Сухопутные крейсера - Дрожжин Олег. Страница 12

В пять часов немецкие батареи закончили огневой налет.

Германский командир артиллерии, глядя в сторону, где только что густо вздымались желтые фонтаны огня, уверенно проговорил куда-то в пространство:

— Ну, теперь танкам капут!

В пять тридцать из английских окопов вылезла пехота и заняла места позади танков. Командиры танков то и дело поглядывали на светящиеся в темноте стрелки часов. По мере того как они приближались к нулевому часу [2], волнение у всех возрастало.

Шесть часов утра… Часовая и минутная стрелки вытянулись в одну линию. Еще темно. Солнце взойдет лишь в половине восьмого. Но до нулевого часа осталось всего только двадцать минут. Люди вздрагивают не то от холода, не то от волненья. Все окутано туманом, таким густым, что на расстоянии десяти шагов не видно человека.

Танковые команды вошли в машины. Послышался легкий стук закрываемых наглухо дверок. В смотровые щели изнутри машин брызнул слабый свет. Там зажглись лампочки.

В шесть пять во всех машинах первого эшелона раздается короткая команда:

— Заводи-и мотор!

Шесть часов десять минут…

Начинается!

В танках раздается команда:

— Вперед, на самом малом!

И через секунду все двести машин первого эшелона тихо трогаются с места. Их глушители действуют хорошо. Шум моторов настолько слаб, что его не слышно на расстоянии ста метров. За танками молча шагает пехота.

Немецкие дозорные по-прежнему ничего не различают впереди. В воздухе тихо. Орудия, пулеметы, винтовки, покрытые росой, молчат. Кажется, что их охватил глубокий предутренний сон. Немецкие солдаты, съежившись от пронизывающего холода, тоже спят. Сквозь туман сверху пробивается мутный слабый свет раннего утра.

Шесть часов пятнадцать минут…

Танки ползут на самом малом газу, как бы затаив дыхание. Их гусеницы слабо позвякивают. За машинами расплывчатыми в тумане тенями идут солдаты. Эта грозная волна стали и людей катится уже пять минут… шесть минут… семь… восемь… десять…

Шесть двадцать!

Это нулевой час.

Едва только минутная стрелка своим острым кончиком указала на двадцать, как по всем английским батареям пронеслась команда:

— Ого-онь!

И в то же мгновение тысяча орудий исступленным ревом разбила тишину туманного утра. Тысячи снарядов смертоносным ливнем обрушились на передовые окопы германцев, образуя огневую завесу.

В ноль часов танки перешли на высшую передачу. Водители нажали акселераторы. Машины утроили скорость движения, ринувшись вперед, на противника.

Глава пятая

КАМБРЕ

Пробуждение немцев под Камбре в это раннее утро 20 ноября было жестоким. Не успели солдаты, уцелевшие в передовом окопе, протереть глаза, как на них из тумана навалились стальные громады, открывшие огонь из всех своих пушек и пулеметов.

Немцы были оглушены, ошеломлены внезапностью столь мощной бронированной атаки в сочетании с огневым ураганом. Неподготовленные человеческие нервы не выдержали стальной огнедышащей лавины. С воплями: «Танки! Танки!» немцы бросились спасаться бегством. Туман, перемешанный с дымом, помогал им скрываться от стальных чудовищ.

Германское командование, получив донесение об английской атаке, отдало приказ артиллерии открыть заградительный огонь.

Но было поздно. Немецкие снаряды ложились далеко позади танков, не причиняя им никакого вреда.

Этого немцы не знали. Туман мешал наблюдениям.

Весь передовой окоп на десятикилометровом фронте атаки был захвачен почти без всякого сопротивления. Его полутора-двухметровая ширина не составляла для танков сколько-нибудь серьезного препятствия. Сухопутные крейсера легко перевалили через траншею и поплыли, колыхаясь, дальше.

Через час после начала атаки лавина танков придвинулась к первому сверхширокому окопу первой главной линии позиции Зигфрида. Танки шли взводами, по три машины в каждом. Солнце уже взошло, но из-за тумана его не было видно. Сделалось совсем светло. Туман начал немного редеть.

По заранее выработанному плану головная машина взвода, преодолев проволоку, не переходила окопа, а сразу же поворачивала влево и своим огнем очищала окоп от противника. Потом к окопу подползала машина номер два, сбрасывала свою вязанку хвороста и переходила на другую сторону. За нею следовали машины номер три и номер один с вязанками на носу.

Немецкие пулеметчики со всех сторон осыпали танки градом пуль. Но это нисколько не помогало. Даже бронебойные пули не могли пробить утолщенной брони новых машин. Чудовища непреодолимо ползли вперед, накидывались на пулеметные гнезда, раздавливали все, что попадало под их грузные туловища.

В восемь часов утра первая главная линия позиции Зигфрида, считавшаяся неприступной, была захвачена. Смертоносная волна танков хлынула дальше. За первой волной катилась вторая, потом третья.

Над полем боя клубился черный дым, вырывающийся из дымовых снарядов. При каждом разрыве поднимались столбы земли, превращавшиеся в пыль. Туман почти рассеялся. Англичане в дополнение к танкам бросили на немцев свои самолеты. Крылатые машины, как коршуны, летали низко над землей. Заметив столпившихся солдат противника, самолеты обстреливали их из пулеметов, забрасывали бомбами.

Разрывы снарядов, трескотня пулеметов и винтовок, крики атакующих, стоны раненых — все сливалось в многоголосый рев.

Тонкие нити телефонной проволоки, протянутые с германских позиций на командные пункты, в штабы полков и дивизий, разорвались, как паутинки. Штабы не знали, что делается впереди, в гуще боевого урагана. Где свои части? Куда проник противник?

Генерал Марвиц потрясен. Наступление англичан для него полная неожиданность. По отрывочным сведениям, доходящим с фронта, он убеждается, что дело принимает очень и очень серьезный оборот. Противник захватил передовой окоп, а затем и мощную первую главную линию. Бесчисленные танки ползут все дальше. Что делать?

В девять часов Марвиц связывается по телефону с Людендорфом.

Разговор короткий. Получив информацию, начальник штаба главнокомандующего требует держаться во что бы то ни стало. У Марвица резервов почти нет. Людендорф обещает дать подкрепления, но они прибудут не ранее, как через три дня.

А танки с шагающей за ними пехотой проникают все дальше, все глубже. Англичане захватывают одну деревню за другой. Вот уже в их руки перешли Ла-Вакери, Рибекур, Авринкур.

Немецкие батальоны рассеиваются. Если же они пытаются оказывать сопротивление, то их постигает жестокая участь. У Авринкура танки окружили несколько батальонов 84-го германского пехотного полка и пулеметным огнем уничтожили их. Лишь немногие из солдат смогли спастись бегством, бросив оружие.

Еще хуже пришлось 90-му германскому резервному полку. На него навалилась 20-я английская пехотная дивизия с несколькими десятками танков. Силы противников были неравные. Командир полка запросил помощи от командира дивизии. В помощи ему отказали — помогать нечем. Пришлось рассчитывать только на свои силы.

Батальоны получили приказ держаться. Но бороться со стальными чудовищами было невозможно. Они топтали проволоку, наседали на окопы, все осыпая потоками пуль и градом снарядов. Батальоны быстро таяли. Кто не погиб, сдавался в плен английской пехоте. Очень немногим удалось бежать на Маркуэн.

Связь между батальонами и штабом полка почти прекратилась. Последние слова, прозвучавшие в телефонной трубке, были:

— Слышны крики и команда англичан позади нас. Мы окружены со всех…

Фраза осталась незаконченной.

Через десять минут после этого обнаружилось, что танки окружили и самый штаб 90-го полка, расположенный на холме к юго-востоку от селения Маркуэн. После непродолжительного боя весь штаб попал в плен.

Расправившись с 90-м полком, танки батальона В (читается би) без труда перевалили через окопы второй линии Зигфрида и подступили к Маркуэну. Это был очень важный пункт, прикрывавший мост через канал Шельды. Танки имели задание захватить мост неповрежденным.