Алые Розы (СИ) - Карелин Андрей Дмитриевич. Страница 19

А я действительно их забыла — и его, и Катьку. Надо бы как-то напомнить себе, кем я была до того как стала лесбиянкой.

Ищу Катькин телефон; может, и ей позвонить, мало ли что… Вспоминаю свои фантазии, и мне как-то неловко становится. Представляю себе, как буду её раздевать и ласкать её груди. Нахожу в телефоне её фотку и реально начинаю раздевать её глазами. Да я однозначно извращенка, совсем на сексе сдвинулась! Мне нужен секс, нужен срочно! Набираю в Яндексе: «Девочки нашего города». Листаю и рассматриваю. Такие милашки все, прям так и хочется их зацеловать! И что заставляет их этим всем заниматься? Смотрю на цены. А что, если свои фотки выставить и попытаться так заработать? Фу-у-у, да что у меня за мысли то такие!

Это просто фантазии, я не собираюсь становиться шлюхой. И дело тут не в принципах. Мне просто трудно себе представить секс с нелюбимым человеком. Лизать нелюбимой, сосать нелюбимому, нелюбимый член в моей «киске». Фу-у-у! Даже думать о таком неприятно, а фантазировать — очень даже. Люблю представлять, как меня за деньги трахают, берут, считай что силой. Ставят меня на колени и заставляют взять в рот огромный грязный член. Бьют по щекам и заставляют усердно сосать. А я сосу, потому что на столике рядом лежат грязные деньги, которые мне очень нужны. Он быстро кончает мне в рот, и я давлюсь его спермой, но продолжаю водить губами по члену туда-сюда.

Я иду в ванную, полощу рот и возвращаюсь. Он бросает меня на кровать, разрывает на мне джинсы и грубо вставляет в мою «киску» свой огромный член, или даже в попку, чтоб больнее. Я кричу, я рыдаю от боли, а он меня душит. Душит и трахает, практически по-сухому. А после я, заплаканная, в изорванной одежде и в чужой, нелюбимой сперме, быстро забираю свои деньги и убегаю.

Вот лесбос представить по принуждение я не могу, разве что мною овладеют две девушки, например, в женской колонии. Одна сядет мне на лицо и заставит себе отлизать, а другая будет дрочить мне в этот момент. Но всё равно это не так жестоко, как с мужчинами. Девушки во всём лучше.

Не буду звонить Катьке, если надо — сама позвонит. Надеюсь, она на меня не в обиде, а то я последние месяцы так мало уделяю ей времени. Ну, реально, как появилась Вика, для всех я как будто исчезла. Уже и слепые, и глухие могли бы догадаться, что здесь что-то не так. Но я, вроде, пока не слышала, чтобы кто-то нас за глаза лесбами называл… ну, кроме тех парней в кинотеатре. Хотя про других девчонок я периодически такое слышу. Та-а-ак, а ну, надо вспомнить о ком такое говорят.

И чего это я так лесбиянками заинтересовалась? Нежно вожу пальчиком по своей груди, кругами вокруг соска. Вроде, в параллельной группе есть девушка, она ещё всё время в чёрном ходит. Думаю о ней и возбуждаюсь ещё сильнее. И что я ей скажу? «Привет, я Юля из параллельной группы, давай потрахаемся»? А если она не лесби или решит, что я просто прикалываюсь? Всё так зыбко, как бы не оступиться.

Вылезаю из ванной, надеваю халат на голое тело. Волосы закручиваю в чалму из полотенца и захожу на кухню. На холодном полу ножки мёрзнут, надеваю мягкие тапочки… ну и что, что промокнут? Зато я не заболею, и вообще, мне важнее, чтобы сейчас было тепло. И почему это я постоянно мёрзну? Май же месяц, хоть и самое начало. Мне же должно быть жарко. Ну, на улице, положим, жарко, а в доме пока не очень, тем более, у нас панелька.

Нужно что-то поесть приготовить. Но что? Я же ничего не умею, разве только яичницу могу пожарить. Но это надо в магазин идти, яйца покупать. Нужно глянуть, что у нас есть в холодильнике.

Смотрю в холодильник — только про холод вспомнила и уже в холодильник полезла. Какие-то консервы, мать не открыла, и я открывать не буду. Тем более, там рыба, а рыбу я не люблю. Открытый пакет молока; нюхаю… Сколько же он тут стоит? Надо выбросить. Лук, морковка… короче, те продукты, о которых я думаю в последнюю очередь, когда хочется есть. Сметаны нет, зато есть полпачки масла.

Картошка… Тут, однозначно, картошка. Придётся чистить. Где нож? Где у нас дома ножи? Куда их мамка после мойки складывает? Туда, где и тарелки. А что, сразу класть на своё место не судьба? Наливаю полкастрюли воды и ставлю возле себя, там же ставлю мусорное ведро.

Начинаю чистить картошку; есть такой метод, меня ему папка обучил. Всё-таки было в нём что-то хорошее, однозначно было: вот, дочурку свою в шесть лет научил картошку чистить армейским методом — кубиками. А что может быть проще? Улыбаюсь, потому что кубиками это называлось когда шкурка от картошки выходит прозрачной. Но я в прямом смысле чищу кубиками, зато её потом не нужно резать, просто помыла и в кастрюлю закинула. Горжусь собой: какая же я хозяюшка!

«Умничка, Юлечка!» — На пару секунд застываю перед зеркалом, что висит у нас на кухне. Поправляю воротничок, прячу под чалму мокрый локон волос. Любуюсь линией скул и своими губами; как должно быть приятно целовать такие губы! Повезёт же кому-нибудь! А Вика дура, раз этого не ценит. Сашку, наоборот, жалко: он же не виноват, что я лесбиянка. Как он там спит без меня?

Отвлекаюсь от зеркала: как раз закипает картошка. Беру старую алюминиевую ложку и снимаю пенку (сама на знаю, зачем я это делаю). Просто говорят, в этой пенке вся грязь — ну не буду же я есть грязь. Несколько раз снимаю, пока пенка не перестаёт образовываться. Проверяю картошку ножичком — ещё твёрдая. Жду, а сама пока сижу в телефоне. Новости читаю. Как всегда, ничего интересного. Какие-то новости пошли однотипные. Если бы я интересовалась политикой, то нашла бы для себя кучу новостей, но я в ней не разбираюсь — наверное потому, что я тупая.

Вот, ещё и тупая! Даже жалко себя: кому я такая нужна! Снова смотрю в зеркало и делаю печальное личико. Тупая, зато красивая. Надеюсь, что красота как-то скомпенсирует мои недостатки. А может, в фитнес-зал пойти и попу себе подкачать, как у Вики? М-м-м, Викина попка — это праздник какой-то, мячики моего счастья; зацеловала бы эту попочку! Когда я её сжимала, у меня пробегали мурашки по коже. Каждый раз возбуждаюсь, думая о ней.

Не-е-ет, зал это не для меня, я слишком неспортивная для зала. Ну что я там буду делать? Жаловаться, что у меня ничего не получается. Думаю об этом, и жалко себя становится. Фитоняшкой мне не стать, да и зачем? На мои ножки и так все парни оборачиваются. Ну а что, если девушкам подкачанные нравятся? Что, если Вика таких любит (ну сама же она качается)?

Нет, зал точно не моё, однажды я уже ходила в зал и даже какие-то там упражнения делала. Но гантели для меня тяжёлые, и бегать у меня не получается, и подтянуться я ни разу не могу. И в планке стоять… и вообще всё это как-то не для меня. Не моё, и всё тут! Хотя в детстве я на гимнастику ходила, пока меня мама заставляла, а как только заставлять перестала, я её благополучно забросила. Зато я заучка. Нет, не так: я не заучка, я просто отличница. Да отличница, умница, красавица, но не спортсменка.

Пытаюсь отыскать в себе плюсы, но все меньше их вижу. А ещё у меня губы пухлые, волосы пышные, ножки длинные. Ещё я умею ногти красить и краситься. Опять все мысли к маникюрному салону сводятся. Да что же это, свет клином сошёлся на маникюре?

Из минусов: придётся весь день дышать всякой отравой: лаком, ацетоном, краской для волос. Курить придётся начать — ну а как же, в таких салонах все курят. Но от сигарет мне плохо, я закашливаюсь, один раз пробовала, и мне не понравилось. Ещё кофе пить галлонами и в телефоне сидеть, но это я уже умею. Но зато в салон приходят разные знойные красоточки, и можно там с ними знакомиться, болтать часами. Делаю пафосное выражение лица и надуваю губки. Смотрю на себя в зеркало и сразу начинаю смеяться.

Как раз картошка доварилась. Сливаю с неё горячую воду в чашку. Меня мама научила готовить её по «детдомовскому рецепту». Не знаю, кто из наших был в детдоме, по ходу, её отчим. Там вся суть в том, что молока нет, и вместо молока в картошку повторно добавляется слитая вода. Надеюсь, я посолить не забыла. Картошку солить надо в процессе готовки, а не после, когда она уже доварилась.