Ректор и 13-я студентка Глазовской Академии магии (СИ) - Репина Авдотья. Страница 46

- Следствие закончилось быстро, - сказал он, - уже к осени было известно, что виноват Хрусталев.

- Зачем тогда ждать до зимы? Почему не отомстить сразу? – спрашивала она.

- Его посадили уже осенью, он сбежал из тюрьмы.

Они говорили вразнобой, но понимали друг друга.

- Сбежал, потом жил тут? Вместе с нами? Андрей, а если он мой отец? – после паузы спросила Мира.

Что тогда будет с ними?

- Значит, ты не Иванова и не Юрьевна, - спокойно ответил он. – На доме стоят странные чары. Но опасности нет. Давай подойдем ближе.

Дом действительно выглядел странно, трава не росла там, где виднелась голая земля.

Они отыскали дверь и вошли. Сначала Рихтер и только потом Мира. Он снова держал ее за руку.

Когда девушка переступила порог дома, то он стал меняться. Сначала появился деревянный пол с мебелью, потом стены и потолок. Это была волшебная проекция дома.

- Тот, кто здесь жил, был архитектором, - мрачно сказал Рихтер.

Мира прошлась по дому, она его узнавала. Детские игрушки раскиданы по полу, в комнате родителей тоже валяются вещи. Все осталось таким, как было в тот день, когда они убегали.

Девушка часто задышала, не хотелось расплакаться тут. Получилось.

Она стала изучать стену с фотографиями. Больше всего тут было фотографий самой Миры и фотографий со свадьбы родителей. Да, то половинчатое фото, что девушка отдала Следу, тоже свадебное.

Она вспомнила, что там, на стене с фото, за шторой был небольшой узкий лаз, он уходил под пол. Туда они с папой поставили охранное заклинание и заклинание сбережения. Там был Мирин клад.

Девушка отыскала это место и присела. Сквозь проекцию было видно черную стену, заклинанием она раскрошила пару кирпичей и нашла свое детское сокровище – шкатулку, на которую сама накладывала чары от воздействия времени, воды, огня, света. Хорошие чары, шкатулка до сих пор как новая, ни копоти, ни эрозии на ней нет. В руках Миры она отозвалась, сверкнула камнями.

- Сильный артефакт, - прокомментировал Рихтер, осматривая ее находку. Она и сама почувствовала, что вещица сильно фонит, излучая близкую девушке магию.

Шкатулка была небольшая, помещалась в ладони, металлическая, зеленого цвета. По всей находке несколько веточек с цветами из красных камней. И застежка в виде маленькой птички, которая лапками запирала две половины шкатулки.

Шлиман так не волновался, когда отыскал Трою, как Мирослава, когда открывала шкатулку. Внутри оказались ее детские сокровища: заколка для волос в виде синей бабочки, которая взмахивала переливистыми крылышками, когда качаешь головой, брошка в виде детского велосипеда с камушками, браслетик из искусственного жемчуга с цветочками из розового камня, золотая ленточка.

Там же лежала маленькая балерина, которую нужно было вставить в специальное отверстие на постаменте внутри шкатулки и повернуть, чтобы зазвучала мелодия, которую папа придумал для Миры. Девушка повернула балерину, из шкатулки вместо музыки послышался только треск.

- Мы сможем починить ее в Академии, - проговорил стоящий рядом Рихтер.

- А, - Мира как будто не ожидала увидеть кого-либо рядом. Она вся была в своем детстве.

- Шкатулку мы сможем починить в Академии, - повторил он. – Можно?

Мира протянула ему свое великое сокровище, он повертел ее, перебирал вещи, внимательно осматривая каждую. Девушка поняла, что он делает. Нет, артефактом является только сама шкатулка, остальное – это одновременно хлам и самое большое ее сокровище.

- Это место, - она указала туда, откуда достала шкатулку, - мы с родителями называли кладиком. Только я могла просунуть туда руку, чтобы что-то спрятать. Я всегда представляла, как стану взрослой и найду через много лет эту шкатулку. Как к тому времени мы с мужем прилетим на голубом вертолете, как в той детской песенке, и привезем родителям много зефира. С детства его обожаю, даже упросила дом перекрасить в белый и розовый цвета, чтобы он на зефир походил. А сейчас…

Она не договорила, ком встал в горле, глаза защипало, Рихтер прижал ее к себе и погладил по спине. Прошло. С ним всегда быстро проходит. Но Мира еще немного постояла, прижавшись к нему, потому что так было очень хорошо и спокойно. Если забыть про дом, то видятся одни только цветы и зеленые поля, и по всему этому великолепию разгуливает ветер и теребит Миру за волосы. Или это Рихтер?

- В шкатулке еще что-то, - сказал он и передал девушке ее сокровище.

Действительно, на самом дне лежала какая-то бумага. Сразу и не заметишь. Мира достала находку, это оказалась сложенная в два раза фотография. На ней они были запечатлены всей семьей и еще какой-то мужчина.

Вот тот, кого След ищет, но даже фото не может найти.

- Я Иванова и Юрьевна, - уверенно сказала Мира. – Вот Хрусталев, - она показала на того, кто стоял с ее отцом.

Рихтер тоже внимательно присмотрелся. Папа и Хрусталев очень походили друг на друга, как братья.

- Почему тогда «гнездышко Хрусталевых»? – спросил Андрей.

Ответ на этот вопрос Мира не знала. Но это сейчас было для нее не так важно. Ее семья не причастна к смерти тех людей и родителей Рихтера тоже.

На обратной стороне ее детской рукой было написано: «Я, мама, папа, дядя Ваня Хруст».

Обратно они ехали молча, по портальной дороге быстро добрались до Глазова. Общежитие уже спало. Они перекусили в общей столовой. Когда Мира хотела пойти к себе в комнату, Рихтер перехватил ее и завел к себе.

- К роялю, - скомандовал он, девушка подчинилась, немало удивленная его поведением.

Андрей был сосредоточен, положил руки подопечной на инструмент и, как и в прошлый раз, стал наигрывать мелодию. Мира вторила ему.

- Ты очень переживаешь, что не можешь быть с Ларисой Сергеевной? – Внезапно спросила она.

- Почему я должен переживать? – Он усмехнулся.

- Ну, ты же ее любишь, а она любит другого, - пояснила Мира.

- Я ее люблю? – Переспросил он, девушка кивнула в ответ. – Почему ты так решила?

- Ну, она красивая, умная. И она рыжая, - отметила Мира. – Все же знают, что тебе нравятся рыжие.

- Это так заметно? – смеялся Андрей. Мира снова кивнула.

- Роза так старается, а ты ее не замечаешь, - подтвердила девушка.

- Да-а-а… те, кто нас любит, нам не нужен. А тем, кто нужен нам, мы не нужны, - со вздохом произнес Рихтер.

Они играли и говорили ни о чем. Когда Мира собралась уходить, Андрей задержал ее.

- Сегодня моя очередь рассказывать истории. Ты не против? – просил он, сосредоточенно глядя впереди себя.

- Нет, - Мира пожала плечами, но почувствовала, что эта история очень важна для него.

- Много лет подряд мне снится сон о моей любимой женщине. Из-за этого я приехал в Глазовскую Академию магии, узнал одну деталь из видения. Мне снился закат, потом я видел голубей, а потом появлялась она. – Начало истории Мире понравилось, но сейчас ей захотелось убежать. Тело словно окаменело, а ноги приклеились к полу. – Она балансировала на ребре забора, как фея, шла практически по воздуху. Тогда, в лучах заката, ее волосы казались огненными. Я хочу быть с ней. Как ты думаешь, Мирослава, у меня есть шанс? – спросил он и перевел на нее взгляд. Черные глаза смотрят с надеждой, этот взгляд одновременно пугал, потому что в нем было столько надежды, и согревал, потому что еще никто и никогда не смотрел на нее так.

Но она струсила, вскочила и убежала к себе в комнату.

Ответ она ему дала, почти неделю спустя. Все это время бегала от него. Когда Рихтер приглашал ее к себе в кабинет, то глаза не поднимала. Он же был предельно вежлив, словно ничего не произошло. Словно не было поездки, щекотунчика, откровенной истории у рояля. Мира уже стала сомневаться, не придумала ли себе все это.

Когда в начале июня в День города все студенты собирались на мансарде общежития, чтобы посмотреть на салют, который зачаровали сами и подарили городу, Рихтер зашел за Мирой в ее комнату.