Сто килограммов для прогресса (СИ) - Кузнецов Константин Викторович. Страница 32
Пошли к дому Хозе Кокоса, Дима уже разведал где это. Я хочу уговорить Кокоса взять в ученики Ефима, так как он берет дорого за услуги, деньги предлагать смысла мало, но у меня есть вещи которые нигде не купишь. Развести иудея-юриста — ну ты и задачи себе ставишь! Ефиму коротко объяснил что надо научится писать на латыни.
Красивый дом, в крепости, очень престижно. У входа охранник, он подал сигнал и к нам вышел парень — кучерявый, нос горбинкой, но не грек. Я сказал что хочу поговорить с Хозе Кокосом. Парень сказал — короткий разговор стоит два сольдо, дальше мастер сам скажет. Ну у них и обычаи! А по русски Хозе говорит? Говорит. Ну это точно он, про кого я читал. Заплатил два сольдо, оставил Диму и бойцов снаружи. За мной шел Ефим и нес шкатулку с письменным набором.
Богато украшенный кабинет, большой стол, ценные породы дерева, самоцветы. В письменном приборе торчат гусиные перья. Правильно! И чернила у тебя «дубовые»! Сейчас все используют чернила из дубовых «орешков» и солей железа. Главный их недостаток — очень бледные в момент написания — темнеют только в течении суток, писать не удобно, плохо видно.
Хозяин кабинета сидит и смотрит на нас вопросительно.
— Шолом Алейхем, уважаемый! — он удивленно смотрит на наглую воронежскую морду.
— Шолом — отвечает непроизвольно. — я достаю письменные принадлежности и говорю медленно, разборчиво но непрерывно:
— Посмотрите — это новое перо из особого, твердого золота! Его не надо чинить как гусиные перья! Им можно писать целый год и оно не поменяется! Оно пишет очень ровно и равномерно и клякс будет гораздо меньше! Кроме того — это новые чернила! — я провожу линию на бумаге — Посмотрите какие они черные! Они абсолютно черные! Их очень хорошо видно! Я прошу вас — попробуйте сами. Вы попробуйте, а потом — все скажете! — чувствую себя продавцом пылесосов.
— Вы хотите мне это продать?
Но берет ручку, осторожно макает в чернила и ведет линию по бумаге пока чернила не иссякают. Потом подносит ручку к носу и внимательно рассматривает перо. Говорит по-русски хорошо, но с акцентом.
— Нет это не продается. Это нигде не купить. Вот вы, уважаемый Хозе, знаете много языков, даже этот трудный русский, и даже можете на нем писать. А знаете ли вы что есть еще одна русская письменность — не для священников и царей. Она проще, там меньше букв, но читается легко. Этим письмом пишут ученые и поэты. Вот мой племянник умеет писать этим письмом — смотрите, я буду ему диктовать, а он будет записывать.
Тут я достал второй лист и начал диктовать «у лукоморье дуб зеленый», Ефим переписывал это стихотворение раз двадцать наверное. Пока я диктовал Хозе сидел спокойно и слушал. Я продиктовал восемь строк и протянул листок Хозе. Он внимательно всмотрелся в текст.
— Интересно, я понимаю, текст, хотя многих русских букв тут нет.
— Да, можно обойтись без некоторых букв без потери смысла — не буду я тут распространяться про четыре варианта написания слова «мир».
— Очень интересно. Но кто вы и что вы хотите.
— Простите, не представился. Я Андрей Белов, московский боярин, путешествую. В Каффе у меня товарищество с купцом Еремеем Гусевым, лавка, торгуем мехами и диковинами. А это мой племянник Ефим. Знаете, он грамотный отрок, но я хотел бы чтоб он знал латынь и научился писать на латыни. А также почерпнул краешек вашей бесконечной мудрости.
— У меня уже есть ученик!
— Вот пусть ученик и учит Ефима, а вы лишь будете направлять учебу и свет вашей мудрости будет озарять учение. И для этого я хочу вам подарить эту золотую ручку и эти замечательные чернила! — даже гербалайф вспомнился.
— А когда он будет хорошо писать на латыни, я вам подарю еще такую ручку и чернила.
— А если он туп и неспособен ничего выучить?
— Тогда через год одна ручка и чернильница — ваши, а если научится — то три ручки и такой кувшинчик чернил. — показал объем с поллитра.
— Не через год, а через полгода!
— Через девять месяцев. За полгода трудно научится писать на латыни.
— Ладно, девять месяцев. Но мне нужно еще чернил, я много пишу!
— Через месяц еще чернильница.
— И кормить не буду!
— Он будет жить в лавке у купца, завтракать и ужинать там, а обед приносить с собой.
— Хорошо, оставляй отрока.
— Веди себя прилично, будь внимателен, приходи на ужин — сказал Ефиму и ушел.
Уф вроде получилось. По дороге зашли в лавку, меха продаются понемногу, зеркала стоят. Рассказал ему про Ефима, Еремей поддержал — «писарь на латыни нужен». Позади «торгового зала» в доме есть проходная комната, предложил Ефиму оборудовать ее как приемную для ВИП покупателей. Ему идея понравилась, зашел я к столяру заказал маленький столик и диваны. Ну как диваны — к деревянной кровати приделать деревянные подлокотники и спинку.
Дома, с нетерпением, меня ждал Аргирос, показать результаты своего труда. Почти все отлилось нормально — два болта не пролились до конца и одна гайка оказалась без отверстия. Надо же, даже резьба М10 получилась, не полностью, но явно видно. Тщательно очистили болты и гайки от остатков смеси, и прошелся по резьбам леркой и метчиком, недорез был небольшой. Гайки и болты легко скручивались друг с другом, в любой комбинации. Получилось восемь болтов и девять гаек М10х1.5, болты длиной около девяноста миллиметров. Бракованные детали пойдут в переплавку — одно из преимуществ бронзы — переплавляется почти без потерь. Тут нас отвлекли обедом.
После обеда продолжили. Собрал ножницы, вместо винтика поставил медную заклепку, подточил — неплохо режет ткань. Отдал начальнику швейного цеха — Фросе. Собрал пасстижи — вот тут плохо, медь слишком мягкая, от нагрузки плывет, бронзу не расклепаешь — трескается, надо болтик делать, обсудили с Аргиросом как.
Наконец-то самое сладкое — револьвер. Зажал ствол бронзовыми пластинами как в тиски, лерку в леркодержатель, и нарезал резьбу на стволе. То же самое — метчиком в рамке. Попробовал — ствол запросто вкручивается в рамку. Теперь тонкая работа — подгонка зазора между стволом и барабаном. Делал не спеша, подшлифовывал самым мелким песчаником. Зато получился зазор тоньше листа бумаги, не местной, а той из двадцать первого века. Сделал фаски с обоих концов канала ствола. «При определенном уровне производства качество металлообработки определяется фаской».
Собрал — весь такой из желтой бронзы, ствол и барабан из красной бронзы — стимпанк! Не хватает мушки и щечек рукояти. Мушка был лишняя от винтовок, щечки заказал Осипу, из ореха. У сегодняшнего столяра нашел орех, еще лучше бука, и меньше коробит от сырости. Руки чешутся испытать, но в городе нехорошо, да и щечек нет, потерплю. Мушку припаяли. Мужики и пацаны вокруг сидят и млеют мечтательно. Ивашка по секрету уже всем рассказал что это «пистоль на шесть патронов».
Глава 5
К ужину пришел Ефим, рассказал про первый день учебы. Хозе ему сказал, что можно и что нельзя и отправил к ученику — Нахшону. Ефим латынь на слух понимает неплохо, а говорить слов не хватает. Вот он полдня пытался разговаривать с Нахшоном. Я поручил девчонкам сшить Ефиму сумку, отдали ему старую ручку — самую замызганную, специально. Чернильницу, бумагу тоже возьмет.
Утром Ефим ушел учиться, в сумку еще положил кусок хлеба и кусочек баранины, завернутые в тряпицу. Мы пошли на верфь, посмотреть на наш шлюп. К килю подогнали большой дубовый брус, длинной метров восемь, прикрепляли длинными гвоздями через просверленные отверстия, внутри лодки концы гвоздей загибали на трехгранной оправке, и концы гвоздей впивались обратно в дерево. Сказали — к обеду закончат. Пошли домой, Аргироса послал за отцом. Есть время, опять работаю учителем. Начал физику рассказывать, пока на уровне природоведения, про гелиоцентризм молчу, сказал только что Земля круглая. Коперник родится только в следующем году, а быть впереди Джордано Бруно не хочется. Осип примерил щечки рукояти, подогнали, пошел шлифовать и пропитывать.