Помяни черта! (СИ) - Мари Ардмир. Страница 32
— Да. — Отвечая, у меня было предположение, что он сейчас как-нибудь разложится на части, или же позовет кого-то более стремительного, ну в самом крайнем случае, превратится в красивую бабочку и упорхнет, то есть уплывет. А он…
— Великолепная, видите сиреневый лаз со ступеньками? — один из его глазок на ножке указал вправо на отверстие в стене.
— Ну… да.
— Поднимайтесь по нему на два пролета вверх.
— А… Вы дальше подскажете куда… идти?
— Я буду ждать вас там. — Сообщил этот… этот гад, и меня посетила догадка.
— Погодите. Вы туда как быстро поднимитесь?
— Сиесекундно. — Уверенно произнес чемпион по медлительности.
— А меня поднять, силенок хватит?
— Мне не сложно, — качнул он глазками, — брезговать не будете?
— Ема-е! Чтоб я так брезговала в маршрутках кататься, когда время поджимает, или на лошадях, если другого транспорта нет, или спать в сыром подвале сторожки, спасаясь от дождя… И мне с такими гадинами работать приходилось. И чтоб я после этого брезговала! — в два шага оказалась подле него. — Где сесть, как держаться?
Слушавший меня Жакоромородот удивленно присвиснул:
— И даже с гадинами?
— В переносном смысле слова…
Я опять задалась вопросом, же чем он там свистит и как отвечает? Но мои мысли были прерваны сжатым инструктажем для наездника:
— Садитесь на третью пластину, руками держитесь за вторую, ноги уприте в четвертую.
Подобрав платье под попу, села, приняла нужную позу и с удивлением заметила:
— Как на скоростном мотоцикле… Голову, я так понимаю, не высовывать?
— Ни в коем случае за пределы моего тела.
— Хорошо, — согласилась я, крепче вцепившись в пластины.
— Готовы? — поинтересовался слизень и я, наивная незнайка, ответила: «Да», быстро перешедшее в истошное: «Аааааааааааааааааааааааааааа!»
Наше перемещение по коридору, лестнице, коридору, галерее, лестнице, коридору, туннелю, коридору было устрашающе быстрым и действительно сиесекундным. На его озвучение хватило бы и одного «А», но меня заклинило от перенесенного ужаса. Слизень давно стоит на месте, пригнув голову, и спрятал глазки, а я все еще воплю от впечатления.
«Галя!? Галя, Галочка, ты где? Что произошло?!» — мысленный посыл Вести колоколом забился в моей голове.
«Аааа, все в порядке!»
«Ничего себе порядок! Ты где?»
«У фрейлин Глицинии».
Я оглянулась и только сейчас поняла, что своим воплем заставила спрятаться не только Жакоромородота, но и рыбок и их служанок, которые только сейчас решились объявиться из-за пуфиков, кресел и подушек.
«И ты так… с рыбками развлекаешься?»
«Так с рыбками развлекаться можешь только ты, — в ответ послышался его довольный хмык. Пришлось дать пояснение. — Это меня сиесекундно доставили на место».
«Кто доставил?»
«Жакоромородот Аньясси. — Ответила я и улыбнулась приходящим в себя рыбкам. — Все, Вестя, я пошла знакомиться».
«Меня подожди» — взмолился зелен.
«Обойдешься! Кстати, что там с Донато?»
«Спит…»
«Проснется, поговорим».
«А если не проснется?»
«Все равно поговорим. Смотрите, чтобы сами не заснули», — спрыгнула со слизня, который перестал прятать голову и глазки и теперь с нескрываемым ужасом следил за мной.
— Спасибо, что подбросили. — Поблагодарила я, расправив чешуйчатую юбку и пригладив волосы. — Вы свободны.
— Благодарю, Великолепная. — Дрожащим голосом ответил он и в мгновение ока скрылся из виду.
В наступившей тишине я, кажется, слышала стук всех сердечек находящихся тут рыбок. И меня боялись. Улыбнулась я самой очаровательной из улыбочек и помахала им рукой.
— Здрасти, Тиото среди вас есть?
Не прошло и минуты, как мы уже сидим рядом в каком-то маленьком садике, и взволнованная рыбка с опаской смотрит на меня. На ее месте я бы тоже опасалась ту, которая спасла ее от внеочередного подкатывания Ган Гаяши, неожиданно вызвав к себе из его покоев. К слову, этот гад страшенный уже и днем лезет, уверился, паразит, в своей безнаказанности. Ничего-ничего, мы ему все-все припомним, а для начала почву подготовим. И потому говорила я с рыбкой почти прямо и почти без метафор, как в наших книгах по психологии пишут:
— …И от тебя зависит, хочешь ли ты стать рыбкой золотой или жареной.
— Что значит жареной? — поинтересовалась рябка, мягко оправив локоны, от которых зависть моя чуть-чуть разбушевалась.
— Отжарил и поплыл, — без запинки выдала я.
— Не понимаю…
— В грубой форме это звучит как — поимел и поплыл.
— Поимел? — она удивленно вскинула бровку.
— Да. — Улыбнулась я. Кажется, за пятнадцать минут диалога мы наконец-то нашли точки соприкосновения и взаимопонимания. До этого никак не получалось, да вообще, часть моего речевого набора она не понимала, хоть ты тресни.
— То есть «имел», — продолжила Тиото свои неоднозначные размышления, — от слова иметь?
— Да.
— Но я не его собственность! Это оскорбительно…!
Возмущение почти любовницы было таким искренним, что я не сразу нашлась, что ответить, на последующий поток восклицаний относительно имущества, права собственности и завещания.
Через минуту слова рыбки стали кашей, и мои мозги перестали соображать. Захотелось, зажав уши, сбежать и спрятаться, точь-в-точь как Жакоромородот более десяти минут назад.
— Так с тобой мне не справиться, — изрекла я главную мысль и встала. И, прокрутив пару возможных вариаций развития, задумчиво произнесла вслух: — Упор буду делать на императрицу, для тебя я вызову профи.
— Подождите, — рыбка тоже поднялась, и ее волосы всколыхнулись и осветились массой искорок. — Что значит, упор на императрицу? Вы угрожаете Глицинии? Хотите на нее упереться?!
На ее вопрошающий вопль в проем тут же заглянули возмущенные фрейлины. Теперь я поняла, что значили слова Глицинии о приверженности ее рыбок. Не успею найти достойный ответ, меня тут же порвут на кусочки, и, возможно, даже съедят.
— Нет. Я имела в виду, что далее, о… садах, — выгодно вспомнила о секретном названии своей миссии, — буду говорить лично с императрицей. Сюрприз и так уже не получится, нас рассекретили…
Она недоверчиво прищурила свои глазищи и сделала плавный шаг в мою сторону.
— В таком случае, какого профи Вы вызовите для меня?
— Оооо, увидишь. — Глаза мои сами собой мечтательно закатились, а на щеках вспыхнул румянец. Вот как вспомню талантливые ручки соблазнителя, так в жар и бросает. Правда, после жара, меня бросает в легкое разочарование, что больше вспомнить то и нечего. В моей постели опять был потрясный представитель мужского пола и, опять же, далее поглаживаний дело не пошло.
Но,… это еще не значит, что рыбке не достанется весь спектр его услуг. И я опять ей позавидовала. А, ладно… у меня вон чельд будет, как только проснется. И, чельд подери, обнадежил бы хоть кто-то, что вскоре проснется.
— Обещаю, он тебе понравится. Настоящий профессионал, а не какой-то там престарелый любитель с одной победой за спиной. — Ухмыльнулась, вспомнив список покоренных за плечами Гана, а потом перед глазами появился образ красавца инкуба, и я внесла одну маленькую поправочку. — Хотя, если вдуматься, бедолага уже седой.
— Почему?
— Работа у него нервная. Но он талант, истинно талант. Такими не рождаются — годы тренировок.
На этом я диалог с Тиото завершила, из маленького садика вышла. Оказавшись в их богато украшенных комнатах, протяжно вздохнула. Красотень у них все-таки, будь я на месте императрицы Глицинии, тоже влюбилась бы и в красивого мужчину, умеющего ухаживать, и в мир, которым он владеет.
На выходе из комнат фрейлин столкнулась с улыбающимся Вестерионом и хмурым Себастьяном.
— Ты уже уходишь? — с удивлением и в то же время радостно поинтересовался зелен. От пиджака он уже избавился, сейчас спешно наводит беспорядок на рубашке — расстегивает рукава и пуговки, раскрывая густую кудрявую зелень прокаченной груди.
— Да, и Вы со мной. Предлагаю увидеть наши новые комнаты в гостевом домике на первом этаже. — Я оторвала зеленую лапищу от ремня его брюк. И обоим указала на выход, то есть в коридор.