Саймон Рэк - Джеймс Лоуренс. Страница 86

А на полках! Саймон, разинув рот, смотрел на это чудо и богатство. Краем глаза он видел, что у Богги отвисла челюсть. Здесь были картины и скульптуры. Сверкающие драгоценности и роскошные ткани. Гобелены и статуэтки. Абстрактные фигуры, сверкающие хромом и золотом, гладкие и полированные. Статуи, накрытые шкурами, в каждой поре которых бесценные камни.

Саймон буквально ничего не знал о стоимости произведений искусства, но даже он мог оценить богатство этого собрания. Оно поистине достойно выкупа всей галактики. Если бы его небольшими порциями продавали в населенных мирах, это было ценнее всего Зайина. И вот оно открыто перед величайшим из воров — Харли Корманом.

Если они его не остановят.

Тело Ахмеда погрузилось в воду, плеснув на Саймона горькой жидкостью. И не вынырнуло. Только несколько мрачных пузырей потревожили пенистую поверхность.

— Ах, какой приятный и неожиданный сюрприз. Кажется, тебя зовут Хуальпа, не так ли?

Арти повернулся и посмотрел на Кормана, встревоженный его невероятным самообладанием.

— Ты меня знаешь! — крикнул он. — И я тебя знаю! Твое предательство уничтожило Ксоактл и погубило мой народ.

Мягко, словно отмахиваясь от надоедливого насекомого, Корман обратился к взволнованному арти:

— Пожалуйста. Чуть потише. Мне уже сообщили, что эта пещера не самая безопасная. Будет позором потерять такую красоту. Не говоря уже о единственном запасе атики во вселенной.

Впервые Саймон заметил бесценное средство, мягко светящееся в углу пещеры. За камнем необычной формы лежала горка зеленого порошка. Примерно сорок или пятьдесят фунтов. Или меньше.

Арти заговорил тише, видя, что со сводчатого потолка пещеры падает мелкий песок. Упавшие камни, разбросанные по полу возле стен, были немым доказательством опасности, которая грозит всем.

— Уничтожен не только мой народ. Ты, тинкер! Ты будешь десятками и сотнями считать своих погибших. Если ты захватишь Ксоактл, твоя победа обернется гибелью для всех вас.

Фара медленно повернул голову и посмотрел на Кормана.

— Что он хочет этим сказать? Ты сказал мне, а я сказал своим людям, что твое предательство облегчит нам доступ сюда. Что мы захватим крепости с минимальными потерями. Разве не так?

Корман сделал несколько шагов вперед, держа руки в карманах мятых брюк.

— Ну, ну, Фара, мой старый товарищ. Если ты будешь настаивать, я только скажу, что мои ожидания оправдались не полностью. Арти проявили большую смелость и упорство, чем я предполагал. Я могу только…

Не в силах сдерживаться, Хуальпа нажал на спуск бластера. Поток энергии едва не задел Кормана и отбил кусок камня от стены. Послышался треск, и на них упало несколько небольших камней.

— Ты ублюдок, убийца и палач! Ты ни перед кем не держишь слово!

Мягко, словно укоряя капризного внука, Корман ответил ему:

— Ахх! Вот здесь ты ошибаешься. И пожалуйста, будь внимательнее, когда берешь в руки эту игрушку. Я бы не хотел, чтобы мои дни закончились, как обгоревший уголь. Или под грудой упавших камней. О чем это я? Да… Ты говоришь, что я ни с кем не честен. Это неправда. Мой дорогой учитель, покойный и всеми оплакиваемый Каспер Гатман, однажды сказал мне, что я должен быть верен себе. Больше никому. Я всю жизнь следую этому совету.

Тинкер не был удовлетворен. Он приблизился, поворачивая голову и наблюдая одновременно за Хуальпой и Корманом. Скрываясь в темноте, Саймон и Богарт следили молча и беспомощно. Богги подготовил свои последние стрелы, но расстояние велико, а освещение слабое. Они могли только наблюдать и ждать.

— Корман, правду ли говорит этот человек?

Толстяк раздражительно ответил:

— Не знаю. Если он говорит, что его и твои люди уничтожены, то, вероятно, он знает, о чем говорит.

Арти сделал еще один шаг к ним, целясь из бластера в Кормана.

— Слушай, тинкер. Этот человек обманул нас всех. Ему безразличны и мы, и ты. Спроси его, чего он нас самом деле хочет. Спроси о сокровищах, которые он хочет забрать себе. И спроси его об атике. Почему бы тебе…

Голос его оборвался, резко, как удар молнии. У толстяка в рукаве было оружие, и он решил, что пора его использовать. Прицелился он точно.

Арти вскинул руки над головой, и бластер отлетел к стене, разбив старую фарфоровую статую, которая упала на песок. В голове у Хуальпы было маленькое отверстие, прямо под правым глазом и возле носа. Другое отверстие, почти такого же размера, появилось за левым ухом почти на уровне его верхнего края. Если бы не кровь и мозг, теоретически можно было бы посмотреть сквозь это отверстие в голове. Хуальпа умер мгновенно.

Все это произошло между двумя ударами сердца, и ни Саймон, ни Богарт не успели пошевелиться.

Неожиданно с поразительной скоростью двинулась одна из рук экзо, и игольный лазер был направлен на толстяка. Тинкер сказал:

— Не пытайся одурачить меня, Корман. Я убью тебя быстрее, чем посмотрю. Прежде чем ты умрешь, мне любопытно знать, сказал ли этот реликт прошлого правду.

Пожав массивными плечами, Корман с раскаянием склонил голову.

— Меа culpa [4], Фара, mea maxima culpa [5]. Могу лишь признать, что в его последних постыдных словах есть и немного правды. Да, я хочу сокровища. И да, я хочу себе всю атику. Но больше всего я недооценил сопротивление арти. Я надеялся, что они на какое-то время займут тебя и твоих людей, пока я забираю свой маленький бонус. Однако…

Его слова повисли в задумчивой тишине.

— Очень хорошо.

Фара прижимал к груди контрольную панель своего экзо. Его короткие руки, заканчивающиеся слабыми пальцами, скрывались под мощной броней. Он стоял спиной к входу в пещеру. Вокруг него неимигающие свидетели этой необычной сцены — работы величайших художников и скульпторов, каких только знала вселенная. И на все это сверху падала тонкая пыль, сжатая невероятным давлением до состояния воды.

— Фара, бесполезно обращаться к твоему крошечному и ограниченному мозгу, предлагая половину этих сокровищ? — Толстяк выразительно показал на окружающие стены. — Подумай об этом. С этими сокровищами мы стали бы богатейшими людьми галактики. С последними остатками атики ни человек, ни организация не смогут устоять перед нами.

— Кровавое предложение!

Голос был усилен экзо и прозвучал резко и громко. С треском и грохотом с места соскользнул большой камень. Разговаривавшие не обратили на это внимания.

— Саймон, я читал в старой книге о безумце, который думал, что похоронил сестру живьем. Они жили в старинном доме, который обвалился. В конце дом упал в реку, и все погибли. Давай убираться отсюда, пока эти два безумца не обрушат все на себя и на нас. Пошли.

Но Саймон не мог пошевелиться. Он знал, что слова Богги полны смысла, но не мог оторваться от драмы, которая разворачивалась прямо перед ними.

— Кровавое предложение! — повторил тинкер, в гневе размахивая мощными руками. — Корман! Как… ты убивал и пытал здесь мужчин и женщин.

— Нет, нет, Фара, я не могу позволить тебе говорить так, не защищаясь. Сам я ничего такого не сделал. Самые плохие поступки совершали мои глупые и слишком увлекающиеся подчиненные.

— Ты увиливаешь! Ты не только разрушил наши планы завоевания Зайина, ты уничтожил моих людей.

— Еще чего! Неужели в этой отсталой галактике не осталось благодарности? Ты забыл, что твои враги арти тоже погибли.

Как он ни ненавидел Кормана, Саймон почувствовал какое-то уважение к классу, который демонстрировал этот человек перед лицом неминуемой смерти.

Тинкер за своей маской как будто испытал приступ. Прошло несколько секунд, прежде чем его вопли приобрели смысл.

— Это все, что мне следовало услышать. После твоей смерти я заберу атику себе. Твоя злоба принесет мне пользу. Но не тебе. Умри!

Когда он выкрикнул последние слова, Саймон молча протянул руку и взял у Богги лук и стрелы. Тинкер поднял мощную руку-протез и показал на толстяка, который не пытался уклониться от судьбы. В этот момент Саймон натянул тетиву, прицелился и выстрелил.