Сто килограммов для прогресса (СИ) - Кузнецов Константин Викторович. Страница 27

— Сейчас уже шить нельзя — темно. Завтра каждой выдам ткань на сумку. Все, всем спать.

Пошел разложил на кровати матрац, простыню. Вместо подушки спальник скатал. Надо еще подушку сделать. Укрываться можно вкладышем. Взял чистую рубаху, трусы, полотенце, большую кружку и пошел в «душ». Там у меня ведро воды припасено, немного согрелась. Какой кайф, пусть даже душ не полноценный — поливаю себя из кружки, но уже почти забытое чувство. Намылился местным мылом, нормально, воняет не сильно — я вонял сильней. Облился, вытерся полотенцем — да, не махровое, просто кусок тонкой парусины, летом нормально. Надел чистые трусы и рубаху, залез в сапоги — тапочки, что ли сделать. Потопал в свою комнату. Около двери стоит Фрося со сложенным войлочным одеялом в руках.

— Иди к себе — говорю, у нее в глазах непонимание — Иди спать, потом. — пришлось добавить. Ушла, ну и ладненько, надо имидж поддерживать, весь такой знатный господин, право первой ночи…Ой, куда это меня занесло. Иди спать! Нас ждут великие дела! Это я себе.

Улегся на мягком матрасе, на чистой простыне, красота! Еще горячую воду, унитаз, электричество, мобильный интернет… уснул.

Утром встал, завтрак варится, девки все «на кухне» около очага. Выстроились почти, на меня все смотрят. Вспомнил про обещание, вернулся, вынес рулон тонкой парусины и ножницы. Подозвал Ратмиру и Евдокию, обсудили размер сумок и отрезов, нарезал шесть кусков. Шестой даю Евдокии и объясняю всем:

— Это сумка служебная, помощника лекаря — кто назначен — у того и сумка, будет другой — будет сумка у него. А это отрез на личную сумку.

Ну вроде поняли. Перед завтраком — арифметика, даже не объясняю — проверяю всех — пацаны и Еремей отлично считают, девчонки и парни — так себе. Фрося тормозит, глазами хлопает на меня смотрит, даа, у нее другое на уме, надо немного на землю спустить. Нарочито-серьезно делаю замечание ей и другим отстающим — надо учится лучше. Чистописание глянул — и выдал следующий лист бумаги.

Готовимся к званому обеду, Игнат сказал что двух гусей заказал, сейчас сходит — проверит. Сказал все убрать из самой большой комнаты, там мальчишки спят, поставит большой стол и табуретки, накрыть скатертью — отрезал тонкой ткани как на простыню — и назвал скатертью. Свою первую простыню сказал обшить по периметру.

Вспомнил про патроны, достал свинец, пулелейку, ковшик и весы. Собрал всех пацанов под руководством Ивашки, показал как делать, и поставил задачу отлить сто пуль, и чтобы каждый попробовал. Главное чтобы пулелейку не испортили. Надо всех пацанов прогнать через все ремесла и науки, выяснить склонности и способности. За один раз не увижу, но могут сами почувствовать. А сам занялся изготовлением гирек. У меня самая большая гирька — сто грамм. Стал отливать из свинца гирьки и применением топора и ножа подгонять вес, через час у меня было еще четыре гирьки по сто грамм с погрешностью менее двухсот миллиграмм. Из свинца гирьки очень неточные, они стираются при каждом движении. Но мне для бронзы этой точности с лихвой хватит. Следующий этап — отливаю две гирьки по пятьсот грамм. И, наконец, килограммовая гирька. Оценка погрешности уже около грамма. Пока мне этого хватит. Смотрю, пацаны уже пули отлили, построили ровными рядами на столе.

— Ну что, интересно?

— Ага! А мы этими пулями стрелять будем?

— Будете, но попозже. Вот кто будет лучше учиться — тот будет первым стрелять.

— Оооо!

Теперь заряжание патронов. Принес все инструменты и компоненты, нагрел и смешал немного воска и бараньего жира. Получилась неплохая смазка для пуль. И показал пацанам весь процесс заряжания, доверяя простые операции. Гильз пустых правда мало было, около двух десятков, не успели прочувствовать, ну хоть процесс увидели. Скоро обед, Еремей пошел за московскими купцами, я уселся в «трапезной». Девки-подавальщицы наготове. Хотя в трапезную будут входить только «старшие» девки. Гусей принесли, стоят около очага, чтобы не остыли. Пацаны кричат «идут!»

Встал, поприветствовал. Уселись вчетвером. «Обед прошел в теплой и дружественной обстановке». Купцы разомлели от вина и все охотно рассказали. А рассказать было о чем.

Политическая обстановка. Османы взяли Царь-град, османы захватили Трапезунд, они нападут на Таврию, об этом знают многие. Но самые умные понимают, что генуэзцы не устоят. Только поддержка татар пока спасает. А на азиатском берегу не спасет — там татар нет, и люди потихоньку бегут. Во всех колониях, что южнее Лияша (Адлер), уже нет латинян и греков, только местные, они пока не боятся. Купцы приходят, торгуют на берегу и уходят. Сейчас хан Менгли Герей, он вырос в Каффе, хорошо говорит на латыни. Генуэзцы и Гирей поддерживают друг друга. Но у татар ханы так быстро умирают и меняются. А если следующий хан предпочтет зарезать курицу, несущую золотые яйца? Все знают о мешках серебра в казне Каффы. Хан может позвать турок и просто не вмешиваться. Себе заберет серебро, а османам — колонии. В Каффе людей стало больше, многие бегут сюда, больше некуда. А в других городах людей стало меньше чуть ли не в половину.

Купцы приходят сюда уже четвертый год, привозят меха, увозят серебро — самый выгодный вариант. Причем не лиры, а любые «резаны», так выгодней. Струги оставляют в Тане, нанимают галиот и идут в Каффу. По морю на стругах не ходят, утонуть можно. Мы с Еремеем переглянулись и едва заметно улыбнулись.

Скоро уходят домой, надо успеть до ледостава. Могут взять нашего человека за небольшую плату. А если вой хороший, то и без оплаты, даже кормить будут.

— А правит в Таврии не Генуя, а банк Святого Георгия?

— Да, как пал Царь-град, Генуя продала колонии банку. Но названия должностей консулы и провизоры сохранилось, что бы люди меньше волновались. Но консулов назначает не Дож Генуи, а правления банка.

— А как банк оно работает?

— Можно выписать вексель под товар или дом, этим часто пользуются. Можно положить деньги здесь, а получить в Европе. Жалко в Москве нет банка!

Продвинутые купцы оказались, обсуждаем векселя и дорожные чеки в пятнадцатом веке. Они с меня тоже, наверное, удивляются.

Про скотный рынок рассказали. Его сами татары контролируют, закрывая от своих же татар, чтобы цены не сбивали. Потому как любой владелец большого стада мечтает продать овец сюда по любой цене, получить заветные лиры.

Как я понял, для местных татар Каффа — «град на холме блистающий». Это мне напоминает Россию девяностых годов двадцатого века. Так же за доллары могли продать что угодно, и заглядывали в рот Америке.

Так что если надо много скота дешево, надо уходить в центральную Таврию, в степи. Но охрана нужна.

Овцы и рыба очень дешевы, хлеб и то дороже, его возят с азиатского берега, здесь мало выращивают.

Еще здесь есть почта, надо найти корабль под флагом Генуи, идущий в нужный портовый город, отдать капитану письмо и заплатить сольдо, капитан сдает письма в нужном городе чиновнику консула, мальчишка-курьер бежит к адресату и говорит что есть письмо, и тоже получает сольдо. Адресат приходит в дворец консула, называет свое имя и получает письмо в обмен на еще одно сольдо. Вот только адресат должен быть известным человеком, чтобы его знали в правлении города.

Спросил, знают ли такого толмача как Хозе Кокос.

— Ооо, это не толмач, это уважаемый стряпчий. Он знаком и с Консулом, и с Ханом, и с Князем Феодории Исааком. Да, он знает много языков, говорит неплохо по-русски. К нему идут если надо написать письмо какому-то властителю. Или разъяснить какой-нибудь случай в отношении закона. Этот иудей дорого берет.

— А толмач у нас есть, отрок русский, бывший раб, говорит и на латыни, и на греческом и на татарском. Мы раньше его часто звали, но латынь уже сами хорошо знаем, только если греческий нужен.

— А вы не будете против если мы этого толмача тоже позовем.

— Будем рады, пришлем его вечером.

— А в Чембало вы были, как там.

— Нет, далеко туда ходить. Да и незачем. Торговля там хиреет, людей стало меньше. Есть даже дома, какие продать не могут, покупателей нет. Консулу Чембало денег на гарнизон еле хватает. Бедно там. Татар там почти нет, как и в Готии. В Готию они через горы пройти не могут, а в Чембало Феодоро просто так не пропускает.