Подселенцы (СИ) - Обава Дана. Страница 11

Коннор в последний раз проверил, не появился ли сигнал со смартфона Тины, и принял компромиссное решение выйти на улицу и где-нибудь неподалеку перекусить.

Подъезд к гостинице был хорошо освещен и щеголял новеньким покрытием. Однако в левую сторону от нее этих излишеств не наблюдалось. Дорога была вся в трещинах и рытвинах, а конец улицы утопал во тьме. Так что Коннор повернул вправо на свет фонарей, виднеющийся из-за деревьев. Выйдя на одну из основных улиц, он пошел к центру города, определив направление по высокому скошенному холму, чернеющему вдали. На самой его верхушке горели огни. Где-то с дюжину ярких точек, выстроившихся сплющенным кольцом, венчающим черную громаду. Они напоминали корабль инопланетян.

Опустив взгляд, Коннор осмотрелся по сторонам. Улица была почти пуста. Прохожих кроме него было мало, а машин не видно совсем. Вдоль улицы шли двухэтажные дома, которые светили обновленными фасадами, покрашенными в чередующиеся цвета. Между пешеходной и проезжей частью зеленел аккуратный газон без единой проплешины. Однако, дойдя до пересечения с другой улицей, он обнаружил там опять же раздолбанный тротуар и ямы.

Большая часть заведений в этот час уже была закрыта, как, например, кафе с приметной вывеской "Медовый стол". Зато напротив был открыт бар "Тринадцатый стул". Несмотря на странное название, Коннор решил туда заглянуть.

Уже на входе, он удостоился сдержанного внимания всех присутствовавших. Таковых было немного, хотя, возможно, он просто не всех заметил. Квадратное по сути помещение имело много укромных мест. Лестница, ведущая на второй этаж и перекрытая цепочкой, чтобы туда не шастали посторонние, находилась почти по центру. Деревянные декоративные элементы, увитые зеленью, тоже перекрывали обзор. Пахло жареным мясом, какими-то травами и почему-то сырой землей.

Он выбрал место недалеко от бара, спиной к стене, лицом ко входу в зал. Все столики вокруг него были пусты. Обслужили его быстро, хотя официантка не отличалась приветливостью и не смотрела в глаза. Но еда оказалась превосходной. Коннор быстро опустошил тарелку и принялся за пиво в большой стеклянной кружке. Через некоторое время атмосфера заведения начала ему нравится. Он откинулся назад и начал искать глазами тринадцатый стул, который местные решили увековечить в названии бара, но ничего интересного не увидел. Стульев в зале было намного больше тринадцати, и ни один из них, по крайней мере, если смотреть с его места, ничем не выделялся из общей деревянной массы.

Ополовинив кружку, Коннор уже готов был у кого-нибудь спросить об этом, но свою официантку, которая стояла всего в паре метров от него, опираясь о барную стойку, он беспокоить не решился. Она угрюмо смотрела на большие круглые часы, висящие над входом, и не двигалась. За столиком в углу сидел неопрятного вида мужчина с длинными серыми от седины волосами и бородой. Перед ним стояла пустая кружка, ручку которой он медленно поглаживал пальцем. Красноватыми глазами он также следил за стрелками часов. За стойкой бара на табурете сидел молодой мужчина с серьгой в правом ухе и упорно смотрел вниз, возможно, что-то читал. Но и он поднял глаза и посмотрел на часы. Двое мужчин за столом у входа, на часы не смотрели, им их было оттуда не видно. Они проверяли время на телефоне, лежащем перед одним из них, сбоку от пустого стакана.

Коннор почувствовал общее напряжение, но не мог придумать для него ни одной вразумительной причины. Чего все могли так жадно ждать в полдесятого вечера? Задумавшись, он чуть не пропустил появление нового посетителя. Это была молодая девушка, одетая в джинсовую мини юбку и короткую курточку. Ее ярко рыжие волосы были собраны сзади в хвост.

Она вошла со скучающим видом и медленно оглядела зал, двигаясь так чтобы заглянуть во все закутки. При виде Коннора, ее лицо очевидным образом оживилось. Зайдя за лестницу, она ненадолго исчезла из его поля зрения. Вернулась она уже без куртки — в очень маленьком облегающем топике — и с распущенными красиво струящимися по плечам волосами.

— Красавчик, нужна компания? — поинтересовалась она, приблизившись к Коннору.

— Не помешает, — кивнул он.

Она грациозно опустилась на стул рядом с ним так, чтобы ее выдающиеся достоинства смотрелись наилучшим образом.

— Жасмин, — представилась она.

Коннор назвал свое имя, и спросил, не хочет ли она чего-нибудь, но девушка глянула на официантку, которая, продолжая коситься на часы, повернулась к ним спиной, и отказалась.

— Надолго к нам или проездом? — спросила Жасмин.

— Пока не решил. Может, расскажешь мне о городе? Что здесь стоит внимания?

— Смотря, что ты ищешь. У нас есть все.

— А поконкретнее, — не понял Коннор.

— Есть леса, полные дичи, если ты охотник, есть древние капища, если ты интересуешься историей, наконец, у нас есть санаторий, если ты болен.

— К счастью, я вполне здоров, — ляпнул Коннор, во второй раз за вечер услышав про этот санаторий, и неожиданно для себя увидел в глазах девушки разочарование.

— А ее интересуют только больные, — услышал он скрипучий голос. Бородач, сидевший до этого за столом в углу, прошел мимо их столика, с усмешкой глядя на него, и пошел к выходу. Туда же потянулись и остальные посетители, включая тех, кого Коннор не заметил. Включая рыжую Жасмин, только что гладившую его ногу. Через несколько секунд кроме него из посетителей никого не осталось. Коннор ошарашено посмотрел на часы над входом — тридцать семь минут десятого. Неужели бар закрывается в тридцать семь минут десятого?

— Еще будете? — спросила официантка, забирая его пустую кружку. Она почему-то тепло улыбалась. — Вы выглядите испуганным.

— Я просто удивлен. Почему все внезапно так стартанули? Вы закрываетесь?

— Нет, что вы, рано еще.

— Тогда да, буду, — кивнул Коннор и, когда официантка вернулась с полной кружкой, попросил: — Не могли бы вы ответить на пару вопросов, пока никого нет? Чем дольше я в этом городе, тем больше у меня их возникает.

— Конечно, — девушка с готовностью села рядом с ним. У нее совершенно поменялось настроение. Да и атмосфера вокруг изменилось. Даже пахнуть стало по-другому.

— На каких болезнях специализируется ваш санаторий?

— О, это не настоящий санаторий, всего лишь название частного клуба. Там ничего не лечат. Люди туда приезжают из разных мест и развлекаются. Играют в страйкбол, стреляют по тарелочкам, охоту им организуют, что угодно. Вечеринки тоже часто устраивают. У них там есть свои домики для гостей, но их мало, так что наши гостиницы тоже всегда забиты, с тех пор как они открылись.

— Популярное, значит, место. А все-таки, о чем тогда говорил тот человек?

— Который прошел мимо вас с этой Жасмин? Он говорил про нашу болезнь, ну вы слышали, наверное. Которую впервые зафиксировали в нашем городе, а потом она разлетелась повсюду.

— Не помню, — нахмурился Коннор.

— Я тоже не помню, как она называется по-нормальному. Между нами мы зовем ее просто "наша болезнь".

— Почему же Жасмин хотела иметь дело, только с больными?

— Да она хочет заразиться. Всех тут этим донимает, а все местные ей уже отказали, так что она каждого приезжего окучивает. Шалава. Ой, извините.

— Что же это за болезнь такая?

— Да не берите в голову! Она дура просто.

— Бывает, ладно. Вообще-то я приехал сюда искать свою пропавшую невесту.

— Она сбежала от вас?

— Я бы сейчас даже предпочел этот вариант, но боюсь, что с ней что-то произошло. Тина любила путешествовать в одиночестве и перед свадьбой решила развеяться напоследок. Хотела проехаться по маленьким городкам, сделать круг и вернуться. Она звонила мне последний раз вечером, перед тем как ложиться спать, из вашей местной гостиницы "Подорожник". Это было не так давно, пятого июня. Посмотрите, может быть, вспомните ее?

Девушка внимательно посмотрела на предложенную фотографию и отрицательно покачала головой.

— Хотя погодите, пятого вечером в Подорожнике, говорите? Шестого числа днем я проходила мимо этой гостиницы, там была полиция и толпа народа. Я точно помню, потому что в этот день я пошла писать заявление об увольнении. Ну да. И когда я подошла и стала спрашивать у людей, что случилось, мне сказали, что в одном из номеров кого-то убили. Только не пугайтесь — потом полицейские вышли и сказали, что ничего подобного и чтобы все расходились.