Саймон Рэк - Джеймс Лоуренс. Страница 13

— Саймон вот еще одно подтверждение тому, что в старых книгах сокрыта огромная мудрость.

Саймон сдался, прекратил попытки очиститься и только протер глаза.

— К чему это ты?

— Помнится, в одном из моих любимых старых повествований кто-то постоянно произносил: «Черная бездна открылась у моих ног, и я погрузился в нее». Совсем как мы!

Еще полчаса ходьбы — и они оказались в большом помещении с высоким сводом. Пол был песчаным и, похоже, чисто выметенным.

— Чувствуешь, какой воздух? Похолодало, и, похоже, дует. Вот отсюда.

«Отсюда» оказалось створками ворот, окованных бронзой, с огромными дверными шарнирами. Богарт подошел к ним и легонько толкнул створки. Они оказались прекрасно сбалансированными и тут же начали растворяться. Богги попытался было остановить их, но именно в это самое время свет снова погас.

Осторожно, спиной к спине, Саймон и Богарт прошли сквозь открытые двери, шаркая ногами по песку. Они прошли примерно тридцать полных шагов, когда движение воздуха позади подсказало им, что двери захлопнулись. Тяжкий звон, с которым сомкнулись створки, прозвучал как гигантский гонг.

Выхватив мечи, разведчики напряженно всматривались в темноту. Они чувствовали, что оказались на огромной арене, гораздо большей, чем любое оставшееся позади помещение.

Они не слышали ничего, кроме стука собственной крови в висках. Кто-то вверху, над ними, щелкнул пальцами, и вспыхнул свет. Мягкий голос произнес:

— Добро пожаловать в мой дом. Меня зовут Ричард де Геклин Лоренс, двадцать четвертый барон Мескарл. А вас как зовут, скажите на милость?

Саймон заслонил глаза от света и взглянул на того, кто обращался к ним. Он увидел барона, окруженного высокородными женщинами двора и несколькими мужчинами. Насколько он заметил, де Поиктьерса там не было. Мэтью тоже. Они с Богартом стояли на большой арене, метров пятидесяти в поперечнике, с рядом затемненных клеток с одной стороны. Шестиметровые стены были выложены из гладкого камня. Мескарл склонился над низкими перилами балкона, прикладывая к носу кружевной платок и поигрывая фарфоровым флаконом для духов.

— Ну же, мои мятежные друзья. Я спросил, как вас зовут, и не собираюсь повторять свой вопрос. Я попросту прикажу своим арбалетчикам пристрелить вас. И буду жалеть об этом по двум причинам. Во-первых, не люблю убивать людей, пусть даже и слуг. Не узнав прежде их имени. Во-вторых, ты с твоим толстяком-коротышкой другом доставили мне и моим друзьям много удовольствия и развлечения за последние несколько часов.

— Вы следили за нами? Через эти проклятые подглядывалки?

— Конечно. А зачем иначе было позволять тебе проникнуть в замок? За вами наблюдали все это время. Должен сказать, никто до сих пор не сделал и половины того, что вы сделали вдвоем. Оттого я и печалюсь, что придется убить вас. Но такие сорвиголовы, как вы, могут принести в дальнейшем только неприятности. Насколько я понимаю, вы из банды Моркина? Неважно. Итак, я спрашиваю в последний раз: как вас зовут?

— Симеон, милорд.

— Зебадия, милорд.

— И вы утверждаете, что вы… кто?

— Мы — странствующие лекари, милорд. Мой помощник обладает большим искусством в составлении мазей, а я искушен в излечении глаз и удалении камней.

— Ты лжешь. Не перебивай меня! Мастер Зебадия, что ты пропишешь вот этой леди Иокасте, у которой сильно болят зубы?

— Унцию корня пиретрума. Растереть, растолочь, настоять в примерно шести унциях винного спирта. Взять в рот небольшое количество этой кислой красной тинктуры и держать, пока, прошу прощения, рот не наполнится слюной… во всех тех сотнях случаев, что я применял этот способ, повторять лечение не приходилось.

Саймон глубоко вздохнул и мысленно вознес благодарность искусству ученых и исследователей подсознательных процессов.

Мескарл, очевидно, был изумлен той легкостью, с которой Богарт дал обстоятельный ответ. Но его подозрительность тем не менее не исчезла.

— А вы, мастер Саймон? Если вы так искусны в лечении глаз, то как предупреждаете их воспаление? А?

— Видите ли, милорд, ответ зависит от того, какого рода это воспаление. Может наличествовать кровотечение, или зуд, или дурное выделение. Но, — добавил он поспешно, — если глаза попросту опухли и болят, то я беру по фунту римского купороса — а это опасное вещество, милорд — и земляной глины. Щепотку камфоры и растирать до тех пор, пока все хорошо не перемешается. Далее я бы взял немного этой микстуры и растворил в литре кипящей воды. После перемешивания я дал бы в настое выпасть осадку и получил бы то, что нужно. Несколько капель по утрам и немного меньше перед сном — и воспаление как рукой снимет.

На арене воцарилось молчание примерно на двадцать ударов сердца. Потом Мескарл повернулся к человеку, стоявшего позади него.

— Приведи де Поиктьерса. Он где? Черт побери его совсем! Что с тем старым негодяем из борделя? Сдох?! Я же сказал, что его нужно расспросить, а не прикончить. Я хотел бы еще кое-что узнать. Так значит, нам не в чем обвинить этих грязных бродяг? Что?

Саймон и Богарт смотрели на балкон. Мескарл отошел и исчез из виду, чтобы посоветоваться с каким-то своим офицером. Высокородные дамы продолжали смотреть на них с живейшим интересом, как и подобает смотреть на людей, которые чудом выпрыгнули из Стикса и вновь оказались в обществе себе подобных. Одна из присутствующих на балконе леди строила глазки Богарту и «случайно» выронила кружевной платочек ему под ноги. Богарт изящным движением подобрал его, высморкался и снова бросил платок на песок. Тут снова появился Мескарл.

— Искренне приношу извинения за эту задержку, друзья мои. Не сомневаюсь, вы полагали, что вам давным-давно пора быть мертвыми. Мне сказали, что вас, мастер Зебадия, задержали главным образом потому, что вы убили одного из моих лучников и пытались помочь подозреваемому в мятеже. К сожалению, свидетель вашего преступного поведения не в силах нам дальше помогать. Так что вы скажете в ответ на обвинение в том, что пытались помочь этому головорезу?

Богарт ответствовал:

— Милорд, я просто заступился за человека — до того вечера в том похабном домике я его не встречал, — на которого напали. Кажется, напал писец. Началась драка, и писца зарезали. Потом ворвались ваши громилы и принялись палить во все стороны. Тогда я попытался остановить эту бессмысленную резню. И при этих попытках, боюсь, прикончил одного из ваших убийц-арбалетчиков; и если обвинение в этом смертельно, можете прирезать меня — я виноват.

После недолгой паузы Мескарл легонько хлопнул в ладоши.

— Прекрасная речь. Цепкая же ты пиявка! Вы оба выказали перед нами больше мужества, чем я полагал. Возможно… Боже мой, миледи Иокаста была так восхищена, когда дела пошли все горячей, что совершенно забыла про свой пирог с языками жаворонков. Вы все делали хорошо. И поскольку я не хочу терять таких людей понапрасну, предлагаю вам выбор. Поступайте ко мне на службу в ранге сержантов моих телохранителей. Что скажете?

Прежде чем они успели что-либо ответить, вмешался новый голос, более глубокий и твердый.

— Простите, лорд. Прошу прощения за опоздание. Если позволите, лорд, прежде чем эти люди поступят к вам на службу, я задам им один вопрос. Я хотел бы спросить у того, что повыше: как вы попали сюда? И почему уничтожили свой корабль?

Саймон подождал, пока шум на балконе стих, и ответил:

— Вижу, от слуг барона Мескарла ничего не скрыть. Воистину, милорд, ваши подозрения небезосновательны. Мы — лекари. Но не только. Мой товарищ и я сбежали, спасаясь от преследований, из земной колонии на Марсе. Мы были там наемниками. И прилетели сюда, чтобы вступить в гвардию барона Мескарла, потому что слышали, что здесь и платят хорошо, и кормят лучше. И здесь не дадут скучать человеку, который умеет работать мечом и шевелить мозгами. Сам тот факт, что мы оказались здесь, показывает, что мы — люди выше среднего уровня. Поскольку нам не удалось сделать так, как мы хотели, не привлекая внимания таких острых глаз, как ваши, то придется поступить к вам на службу сейчас. И здесь.