Никто не ждет испанскую инквизицию! (СИ) - Маш Диана. Страница 15

- Со временем отпустит, - поделилась опытом Стефа, - все забудется и заживешь как прежде.

Тата со Стефой продолжали хлопотать, успокаивать, пичкать советами, а Рада сидела рядом, молчала и как-то с интересом меня разглядывала сквозь свои стильные очки в чёрной оправе. Со зрением у неё было все в порядке, но Раде так нравился образ сексуальной училки, что она с ним практически не расставалась.

- Вряд ли получится как прежде, - наконец произнесла она, - Стефа не совсем права. Что-то хорошее из поездки все же вышло… ты ждёшь малыша, Воль.

Мы все трое уставились на неё во все глаза, пооткрывав рты.

- Этого не может быть! Я же с восемнадцати лет под Стефиным «заклятием незачатия» хожу. А оно снимается только после ритуала, которого мы не проводили!

Именно в этом возрасте у меня появился первый и, до Яромира, единственный парень, с которым мы встречались что-то около трёх месяцев. Стефа тогда так испугалась, что я ей в подоле принесу, что сделала все от неё зависящее, чтобы этого не случилось. Но влюбленность прошла, помидоры завяли. Хотя сейчас я понимаю, для меня это было, скорее, любопытство, так как теперь есть с чем сравнить.

Несмотря ни на что, никто из нас не сомневался в словах Радмилы. У нее был свой дар видеть жизнь, чувствовать ее даже в момент зарождения. Из всего ковена только пара ведьм обладали таким же умением и Стефа в их число не входила.  

- Ах, да! Есть ещё один способ, - подала голос тетушка, - Когда ведьма встречает своего суженого, предназначенного ей Великой богиней, в твоём случае Селеной, она может понести в первую же ночь. Это очень редкое явление, поэтому о нем сильно не распространяются.

- Срок около недели, но я уже чувствую росточки. Поздравляю, сестра, - нежно улыбнулась мне Рада и заключила в объятия.

Что тут началось… Стефа с сёстрами запрыгали вокруг меня, наперебой задавая вопросы о самочувствии, смеясь и обнимая. Да и меня затопило ощущение радости. Я ещё не до конца осознавала эти новости, а в голове уже было сотни мыслей.

«Кто у меня будет мальчик или девочка? Будет ли ребёнок похож на меня или на Яромира? Надо ли позвонить ему и рассказать? Но у меня нет его телефона. Может он сам объявится, он же, как выяснилось, суженый, предназначенный мне самой Богиней. Поймёт, что не может без меня жить, ведьма я или нет, и приедет за мной. Будет ли он рад таким новостям? А хорошей ли я буду мамой? Справлюсь ли?»

Голова шла кругом, а вопросы все не заканчивались.

Во мне сейчас только зарождалась жизнь, но нежность к этому созданию, которое было частью нас обоих, уже затопила меня с головой. Я положила руки на живот, стараясь что-то почувствовать, чего, естественно, не случилось. Оно и понятно, срок-то микроскопический.

Тата, как самая практичная из нас, тут же позвонила нашей старейшине - Ольге Геннадьевне, которая на своем веку приняла не одни роды и, рассказав ей наши новости, подвинула к себе ручку с блокнотом, лежащие на столике, и начала записывать подробный инструктаж.

- Ты отцу-то рассказывать будешь? - поинтересовалась Стефа, - нехорошо это, такие новости скрывать. Тем более, что сама от него сбежала.

- Расскажу. Только телефона его у меня нет, придётся на работу звонить. А ехать туда я не могу. Инквизиторы меня ещё при въезде в город головы лишат, с них станется.

На следующий день я позвонила в свой бывший офис, но секретарша сообщила, что Павлова на месте нет и когда будет неизвестно. Его личный номер она мне тоже не дала, да я и не надеялась.

Так и прошла неделя. Каждое утро я начинала со звонка и каждый раз один и тот же ответ. Было только два варианта, почему я не могу его застать: либо Павлов забил на работу и страдает дома (именно на это я и надеялась), либо попросил его со мной не соединять.

Каждую минуточку я ждала звонка от него или стука в дверь. Часто выглядывала в окно, вдруг увижу там его. Сестры сочувствовали мне, а Стефа лишь улыбалась и просила не беспокоиться. Вредно мне, видите ли.

Когда к глазам поступали слезы, а в сердце вгрызалась тоска, я бежала в ванную, запирала дверь, садилась на пол и тихонько ревела.

На восьмой день дома, Тата записала меня на приём к людскому доктору. Я как раз стояла у шкафа в одной прозрачной ночнушке чёрного цвета, которая едва доставала мне до середины бедра (мне ее ещё Радмила дарила на девятнадцатилетние), выбирая в чем пойти на приём, как вдруг раздался стук в дверь.

Стефа еще раньше убежала по каким-то своим делам, поэтому я, в чем была, поплелась открывать, решив, что это кто-то из сестёр забыла дома ключи и вернулась после занятий.

За дверью меня ждал сюрприз в виде разъярённого, судя по выражению лица, Павлова. Не успев подумать, что я делаю, я резко захлопнула дверь перед его носом.

Бывшего босса это, естественно, не остановило. Дверь отлетела в сторону, а на меня стала надвигаться огромная туша с совсем неблагими намерениями. Забежав на кухню, я попыталась прикрыть дверь, но Яр ворвался вслед за мной, схватил меня в охапку и мягко посадил сверху на стол.

- Воля, если бы я сейчас не был так нереально зол, то отшлепал бы тебя за милую душу. Но так как могу ненароком причинить боль, пробовать не буду... пока. Почему ты от меня сбежала? - чуть ли не в лицо мне прорычал Павлов.

По щекам потекли слезы радости. Он тут, он рядом, он вернулся за мной. Значит у нас может получится, и он не просил секретаршу меня динамить.

- Воль, ты чего ревешь? - тут же сменил гнев на милость мой инквизитор. Он взял мое лицо в ладони и стал поцелуями осушать слезы. - Прекрати сейчас же. Я не буду тебя бить, честное слово.

- Я, - «хнык», - думала, что ты не приедешь. Звонила на работу, а тебя там не было, а личный номер мне твоя секретарша не дала.

- Уволю ее к чертям, - продолжал успокаивать меня Яр.

- Где ты был целую неделю? - «хнык», я все не могла перестать реветь.

- Я бросился за тобой в тот же день, когда ты уехала. Попытался сунуться к вам в город, но на нем стоит очень сильная, древняя защита, она даже на нас, инквизиторов, действует, надо, кстати, выяснить почему. Вот поэтому я неделю ошивался на границе и ждал, когда мне дадут разрешение на въезд. Кого я только на уши не поднял, чтобы его получить. Чертова ведьминская бюрократия. Я не звонил тебе, чтобы не спугнуть. Думал, узнаешь, что я тут и сразу в бега подашься, я же до сих пор не знаю, почему ты сбежала.

- Ты рассказал о своей маме и о том, кто ее убил. Я решила, что ты никогда не сможешь простить нас, ведьм, и что у нас с тобой нет будущего. Ты всегда будешь видеть во мне уродливое зло и не сможешь принять мою внутреннюю сущность, как бы сильно я тебя не любила. Вот почему сбежала, - я спрятала лицо в ладонях, рассказывая ему о своих чувствах и переживаниях.

- Глупенькая, глупенькая ведьмочка. Ну какое, к черту, уродливое зло. Ты для меня самая прекрасная на свете и снаружи, и внутри. Еще увидев твое фото в резюме, я сразу решил, что такую красавицу надо срочно прибрать к рукам. А познакомившись поближе тут же влюбился. Да со мной в жизни ничего подобного не происходило, даже сначала решил, что ты меня чем-то околдовала. Но я и сам дурак. Вместо того, чтобы признаться сразу во всем, увез тебя в лес и наплел, что за нами охотятся стражи. Надеялся, что за отведенное нам время ты успеешь влюбиться в меня, простишь за то утро в моей квартире и останешься со мной навсегда.

- Наплел про стражей? - зацепилась я за «интересную» деталь в его монологе. - Что это значит? Они же хотели меня обезглавить? Верховный сам вынес приговор.

Яр чуть замялся, но ответил:

- Вынес-то он вынес, да только приговор можно опротестовать, если ведьма является женой, или будущей женой действующего инквизитора. Ну я и сказал им, что собираюсь сделать тебе предложение. Верховный сильно возмущался, но поделать ничего не мог, так нас и отпустили.

Ну и что я могла думать? С одной стороны я негодовала, что меня так ловко водили за нос, а с другой... он хочет на мне жениться, даже не зная о малыше.