Берсеркер. Сборник. Книги 1-11 (СИ) - Сейберхэген Фред. Страница 150

– А где моя мать?

– Иди на борт, мы поможем тебе найти твою мать.

– Ложь! – воскликнул Микель. Эхо было таким, что, казалось, его отразили безжизненные облака над планетой.

– Меня оставили здесь, чтобы встретить и охранять тебя, когда ты вернешься.

– Ты лжешь.

Микель понимал, что, возможно, берсеркер не лжет. Каюта внутри спутника действительно могла предназначаться для него.

Скорее всего восстановленный разум Координатора вживлен в разум нескольких берсеркеров, и каждый из них хранит элементы памяти Координатора, совмещая их с новой программой. Не исключено, что каждый такой берсеркер ждет Микеля, но какова его программа?

– Где Сикстус? – резко спросил Микель. – Что ты можешь сказать о Кармен Джеулинкс, Элли Темесвар, Фрэнке Маркусе? Кто из них жив? Где они?

– Я знаю только то, что жив Сикстус Джеулинкс. Он где-то в районе, близлежащем к Коре, у Директоров. Он – в безопасности, как я уже говорил. Больше я пока ничего не могу сказать. У меня программа. Иди на борт. Мы поговорим подробнее.

Та форма, в которой предстал перед Микелем Координатор, соответствовала его задачам, которых было несколько: спутник мог перемещаться по орбите, мог осуществлять контакты с другими спутниками-берсеркерами, стать тюрьмой для живых организмов в случае необходимости, мог наблюдать за безжизненной планетой и уничтожить любой росток живого, случись тому пробиться.

Но спутник явно не годился для космических боев.

Микель неторопливо протянул руку к спутнику. Кажется, Координатор понял, что может означать этот жест. Спутник выпустил заряд из своей малосильной зенитки, который не причинил “Ланселоту” никакого вреда.

Правая рука Микеля-“Ланселота” размахнулась, кулак нанес удар в точно рассчитанное место – до того, как компьютер мог дать команду к самоуничтожению.

“Ланселот” неожиданно начал впитывать энергию спутника – так растение присасывается к источнику питания. Осмотрев спутник, Микель осторожно раздвинул обшивку в еще нескольких местах. Теперь банк памяти Координатора был прямо перед ним.

Микель быстро просканировал данные, затем схватил то, что осталось от спутника, перчаткой “Ланселота”, изо всей силы швырнул сломленного берсеркера в груду обломков на планете. Он хорошо видел высоко взметнувшееся пламя, быстро погасшее.

Радиоголоса берсеркеров начали пронизывать эфир.

Микель Джеулинкс, медленно дрейфуя над планетой, которая когда-то была его домом, постепенно начал осознавать сложившуюся ситуацию.

Невзирая на все перенесенные трансформации, Микель Джеулинкс оставался по-прежнему Микелем Джеулинксом.

Микель принял решение. Он разделается с берсеркерами, которые все еще кружат в небе над Элиайн. Он рассчитается с ними за все, что они сделали на планете. Он отомстит машинам.

– Ну берегитесь, – погрозил Микель спутникам, которые уже спешили к нему со всех сторон.

А потом он найдет своего отца...

ГЛАВА XV

“Джоан Карлсен” был словно огромная сероватая жемчужина, в богатой ювелирной обработке с петлями и лентами, со своими неподвижными кораблями сбоку. Когда Тупелоф, наконец, вышел из корабля-флагмана, один, он мог видеть обширную, извивающуюся клетку Таджа, парящую вдали, по крайней мере, в трех пространственных измерениях.

Два дня назад, собираясь исследовать Тадж, он приказал флагману приблизиться к нему. Инстинкт и логика подсказывали ему, что поиск Микеля приведет именно сюда, а эта часть внутреннего Коре была пронизана радиосигналами берсеркеров с незапамятных времен. Он все еще не знал, имели ли успех две предыдущие экспедиции, посланные в Тадж из Солнечной системы, смогли ли они вернуться на Землю. Для этого требовалось новое исследование.

Капитан флагмана подошел близко к Таджу, не предполагая вторгаться вовнутрь. Они были вблизи Таджа, а потом без видимого перехода оказались внутри него, что вызвало удивление всего экипажа; инструменты и приборы подпрыгивали и снова возвращались на место с непонятными обозначениями, с надписями, в которых не было смысла.

Корабль застыл в неподвижности. Два дня попыток освободить его с помощью моторов и оружия, были тщетными. Огромные серые обручи из неизвестного вещества крепко стянули корабль. В бездонном небе, содержащем серое вещество, простирался океан пустого пространства, если судить по показаниям приборов. Наконец, удалось запустить разведчик с пилотом-командиром, полковником Фрэнком Маркусом и Элли Темесвар на борту, они были готовы к фантастическому полету.

Состоялся радиообмен между разведчиком и кораблем-матерью на различных языках коммуникативных систем, которые, казалось, работали исправно, так, будто бы воздух, окружающий корабли, был реальностью и составлял стандартную атмосферу Земли.

После этого не осталось ничего другого, как попытаться выйти из корабля и оглядеться вокруг. Внешняя гравитация, если верить приборам, была надежной.

Тупелоф, чувствуя риск, назначил себе первым на выход. Никто этому не возражал, и он даже был слегка удивлен.

Надев скафандр, он выбрался из люка, ожидая, что серое вещество постарается наброситься на него как только он покинет корабль. Что ж, по крайней мере, он сможет лицом к лицу встретиться с этой чертовой формой материи.

Дверь тяжелого люка равнодушно закрылась, как только Тупелоф очутился за бортом. С облегчением Секретарь увидел, что серые ленты не стали нападать на него. Голова не кружилась – гравитация была нормативной – такой, как показывали приборы на борту. Его ноги, обутые в тяжелые ботинки, стояли на одной из серых лент, вьющейся вокруг корабля. Стоя на ней, Тупелоф находился под прямым углом относительно центра гравитации.

Другие ленты и завихрения располагались во всех направлениях; ближайший сгусток – на расстоянии нескольких сотен метров от корабля. Серые безликие, они казались четырехугольными, хотя некоторые были округлой формы. Все эти образования словно плавали в довольно ярком свете, не имеющем ясного источника. Поэтому ленты никаких видимых теней не отбрасывали. Лента неведомого вещества, на которой стоял Тупелоф, была шириной метров пять. Когда он добрался до края, то обнаружил, что толщина ее – около метра. Взгляд побежал дальше, чтобы встретиться с тем, что люди привыкли называть бесконечностью. Иногда взгляд натыкался на подобные же образования на фоне сероватого общего фона.

– Сэр, вы слышите меня?

Нет, нельзя, чтобы радио молчало.

– Я слышу. Прием. Пока я не обнаружил ничего, что не совпадало бы с показаниями приборов. Стою на одной из лент. Вещество, из которых оно состоит, твердое, чуть-чуть амортизирует. Гравитация нормативная. Показания скафандра свидетельствуют о присутствии атмосферы. Полковник Маркус?

– Сэр! – в ответе прозвучало удивление.

– Почему вы и Темесвар не выбираетесь из своего разведчика? Попробуйте перемещаться вдоль ленты, которая вьется вокруг нашего корабля.

– Да, сэр!

– Иайнари?! Почему вы тоже не выходите? Может быть, мы попытаемся проанализировать состав этих штуковин?

Доктор проинформировал, что он выйдет в космос сразу, как только наденет скафандр. Возможно, что в скафандре и нет надобности. Но Тупелоф не собирался его снимать. Пока Секретарь ждал прибытия помощников, он продолжал говорить, чувствуя, что его наверняка слушает весь экипаж.

– Даже на большом расстоянии ленты видны очень четко. Нет определенной модели, нет конца и начала, нет никаких приспособлений, которые могли бы их поддерживать в условиях гравитации. Нигде нет никаких облаков, туманностей, за исключением только прозрачного неба, если можно так выразиться. Температура воздуха, зафиксированная приборами, + 18 °С. Никакого ветра не ощущается.

Сделав паузу, Тупелоф глубоко вздохнул. Даже внутри скафандра он, казалось, ощущал озон – воздух был как будто после грозы. Повышенная концентрация ионов. Сероватое свечение тихо трансформировалось в жемчужные отблески бордо. Чистый воздух – как после дождя. И именно об этом свидетельствовали приборы.