Подселенцы (СИ) - Обава Дана. Страница 22

— Вот, держи, — он передал ей стакан и большой покрытый глазурью крендель в салфетке.

— Это Алекс, а это дядя Мик! — радостно представила их друг другу Адель. Мужчины с очень серьезным видом обменялись рукопожатиями.

— Александр Прат, — вспомнил полицейский мальчика, с которым повсюду бегала его названная племяшка. Правда, при этом он так посмотрел на него, словно хотел добавить: "Ну смотри мне — я знаю тебя, знаю, где ты живешь, кто твои родители и вообще все предки вплоть до седьмого колена". В слух же он сказал: — Ладно, не буду вам мешать. Постарайся, все же, вернуться домой раньше пяти часов утра.

Немного посверлив взглядом спину, своего ненастоящего родственника, Адель отхлебнула из стакана, и как бы невзначай оглянулась, чтобы снова найти глазами Стефанию.

— Я надеялся, что ты приедешь, — неожиданно сказал Алекс.

— Что? — переспросила Адель, обнаружив, что думает совсем о другом.

— Когда решил вернуться сюда на лето. — Пояснил он, с нежной улыбкой глядя на нее. — Я надеялся, что ты приедешь. Какое-то шестое чувство.

— Тогда, должно быть, ты способен видеть будущее, — пошутила Адель. — Эта идея пришла мне в голову совсем недавно.

— Просто мы связаны. Еще с детства. Помнишь, как мы вырезали свои инициалы на старом мосту? Мы думали, что никогда больше не встретимся, но судьба распорядилась иначе.

— Я даже рада, что судьба нас перехитрила, — призналась Адель.

— Возможно, это что-то значит. Может быть, нам стоит проверить — сходить туда завтра вместе?

— На мост?

— На старый мудрый мост, — произнес Алекс на распев, — может, он подскажет, как нам быть.

Потянувшись к ней, он вдруг поцеловал ее в губы. Девушка от неожиданности дернулась, расплескав пиво.

— Извини, я подумал, ты тоже этого хочешь, — смутился Алекс.

— Наверное, я просто… — пролепетала Адель. — Попробуй еще раз.

Они поцеловались очень нежно и осторожно, как бы пробуя, не зная точно, стоит ли продолжать.

— Выслушай меня, пожалуйста, — попросил Пит, когда они остановились у кромки леса. — Это очень важно. Я никогда бы не посмел снова подойти к тебе, если бы не знал точно, что никогда больше в жизни не наврежу тебе!

— Почему ты так уверен? — спросила Стефания, дрожа от нервного напряжения.

— Я должен был раньше рассказать тебе, но нет таких слов, которые заставили бы поверить…в это невозможно поверить. Только если ты любишь меня, то дашь мне шанс. Я надеюсь на это, — Пит с мольбою заглянул ей в глаза.

— Конечно, давай, попробуем, — кивнула Стефа.

— Не знаю, с чего начать, — вздохнул Пит. — У меня есть друг и он… не такой как все, у него есть особенность…

— Он заряжен, — не выдержала девушка, — какой-то трансохренотенью.

— Да. Что? Откуда? — не понял, испугался, растерялся парень.

— Это ты меня заразил, — сказала Стефа и в ее голосе прозвучала обида. — Я не помню, как это произошло, но это был ты, так? Ты разозлился. Разозлился ни с того ни с сего, хотя я ничего не сделала и даже не сказала!

— Прости, эта девчонка, Кира, наговорила мне про тебя черт знает чего…

— Я была ни в чем не виновата, а ты избил меня так, что я потеряла сознание. И потом как-то заразил, укусил, может быть, как бешеная собака, пока я валялась в отключке, и заразил меня этим. А я потом еще удивлялась, что у меня все синяки так быстро сошли.

— Прости меня, любимая, — простонал Пит. — Я почти ничего не помню. Я потерял контроль и не мог остановиться. Но теперь все в прошлом. Последнее полнолуние это доказало. В этот раз я обратился, но полностью контролировал себя. Теперь я знаю, что больше не наврежу тебе. Пока я не был в этом уверен, я не разрешал себе даже приближаться к тебе.

— Что изменилось? — спросила Стефания, размазывая нечаянные слезы по лицу.

— Пойми, все называют это болезнью, но всего лишь потому, что боятся взглянуть правде в глаза! Мы не больны, мы — оборотни, как в старых сказках! Этот факт сложно принять, ведь придется тогда поверить и в других мифических существ…

— Так что изменилось? — прервала его Стефа.

— Дело в том, что по легенде новообращенный оборотень легко теряет над собой контроль, превращаясь в зверя при любом нервном потрясении, и уже тогда не помнит себя. Но это только до тех пор, пока он не попробует человеческой крови. Тогда он останется оборотнем навечно, зато получает контроль над своей животной ипостасью и сможет обращаться, когда захочет. Видимо, то, что я напал на тебя, помогло мне стать настоящим оборотнем. Теперь я уже никогда не потеряю над собой контроль и не обижу тебя, обещаю.

— А что теперь будет со мной?! — Прошептала она, отталкивая его руку. — В это полнолуние я напала на свою подругу! Теперь я опасна для других! Господи, из-за тебя я могла ее убить!

— Ты укусила ее?

— Я абсолютно ничего не помню, но она сказала, что нет.

— Ладно, успокойся, попробуй сделать так, — Пит поднял свою руку, сосредоточился, и вдруг…прямо на глазах у Стефы его рука начала увеличиваться, ногти на пальцах стали расти и твердеть. Через несколько секунд все вернулось назад, будто и не было.

Девушка пораженно посмотрела на Пита. Сказать она ничего не смогла.

— Ты сможешь так сделать?

Стефа покачала головой и попыталась уйти. Пит схватил ее за предплечье.

— Ты не поняла. Ты должна стать такой же как я.

— Нет, я должна от этого избавиться, — сказала Стефания. — Если продержусь год, все закончится, а тебя я не хочу больше видеть!

— Ну как же ты можешь так говорить, мы же любим друг друга! — Он привлек ее к себе и обнял. — А это единственная возможность нам быть вместе. Забудь на секунду о страданиях и страхах. Расслабься и попробуй то, что тебе одной предложено. Для оборотня мир выглядит иначе, ярче, объёмнее. Мы можем слышать то, что люди не слышат, чувствовать, то, что они не могут. Мы более совершенная раса. Хотя бы попробуй.

Несколько секунд Стефа просто стаяла, всхлипывая и слушая, как бьется его сердце. Потом она начала различать другие звуки, не только музыку уже надоевшей ей группы: ветер в верхушках деревьев, тихие разговоры людей в отдалении, как льется пиво в высокие стаканы, как смеется ребенок, получивший в качестве приза какую-то игрушку. Она почувствовала запах еды и вина, запах, оставшийся от молодой пары, которая сидела здесь недавно.

— Мы не будем болеть, и долго не постареем, сколько нового мы увидим вместе!

— И ради этого мне придется кого-то убить? — спросила Стефа и покачала головой. — Или обратить?

— Нет, не обязательно, — Пит отстранился и заглянул ей в глаза. — Я найду способ, о котором ты не пожалеешь, обещаю. — Он обернулся и посмотрел куда-то вдаль. — Мне нужно идти. Только, пожалуйста, не говори никому о нашем плане. Все в моей стае еще считают меня новообращенным. И о тебе никто не знает. Между оборотнями и городским советом есть какое-то глупое соглашение, и оно подразумевает что-то вроде квоты для каждой стаи. Я не имел права обращать тебя, но это все пустяк, мы как-нибудь разберёмся. Главное, чтобы пока кроме нас никто ничего не знал.

Сказав это, Пит ушел. Стефания опустилась на траву и попыталась понять, насколько же в действительности расширились ее возможности. Ослепленная тревогами, она не заметила, как все изменилось.

Коннор снова вытащил фотографию Тины и поднес под свет фонаря. Мужчина, с которым они разговорились за одним из столов, расставленных напротив сцены за танцплощадкой, кивнул и икнул одновременно.

— Да это ж вылитая Камилла! — воскликнул он и сделал хороший глоток из стакана. — Если с нее всю краску смыть, ну точно она!

— Посмотрите повнимательней, точно уверены?

Коннор уже давно отирался среди толпы, собравшейся на празднование какой-то местной даты, без особых надежд подсовывая фотографию Тины чуть ли не всем подряд. Этот человек был уже третьим, кто узнал женщину, но при этом называл другое имя.

— Да точно! Только пропала она уже с год как, чей-то ты только сейчас спохватился?