Крик (СИ) - Сорока Света. Страница 19

Небольшая, светлая, несмотря на серые стены, комнатка, с двумя односпальными кроватями у противоположных стен, две прикроватных тумбочки, комод и детская кроватка. На моей тумбе рядком стоят пузырьки, у самого изголовья кровати стул.

Что, чёрт возьми, происходит? Я спустил ноги на пол, рёбра моего рвения двигаться не оценили и я, плюнув на всё, завалился обратно, пережив ещё одну вспышку неприятных ощущений, со стороны моих многострадальных боков.

Надо подумать. Вчера Ли пришел в камеру и отмутузил. Потом…потом пришла Ася? Да она пришла и остановила «избиение младенцев», затем…. Затем они говорили… о чём они говорили? Выращенные, неожиданно вспыхнули в мозгу слова Ли. Он говорил, что я выращенный. А точнее, что меня вырастили, чтобы деморализовать Асю. Почему я мог это сделать? Выращенный. Не может быть. Нет! Я не могу быть выращенным, я нормальный человек… «Выращенному нужна только цель, ему не нужны родные», «Командир им мама с папой» зазвучали в голове слова Вано. У меня была цель. Одна единственная, за которую я был готов отдать всё, вплоть до своей жизни. А вот близкие мне были не очень-то нужны, я даже Айю был готов видеть, как временное дополнение в своей жизни. Мелиса говорила «полюбишь» да не в состоянии я никого любить! Я в отчаяние схватил себя за волосы, не обращая внимания, на неприятные ощущения, от движения. Выращенный. Нет, не может быть! «Но тебе же стало всё равно, когда ты уверился, что с девочкой будет всё хорошо» сказал внутренний голос. Да. Мне даже стало плевать на избиения. Неужели… в душе стало так тоскливо. В дверь поскреблись и не дождавшись моего ответа вошли.

Это оказалась Ася. Девушка зашла в комнату и примостилась на краешке стула:

— Как ты? — обеспокоено спросила она.

— Живой, — резче чем следовало ответил я, она не виновата, что я пустышка, робот для выполнения приказов.

— Я хотела бы поговорить на чистоту.

— Не боишься ко мне без цепных псов то приходить, к несвязанному, а то как кинусь, — я говорил всё что-то не то и тут же себя обругивал, но горечь плескалась во мне, переливаясь через край, обижая того человека, что был рядом, пусть и не виноватого. Из вчерашнего разговора мне стало ясно, что присутствие Ли было скорее его желанием, нежели опасением за свою безопасность Аси

— Уж с тобой то я и сама справлюсь, — фыркнула она, ничуть не обидевшись, скорее наоборот как-то расслабившись.

Я с кряхтением, достойным столетнего старца, сел. Негоже это с девушкой, с предводителем повстанцев разговаривать, развалившись на кровати.

— Где ты нашел Хоуп? Я знаю, что ты её нашел. Где и когда? — её глаза были серьёзными и… жадными, что ли, она жаждала узнать, для неё это было важно. Что ж.

— Я нашел её полтора года назад, в развалинах какой-то деревни. Она лежала под обломками дома. Везучая девчонка, — нежно улыбнулся, вспоминая малышку, — настоящая надежда. Надежда на лучшее, — не громко произнёс я, уплывая в воспоминания, перед глазами встало то как я раскидывал брёвна, — она оказалась между несколькими брёвнами, словно в закрытой колыбели, именно благодаря этому не замёрзла…

— Почему ты не оставил её, не сдал в Лагерь? — вопрос хлестнул, приводя в себя.

— Я не могу бросить человека в беде, — глаза сузились, заставляя лицо налиться свинцовой болью, да и чёрт с ней, — я не такое дерьмо, чтобы бросить замерзать маленького ребёнка.

— Лагерь? — никак не прореагировала на мою ярость собеседница.

— Я что псих? — я уже орал.

— Так поступил бы любой нормальный член Общества, — каким-то деревянным голосом произнесла девушка.

— Значит я не нормальный, — зло взмахнул рукой, от чего рёбра взвыли болью, заставляя поморщится, — даже исключая тот момент, что окажись я в Лагере меня самого бы загребли, я бы и сейчас не пошел туда, даже найдя повстанца, — злость улеглась так же быстро как вспыхнула, — не по-человечески это.

— Принципиальный, — с лёгкой улыбкой кивнула головой Ася.

— Почему тебя так интересует эта девочка, или ты просто ко всем детям неровно дышишь? — в конце концов я хочу понимать, что эта странная девица не задумала ничего касательно дочери.

— Это моя дочь, — она сказала это спокойно, глядя мне в глаза. Но чёрт подери…

— Что?! — подскочил я на кровати, больно стукнувшись спиной о спинку, когда до меня дошёл смысл её слов.

— Хоуп моя дочь. Нет я не выжила из ума, — видимо это чётко отражалось на моём лице, — полтора года назад на наше поселение напало Общество. Я была в лесу, а когда добежала… в общем дом взорвали у меня на глазах… порывалась пару раз вернуться, но мальчишки убеждали, что дом разрушился и там в принципе никто не мог выжить, а если и выжил… ребёнок… в мороз… в общем понимаешь, — по её щеке скатилась слеза, отголоском той боли, — надо было вернуться, но я тогда немного не в себе, наверное, была…

— А ты уверена? — нет совпадение колоссальное, до смешения, но дети меняются, она её полтора года не видела, как может узнать?

— Хоуп с рождения была очень похожа на своего отца, — грустная улыбка коснулась губ девушки, — это, во-первых, а во-вторых, она не так сильно изменилась. Нет, конечно, мы проведем генетическую экспертизу, для успокоения всяких, — она помахала рукой, — но я не сомневаюсь, что это она, как не сомневаюсь…в общем, я уверена — это так. А где ты был последние два года?

— Не помню, — слова Аси настолько деморализовали, что я рассказал всё, хотя по чести говоря я и не собирался делать из этого тайну, слишком я для этого был не подготовленный, — я пришел в себя за несколько дней до того, как нашел Хоуп, — Девушка недоверчиво посмотрела на меня, — ну вот такое чудо! — буркнул я, — пришел в себя, в полуразвалившемся центре, выбрался и нашел девочку. Не хочешь не верь! — когда я, сейчас, слышал себя, мне это показалось полнейшим бредом. Да я б сам в это не поверил. Особенно в свете последних событий.

— А что было до этого? — осипшим голосом спросила собеседница.

— Не помню. Ничего не помню, — безжизненно пробормотал я.

— А откуда твоё имя?

— Сам придумал. Ноунейм — безымянный. Ноун Бизи. Чем не имя?

— А документы?

— Послушай, — я развернулся к ней, желая как-то резко ответить, но у девушки был настолько несчастный вид, что хлёсткие слова куда-то задевались, — вы же говорили с Мелисой? Я пришел к ней с Хоуп, она пошантажировала старосту и выдала меня за без вести пропавшего сына. Вот и всё. Просто стечение обстоятельств. Мне повезло. До этого почти год не везло, мы с Хоуп скитались, один раз убегали от комиссии, собственно после этого нас и нашла знахарка, — как-то неожиданно навалилась усталость и глаза стали сами собой закрываться, — потом дочка заболела, и надо было доставать лекарства, с помощью Мелисы устроился в медицинский центр…

— Почему ты мне не помог, тогда? — тихо спросила она. Как ни странно, вопрос не удивил. И хотя я знал, что стекло в комнате для допросов было непрозрачным, я так же был совершенно уверен, что наши взгляды всё же встретились. Мистика, сказка, бред — называйте, как хотите.

— Я не мог. У меня был выбор или помочь тебе и оказаться вне закона, или продолжить работать в центре, но добывать лекарство для Хоуп. Я выбрал её.

Ася задумчиво склонила голову, а потом посмотрела на меня:

— Логично, правильный выбор. Мне было кому помочь, а у неё был только ты, — эти ей слова доходили до меня словно через дрёму, потом я и вовсе отключился.

Проснулся, так, как и был, сидя, но укрытый пледом. Тело стенало ещё больше чем после первого пробуждения, потому что сейчас я ещё и спал в неудобной позе. За окном серели сумерки, а в комнате, на тумбе, у соседней кровати, неярко горел ночник.

— Мелиса? — позвал я, голос сипел, а пить хотелось нестерпимо.

— Проснулся, — послышалось сбоку, а через секунду, на край кровати присела знахарка, держа в руках стакан с водой, — на, попей.

Я благодарно, большими глотками осушил кружку, жить стало значительно легче.

— Как Хоуп?