Гильдия наемников. Курьер (СИ) - Михеев Сергей. Страница 77

Это был некий марафон. К минометчикам, проверить комплектность, к пулемётчикам, проверить ленты, машинки для набивки - хотя это самый образцовые бойцы батальона. Выбить из начальство дополнительный запас гранат, мин, взрывчатки с детонаторами - для подрыва полевых укреплений. У трети бойцов были автоматические дробовики, остальные вооружены карабинами, не слишком удобными для действий в траншеях, но это лучше, чем стандартная винтовка - следовательно два типа патронов, что добавляет геморроя. Пришлось разбираться, как должны действовать бойцы, какой тактике они обучены, оказалось, что они разбиты на пятерки, два с карабинами, два с дробовиками и гранатометчик. Пришлось устроить учения в отрытой ради этого предыдущим командиром траншее, посмотреть на то, как действуют они в звеньях. Плюс, оказалось перед моим прибытием прислали ручные пулеметы, откровенная дрянь. Стоит их брать с собой? Да ну к черту, если их клинит на первом десятке выстрелов! Останутся в резерве. Если будет время потом - постараюсь с ними разобраться, понять, это неустранимый дефект или можно их допилить напильником в полевых условиях. Пока, вместо них лучше взять побольше патронов и гранат.

Пришлось вместе с механиками и авторемонтниками разбираться, насколько наше автохозяйство готово к наступлению. Движки автомобилей были примитивны до невозможности, при этом очень капризны. Не знаю, способны ли все наши машины пробежать требуемые 350 километров до побережья. Прапорщик, командующий аатовзводом, уверял, что вполне. Горячо уверял, словно эти грузовики приходились ему близкой и любимой родней!

В общем, это была безумная неделя. Вечером на десятый день, после моего прибытия - неделя оказалась еще и длинной, нам сообщили, что завтра начнем. Сначала наша артиллерия нанесет шестичасовой удар по окопам первой линии, а потом перенесет огонь вглубь позиций немцев. Вот тогда нам и нужно атаковать немцев на передовых позициях. Ну и следуя за огнем артиллерии, захватывать их окопы, линию за линией.

Днем мы заняли окопы, которые несколько месяцев обороняла обычная стрелковая часть. Они выглядели ужасно. Синеватые лица, ветхая, грязная и рваная форма. Разбитые сапоги. Некомплект бойцов в подразделениях. Они отправлялись в тыл, как в рай и немного злорадно посматривали на моих откормленных, в нормальном обмундировании и хорошо вооруженных гренадеров - дескать, посмотрим, как браво вы будете выглядеть через полгода. Естественно, им никто не докладывал, что нам завтра штурмовать немецкие позиции, иначе злорадства было б и поболее. Им пришлось пережить в этих траншеях конец зимы, гнилую, мокрую весну и начало лета. Под постоянными атаками, пулеметным огнем, беспокоящими обстрелами немецкой артиллерии и минометов, а то и авианалетами. Можно понять.

Вечером я лег пораньше, хотелось отдохнуть, тем более что знал - завтра ровно в четыре утра меня разбудит наша артиллерия. Так и произошло. Наши тяжелые орудия долбили и долбили по немецкой обороне, превращая ее в прах. И это очень напрягало, вой снарядов и постоянные разрывы, с каждой минутой все больше вгоняли сознание в состоянии прострации, оглушал. Если здесь это воспринимается так, что тогда ощущают немцы на позициях? Мне бы не слишком хотелось пережить такое, хотя возможно, и придется. Ровно в десять утра нам приказали атаковать вражеские траншеи. Казалось, там никого не может остаться в живых, траншеи были перепаханы, в некоторых местах в небо торчали бревна, ранее прикрывавшие блиндажи, как не странно, трупов почти не было видно - видимо, перемешало с землей, засыпало, а то но и просто разорвало в клочки. Даже колючая проволока, в предполье немецких траншей просто исчезла - была рассечена осколками на мелкие фрагменты, а те - засыпаны землей. Шел со своими солдатами сжимая в руках ручной пулемет, прихваченный с собой из оружейки золотого легиона, почти аутентичный, но избавленный от детских болезней местных и значительно более легкий, за счет других сплавов. Не хотелось идти зачищать траншеи с пистолетом. Ветер дул в нашу сторону и от перепаханного взрывами поля резко несло сгоревшей взрывчаткой и запахом дерьма - снаряды не выбирают, куда им попадать, некоторые метко накрыли отхожие места обильно заполненные за прошедшие полгода, линия фронта устоялось здесь где-то в начале зимы. С левого фланга вдруг заработал немецкий пулемет. Правда бил он над нашими головами, просто стрелял в небо, как в копеечку, видимо пулеметчик осознал, что артподготовка прекратилась, нужно отстреливаться, но куда стрелять, в кого его контуженный мозг пока не осознал. Поручик Тагамадзе, со своими бойцами, обойдя позицию пулеметчика быстро его успокоили и прибрали пулемет. Немцам он уже не к чему, а нам пригодится.

Мы ввалились в разрушенные немецкие окопы первой линии. По нам практически никто не стрелял, если здесь и встречались еще живые, то они были либо ранены или оглушены. Глядя на них, я ощущал, жалость - мне-то они ничего не сделали, едва шевелятся, трясут головой, по ушам, забитым землей, стекает кровь, и это те, кому повезло - есть и те, что пытаются выкопаться из земли, перебитыми руками, а тои и просто культями, самостоятельно перетянутыми в разгар артподготовки. "Еще шесть линий укреплений" - подумал я. Справа вдруг снова заработал немецкий пулемет. Сука, а ведь там стоял бетонный дот, видел я его вчера вечером в бинокль с батальонного наблюдательного пункта, восьмидюймовки должны были его расковырять, но повезло немцам, не смогли. Нужно разобраться. Подозвав ближайшее звено своих солдат, побежал по полуразрушенной траншее в сторону дота, оскальзываясь на вывороченной земле. Пока двигались, пару раз пришлось разбираться с оглушенными германскими солдатами. Одних просто закидали гранатами, других взяли на испуг. Репутация у русских гренадеров была еще та, немцы подняли руки едва заслышали нас - не захотели умирать, пережив такой страшный артналет. Пришлось оставить с ними одного бойца, чтобы он отконвоировал их в тыл. Оказалось, что дот стоит глубже, во второй линии траншей, но уже и там орудовали наши солдаты, собирая трофеи, добивая немцев, которые пытаются сопротивляться или отправляя сдавшихся, оглушенных, раненых в тыл.

Добравшись до немецкого дота, я приказал несколько раз садануть прикладом карабина по железной двери - чтобы пулеметчики услышали, после артподготовки. Когда они прекратил стрелять, я благо знаю язык, крикнул им, что или они сдаются, или мы подорвем их дот. Немцы, подумав, решили не искушать судьбу и сдаться. Правильное решение. Эти тоже были полу оглушёнными, как еще услышали удары по двери? А может и не услышали, просто лента кончилась, а там я кричу "Soldaten kapitulieren!"

После этого отправил пленных с сопровождающим в тыл и наказал, найти пулеметчиков прибрать трофеи и ящики с патронами. Наши солдаты, вообще очень хозяйственные люди, они обирали немцев как липку, оставляя трофейщикам только совсем уж ненужные винтовки, котелки, каски, противогазы, котелки и прочие малопригодные в хозяйстве вещи. Последней нашей целью была третья нитка траншей, где немцы уже слегка пришли в себя и нередко встречали бойцов выстрелами из своих винтовок. Редкие очаги сопротивления забрасывали гранатами, при чем старались в ход пускать немецкие трофеи. Они не слишком ценились, не любили их мои гренадеры - неудобные, сначала нужно свернуть колпачок, потом дернуть за шарик, да и еще запал слишком долго горит. Свои еще пригодятся, неизвестно, когда подвезут и подвезут ли вообще взамен использованных: наступление, растягиваются линии снабжения, логистика усложняется, знаю я эту петрушку, впрочем, как и мои гренадеры.

Засев в немецкой полубвалившейся траншее снял каску, наблюдая как сквозь наши порядки идут свежие бойцы третьего батальона, штурмовать следующие траншеи врага. Сняв каску, услышал, что наша артиллерия продолжает утюжить немецкие позиции,

додавливая последнюю, седьмую линию окопов и места сосредоточения возможных подкреплений. А ведь пока был в деле, слышал исключительно то, что происходило рядом, выстрелы, пулеметные очереди, взрывы гранат и сквернословие солдат. Восприятие, такая штука, отсекает все лишнее. Как ни странно, за весь бой так ни разу и не выстрелил, обошлись без меня.