если бы не чёртов холод. Дрожа без остановки, я несильно сжимал зубы, чтобы не слышать раздражающего клацанья.

Я ощутил тяжесть внизу живота: мы куда-то спускались. Ещё несколько поворотов и мотор фургона замолчал. Я слышал яростные крики, топот множества ног. Кто-то взял меня под руку и потащил наружу. Я не знал куда шёл, слепо доверяясь проводнику. Снова движение вниз, похоже лифт. Повязку наконец-то сорвали и мне показалось, что со зрением что-то не так, но это просто темнота. Стойкий запах сырости щекотал ноздри. Дверь всплывала перед нами, открывая обзор на… Чёрт, куда я попал? Огромный зал был заполнен столами, людьми и экранами компьютеров. Я видел много людей с оружием, причём не какими-то пистолетами, настоящие штурмовые винтовки.

Лифт замер, и мы двинулись в недра этого зала. Процессию возглавлял Денис, встречавшиеся люди вскидывали руку к голове глядя на нас. Я скосил взгляд — Федя лежал на носилках, такой скрюченный, беззащитный… Мы нырнули в коридор и вынырнули в слепящей своей белизной комнате с несколькими койками. На одну опустили Федю, к другой подвели меня, аккуратно усаживая. Я лёг. Нахмурившийся человек в белом халате наполнил шприц и вонзил мне в шею. Слабость растекалась по всему телу. Я поддался ей и отключился.

Когда я очнулся, в комнате было тихо. Федя лежал через одну койку, спутанный в проводах. Он спал. На пухлом диване напротив сидела Полли, напряжённо стуча по клавишам ноутбука. Оглядевшись, я пытался понять где нахожусь. Это определённо было больничное крыло, но явно не общественная больница — окон не было, возле шкафов с медицинским оборудованием висело оружие. Пять коек стояли в ряд, пара диванчиков и несколько стоек с капельницами в углу.

— Полли… — прошептал я. Губы пересохли. Подвигавшись, я с удивлением отметил что не чувствую боли.

— Проснулся! — обрадовалась она. Скинув ноутбук рядом, девушка села на краешек моей кровати, — как себя чувствуешь?

— Хорошо, вроде… Как Федя?

— Поправится, — её холодная ладошка прижалась к моему лбу, — если бы ты не принял на себя вторую пулю, мы бы его не спасли. Ты герой!