Сухопутные крейсера - Дрожжин Олег. Страница 5

Как она будет действовать своим оружием?

30 января Теннисон д’Эникур, возглавлявший Комитет по созданию сухопутных крейсеров, сообщил наконец Китченеру, что машина готова.

Первое официальное испытание танка было назначено на 2 февраля. С утра из Лондона в Хетфильд направилось десятка три автомобилей с представителями военного и морского министерств и верховного командования. Здесь были лорд Китченер, лорды адмиралтейства, Бальфур, Ллойд-Джордж, Робертсон — начальник штаба Хейга, Свинтон, Эллис и многие другие.

Моросивший с утра мелкий дождь прекратился. Тучи поредели. Кое-где проглянуло синее небо. Приехавшие направились в глубину обширного Хетфильдского парка, обнесенного со всех сторон колючей проволокой. Там их глазам представилось странное зрелище. На просторной поляне зияли воронки, подобные тем, что вырывают в одно мгновение тяжелые снаряды. Между воронками поднимались холмики вынутой земли. Еще дальше проходил широкий окоп с высоким бруствером. Перед окопом на острых кольях было протянуто десять или пятнадцать рядов колючей проволоки.

Теннисон д’Эникур рассказал приехавшим, что для сухопутного крейсера придумано немало названий. По мнению одних, его нужно назвать «Большой Вилли», как брата «Маленького Вилли». Другие, обратив внимание на гусеницы, окрестили машину «Королевской сороконожкой». Наконец, некоторые, считая машину родоначальницей многочисленного потомства, назвали ее «Матушкой».

— Ну, где же стальная «матушка»? — спросил Ллойд- Джордж у шедшего рядом Вильсона.

Тот указал рукой влево. Взглянув туда, министр снаряжения увидел под деревьями какую-то тушу, покрытую темно-зеленым брезентом.

По знаку Триттона, солдаты торопливо сняли брезент. И гости из Лондона с любопытством начали осматривать сухопутный крейсер.

По виду он напоминал огромный ящик, сильно покосившийся вперед. К его боковым стенкам справа и слева прилепились, как гнезда ласточек к раме окна, две полукруглые башенки — спонсоны. Из каждого спонсона, как птенец из гнезда, выглядывало орудие.

Из хвостовой части машины торчали две железные балки. К ним были прикреплены два тяжелых колеса.

Вильсон объяснил присутствующим, что это руль машины. Он действует в точности, как руль лодки или парохода.

Танк плотно прижался к земле, будто врос в нее. Чего либо похожего на колеса под корпусом танка нельзя было заметить.

— Не угодно ли, господа, взглянуть на внутреннее устройство крейсера? — спросил Триттон, когда внешний осмотр был закончен.

— О, конечно! — хором ответило несколько голосов.

Триттон открыл стальную дверку в задней части спонсона. Вход был узкий и низкий. Проникнуть в него можно было только на четвереньках. Первым вошел Триттон, за ним полез Ллойд-Джордж, потом Бальфур, Робертсон, Эллис и еще два человека. Больше не вмещалось.

Внутри танка было очень тесно. Середину его занимал огромный четырехцилиндровый мотор. По обеим сторонам мотора были узкие проходы. На верхней части боковых стенок выдавались полки с плотно уложенными орудийными патронами. Кто-то стукнулся головой об одну из полок и недовольно заворчал.

Пушки в спонсонах были расположены так низко, что стрелять из них можно было, только стоя на коленях. В передней части корпуса помещались два сиденья с низкими спинками: правое — для водителя, левое, более высокое, — для командира танка. Возле сидений торчали рычаги и педали управления.

Ллойд-Джордж взобрался на водительское место. В стенке корпуса на уровне глаз он заметил узкую горизонтальную щель. Посмотрел в нее. Увидел небольшой кусок изрытой воронками поляны. Такая же щель была и перед сиденьем командира. Заметил вслух, что подобные же смотровые щели делались в забралах средневековых рыцарей.

— Да, совершенно правильно! — отозвался Триттон. — Вообще весь танк в целом можно уподобить рыцарю средних веков. Броня танка — это прежние латы. Мотор соответствует коню. Но вместо одной лошадиной силы, которой располагал средневековый кавалерист, у него здесь сто пять лошадиных сил. На смену мечу и копью пришли пушки и пулеметы. Команда же из восьми человек образует коллективного бойца наших дней.

После первой группы осматривающих в танк влезла вторая, менее многочисленная. Большая же часть приехавших — в том числе и лорд Китченер — отказались. Китченер при этом проворчал, что он уже вышел из мальчишеского возраста и лазить в какие-то невозможные щели не намерен.

Около часу дня из-за облаков выглянуло солнце. Дождевые капли, повисшие на ветвях деревьев, засверкали алмазами. Стало тепло.

— Можете ли вы показать вашу машину и в действии? — спросил Ллойд-Джордж у д’Эникура.

— Конечно, мы этого и ждем только!

Вильсон и Триттон снова полезли в танк. Они были первыми водителями. За ними последовали семь офицеров, первые ученики Триттона и Вильсона, будущие инструкторы по вождению танков. Дверка захлопнулась. Послышался стук запора. Потом в машине началась какая-то возня.

— Это они заводят мотор, — сказал д’Эникур. — Дело не легкое. Четыре человека должны вместе вращать пусковую ру…

Д’Эникур не успел договорить, как вдруг из машины раздались могучие выстрелы.

— Это заработал мотор! — прокричал Д’Эникур.

Зрители понимающе закивали.

Из выхлопной трубы, торчавшей в крыше танка, бил поток пламени. Через минуту выстрелы участились, перейдя в сплошной рев. И машина медленно тронулась.

Пройдя метров тридцать по прямой, танк повернул колесный хвост вправо, описал полный круг и пошел в прежнем направлении. Метров через десять танк повернул хвост влево и описал круг в левую сторону.

«Матушка» вальсировала, чтобы показать свою поворотливость.

После второго круга танк повернул к полю с воронками. Зрители с любопытством ожидали, что произойдет дальше. Многие думали, что в первой же яме машина обязательно застрянет.

Танк подходил к воронке медленно, будто раздумывая. Вот почти половина его тяжеловесного корпуса повисла над ямой. Наблюдавшие остановились в трех шагах от краев воронки. В их позах чувствовалось напряжение. Ход танка еще более замедлился. Казалось, что его охватывает сомнение, нерешительность.

Но гусеницы все же двигались. И вдруг нос машины, описав широкую дугу, бухнулся вниз. Танк сразу осел в яму, будто проваливаясь сквозь землю. Его притихший было мотор взревел. Фонтан огня из трубы забил с удесятеренной силой. И двадцативосьмитонная громадина медленно поползла по склону воронки вверх.

Зрители зааплодировали.

Преодолев первую воронку, танк полез во вторую, в третью. Его гусеницы и туловище покрылись грязью.

Перебравшись через поле с воронками, танк направился к проволочному заграждению. Это было как раз то самое, с чем он должен был бороться. Если «матушка» не преодолеет колючей проволоки, то в ее существовании нет никакого смысла — она будет бесполезна.

Приближаясь к воронкам, танк замедлял ход, на проволоку же он кинулся, не сбавляя скорости. Под его тяжелыми стопами прочные деревянные колья ломались, как спички. Гусеницы подминали проволоку под себя и втискивали ее в землю. Позади танка появились две широкие дорожки через колючую проволоку. По этим дорожкам пешему человеку можно было шагать без всякого труда.

За поясом проволоки был глубокий и широкий окоп. Танк перешагнул и через него.

Обогнув окоп, танк повторил прежний маневр, начав опять с прохождения через воронки. Только на этот раз он открыл огонь из своих пушек и пулеметов по деревянным мишеням, торчавшим из траншей. Вид у «матушки», измазанной грязью, был теперь уже грозный.

После окончания испытаний все, кроме Китченера, сошлись на том, что танк — ценное и могущественное боевое оружие.

Китченер же заявил:

— Это только игрушка! И притом слишком дорогая! Она не принесет армии никакой пользы. Неуклюжие, малоподвижные машины будут легко расстреливаться артиллерией противника.

Глава третья

ЛАГЕРЬ В ЭЛЬВИДЕНЕ