Маг-новобранец - Горбенко Людмила. Страница 24

Вместо ответа дипломат горестно вздохнул – дескать, грешен, простите – и автоматически поднял руку, собираясь перекреститься. К счастью для перепугавшегося чертенка, Оскар тут же передумал и непочтительно шустро отскочил от ксендза, заметив в конце улицы стоянку карет, а за ней рекламную вывеску «Комнаты на любой вкус» с кривой припиской от руки «Осталось две».

К досаде Оскара, бежал он напрасно.

Свободные комнаты действительно имелись, но обе они поражали воображение роскошной мебелью и запредельно высокими ценами. Расправив плечи, дипломат гордо покинул очередной оазис, заросший экзотическими цветами и позолоченными канделябрами, подхватил под уздцы Подлюку и побрел назад, к площади.

Несмотря на достаточно позднее время, здесь еще прогуливались нарядно одетые дамы под ручку с кавалерами, почтенные старушки с миниатюрными собачками на поводках и компании молодых людей. Выбрав в качестве гида одинокую пожилую пани, Оскар обратился к ней.

Выслушав признание в дипломатическом статусе, пани широко улыбнулась и указала унизанной кольцами рукой в сторону гостиницы, из которой Оскар только что вышел. Стоило же добавить, что он временно не при деньгах, седая дама испуганно отскочила и засеменила прочь, словно боясь, что он попросит взаймы.

Попытавшись продать проходящему мимо старичку за полпаунда помятый страховой полис, Оскар также потерпел фиаско. Клиент неожиданно разъярился и даже погнался за дипломатом, тяжело дыша и размахивая тростью.

Одним словом, город не спешил привечать гостя, что было не слишком удивительно, но достаточно неприятно.

Единственными, кто навязчиво желал помочь, были мальчишки. Оборванцы приклеились к Оскару еще около гостиницы и с тех пор настойчиво шли по пятам, дергая Подлюку за хвост и нудно повторяя одно и то же слово «бакшиш». Решив отделаться от попрошаек, Оскар швырнул им позеленевший сентаво и допустил, как оказалось, роковую ошибку.

– Караван-сарай! Караван-сарай! – возбужденно загалдели мальчишки и, призывно выкрикивая «бакшиш», побежали перед лошадью, указывая дорогу.

Заведя дипломата после долгих кружений в тупик, добровольные помощники буквально вырвали из его рук оставшиеся сентаво и растаяли в темноте.

Разглядев обещанный «караван-сарай» и придя к выводу, что здание немного не дотягивает до статуса развалюхи, Оскар даже не стал спешиваться. Где теперь искать недорогой ночлег? А шут его знает. Зато, послушно петляя за мальчишками по улицам, Оскар сумел досконально осмотреть город и сейчас был категорически не согласен с Хендриком.

Городок был весьма симпатичный. Помпезный центр, тянущийся к небу остроконечными крышами, занимал едва ли десятую его часть. Сразу за пределами фонарного кольца в стороны расползались извилистые улочки, застроенные разноэтажными домами, домиками и домишками. Некоторые из них гордо выступали вперед стройными колоннадами, некоторые просто лепились друг к другу на манер ласточкиных гнезд, но у всех без исключения стены были белого цвета, а ставни и решетки – синего. Багряные по осени листья дикого винограда пушистыми накидками свисали с крыш и заборов, а настенные фонари разливали вокруг бледный голубой свет, на который слетались тучи ночных бабочек. Эх, иметь бы такой домик…

Что же касается некоторого смешения стилей, то ничего странного – бывалые путешественники сталкиваются с ним постоянно. Приграничным поселениям вообще свойственна некоторая раздвоенность, особенно если их на протяжении веков несколько раз завоевывали, отвоевывали и снова завоевывали обратно. Оскару уже приходилось видеть такие города. Они словно не могли определиться до конца, к какому именно государству принадлежат, и на всякий случай носили в себе черты и своего родного, и чужого, но тоже, впрочем, родного.

В любом случае остроконечные башни костела на западе и минарет на востоке прекрасно гармонировали друг с другом. Даже зубчатое ограждение крыши Черной Башни вполне вписывалось в городской пейзаж.

Из состояния мечтательной задумчивости Оскара вывела стая крупных черных птиц. Они спорхнули с крыши и, медленно хлопая тяжелыми крыльями, окружили дипломата. Не будь Оскар человеком исключительно здравомыслящим, он бы испугался – настолько целенаправленно вороны метили клювами в его голову.

– Кар! Кар! Кар!

В глубине сумки грустно отозвалась все еще страдающая в неволе почтовая ворона, присланная Хендриком.

– Ка-а…

Подхватив с веревки чьи-то панталоны, Оскар яростно замахал ими, отгоняя злобных птиц, и успокоился, только когда они улетели прочь.

С подозрением покосившись на мрачно возвышающуюся вдалеке Черную Башню – вот чертовщина! – Оскар повернул голову и споткнулся взглядом о вывеску: «Страховая контора Гольдмана». Ниже был прилеплен листочек с расценками: страхование жизни на один месяц – дюжина сентаво, на год – сотня сентаво, страхование здоровья – по договоренности, и только после консультации с доктором.

Любоваться красотами моментально расхотелось. С досады сжав кулаки и простившись с надеждой заработать на своих полисах хоть несколько монет, Оскар проехал просто так, без цели, куда глаза глядят. Нарезая квартал за кварталом, неспешно пересек традиционную восточную Медину с узкими проулками и обязательной канавой посередине, заполненной мутными стоками. Напоил Подлюку из забытого у подворотни ржавого ведра.

Иногда голова задевала развешенное на протянутых от дома к дому веревках мокрое белье, и за шиворот Оскару капала вода. Судя по запаху специй, щекочущему ноздри, где-то за очередным поворотом прятался базар.

Может, там подскажут, где найти недорогой ночлег?

Однако, повернув, Оскар вопреки ожиданиям оказался в еще неисследованном квартале, раскинувшемся на пологом склоне холма. Здесь улицы отличала геометрическая четкость, а фасады смотрели на прохожих многочисленными широкими глазницами окон без ставень, но зато с кружевными занавесками. Граница двух частей проходила по ручейку, мелкому настолько, что его легко могла перейти вброд курица, даже не замочив брюха. Если, конечно, не пожелала бы воспользоваться мостиком, выгнувшимся над ручьем и намекающим на то, что эта водная артерия была когда-то полноценной рекой.

Отчаявшись найти логику в хаотичных кварталах города, Оскар ослабил поводья и доверился лошади.

Маршрут, выбранный Подлюкой, оказался извилистым. Улица, по которой они двигались, то расширялись, то снова становилась узкой и грязной. В какой-то момент Оскар поймал себя на том, что может предсказать заранее, что он увидит впереди. Лужа перед голубой дверью, фонарь с разбитым стеклом, косые ступеньки, рыжая кошка роется в мусоре, на веревке сохнут два пестрых ковра и ночная рубашка с оборками.

Дежа вю, подумал Оскар и вдруг опомнился. Мимо этого домика с ядовито-зелеными занавесками в окнах они совершенно точно проезжали. И не один раз.

– Подлюка! Стоп! – заорал дипломат, поняв, что последний час лошадь ходит по кругу.– Стой, скотина! Опять за свое? Я тебе что сказал? Сказал искать ночлег! А ты что творишь?

Лошадь виновато наклонила голову.

– Продам на живодерню! – грозно пообещал Оскар.

Подлюка издала протестующее короткое ржание.

– Вот! – орал Оскар.– Видишь эту стрелку на фонаре? «Самые дешевые комнаты в городе»? Давай туда!

Подлюка послушно зацокала копытами, но, дойдя до перекрестка, остановилась как вкопанная, подумала и уверенно тронулась не направо, по стрелке, а налево.

Повторная попытка силой направить лошадь в нужном направлении привела к тому, что Подлюка впервые в жизни укусила своего хозяина. Оскар отлупил ее пятками по бокам, но задумался.

Эксперимент, проведенный дипломатом, показал, что лошадь не просто кружит по городу. Она кружит вокруг некоего объекта и категорически отказывается приближаться к нему ближе, чем на два квартала. Даже если орать. Даже если громко орать и бить. Даже если бить изо всех сил.

Излишне говорить, что в центре заколдованного круга гордо стояла Черная Башня.