Стеклянное Рождество. Часть 1. Затянувшийся Сочельник (СИ) - Холод Корин. Страница 19

Дверь открылась без стука. Те, кто явился в игорный дом «Мияги», не привыкли стучать, заходя в комнату к чужеземцу. Стремительно склоняясь в подобающем поклоне, Нам успел мазнуть взглядом по лицам входящих. Он уже сотни раз видел их на фотографиях, выучил каждую чёрточку этих лиц из опасения с непривычки перепутать так похожих для него уроженцев Островов, пусть даже в их внешности не было ничего общего. Теперь он впервые увидел их «вживую». Наму было чем гордиться. Мало кто мог встретить этих людей на своем жизненном пути. И практически никто не удостаивался чести лицезреть их всех в одном помещении одновременно.

Про себя квартерон называл их «Первый», «Второй» и «Третий», стараясь даже в мыслях лишний раз не трепать имена, наводящие ужас на законопослушных жителей Японии. Главы Ямагути-гуми, Сумиёси-кай и Инагава-кай — самых крупных семей якудза.

Начало встречи прошло во вполне ожидаемой тишине. «Крёстные отцы» Востока устраивались, будто не обращая внимания на согнутого в три погибели гайдзина. Наконец, глубокий мужской голос сухо произнёс по-английски, без малейшего следа акцента:

— Мы слушаем тебя. Говори.

Нам осторожно выпрямился, не смея поднять взгляда выше уровня подбородка сидевшего перед ним. Это был высокий для японца, нестарый ещё мужчина лет сорока пяти, с хищным, волевым лицом.

«Первый».

Слева, в несколько расслабленной позе, расположился старик, годившийся Первому в отцы. Седые волосы его были коротко острижены, взгляд бледно-голубых, редких для уроженцев Островов глаз был заметен даже боковым зрением и, казалось, жёг кожу.

«Второй».

Справа, с идеально прямой спиной, восседал полноватый мужичок с добродушной, располагающей физиономией божка Хоттэя. Из его личного дела Нам знал цену этого мнимого добродушия.

«Третий».

Квартерон чуть вздохнул и ещё раз обозначил поклон перед началом беседы.

— Я благодарю многоуважаемых глав семей за то, что уделили ничтожному толику своего времени, — начал он.

Если собравшиеся и были удивлены тем, что гайдзин заговорил на их родном языке со столичным выговором, то на их лицах это никак не отразилось.

— Наше время дорого, — почти не разжимая губ, бросил Второй. — И мы не желаем тратить его на пустые слова. Говори о деле.

Нам мысленно усмехнулся, удивив самого себя. Нервная дрожь ушла, остался азарт и ощущение безошибочности действий.

«О деле, так о деле. Поиграем в стариков-разбойников».

— Восемь младших семей договорились с Триадами о начале большой войны против вас, — ровным тоном произнёс квартерон, уже не ожидая никакой внешней реакции на свои слова. — Мне известны имена тех, кто договаривался, кто передавал деньги, кто пересылал электронные письма. Я знаю даже имена курьеров. Второй месяц, не понимая этого, на меня работает множество ваших людей. И не только ваших. Вы можете не верить мне, но вот список имён и отрывки их разговоров. И имена, и темы бесед вам знакомы.

Он извлёк из рукава и выложил перед троицей несколько листков. Это был первый из самых острых моментов.

«Если сейчас главы семей пошлют меня подальше…»

Справа заворочался Третий, расслабляя спину и переходя в полу-лежачее положение, едва ли не опираясь теперь на локоть.

— А я говорил вам, — баском сказал он. — Давно говорил. Застоялась кровь, да. Пора погонять её по жилам. Мне интересно, гайдзин. Продолжай.

— Я могу проникнуть в любую компьютерную сеть, — честно сказал Нам. — Могу отследить движение средств, повернуть их вспять. Или перевести туда, куда нужно. Я сделаю так, что их силы ударят туда, где вас не будет, или туда, где их будет ждать неожиданная атака. И в дерзости своей полагаю, что мои таланты пригодятся вам троим.

— Остальную информацию, — требовательно произнёс Второй, протягивая руку ладонью вверх. Нам без лишних слов подал требуемое. Некоторое время главы семей просматривали то, что свалилось на них практически с ясного неба. Нам знал, что помимо прочего в бумагах содержатся части их собственных переписок. Разумеется, не целиком и так, чтобы невозможно было узнать, о чём ведётся речь. Но достаточно, чтоб понимать: странный чужеземец действительно говорит правду. Несколько затянувшуюся паузу вновь прервал Второй.

— Ты сказал, что наши люди работают на тебя. Поясни.

— Я сказал, что они не знают об этом, — Нам вновь поклонился. — Я ничего не краду, в отличие от западных хакеров, благородный господин. Я лишь беру то, что лежит у меня на пути, отряхиваю и кладу в свою дорожную котомку. Ваши специалисты хорошо выполняют свою работу. Не стоит винить их: любой, кто разбирается в технике, скажет, что я ничего не взламывал и не похищал. Я просто умею смотреть глубже, чем прочие, благородный господин.

Второй извлек из рукава мобильный и положил перед собой.

— Смотри.

Это был второй острый момент. Инари и Нам не могли не понимать, что столь дивные способности придется подтверждать на месте. Информация, которую по крупинкам собирали дети и внуки Инари, должна была заинтересовать якудза. Но полезным должен был оказаться именно Нам, а не сотня кицунэ у него в подчинении. И у Нама было, что предъявить.

— С вашего позволения, благородный господин, — произнёс он, осторожно извлекая из кармана в рукаве сложный монокль с пятью смещающимися линзами и надевая его на глаз. — Итак… — минуту спустя продолжил он, — сегодня утром вы отправили четыре сообщения. Первое — своему внуку, с некими поздравлениями, полагаю, в связи с окончанием его учебы. Второе — госпоже Мицури…

— Достаточно, — холодно оборвал Второй, убирая телефон, к которому Нам не прикоснулся и пальцем.

— А если мы сейчас отберём у тебя эту игрушку? — утробно усмехнулся Третий. — И сами ей попользуемся в наших интересах?

Нам снял монокль и обеими руками с поклоном протянул его толстяку.

— Я могу сам отдать её, благородный господин, но, простите мою наглость, вам не будет от неё прока.

Третий в самом деле взял у него с рук устройство, и квартерон похолодел.

«А если сейчас выяснится, что у него есть способности? Я же окажусь бесполезным придатком к железке!»

Опасения не оправдались. Третий с сопением нацепил монокль на глаз, посмотрел на свой телефон, пожал плечами и вернул «игрушку» хозяину.

Нам уже обратил внимание на то, что с начала беседы Первый не проронил ни звука. И догадывался, что настоящий разговор ещё даже не начинался.

Он оказался прав.

— Ты многое предлагаешь, — веско сказал глава Ямагути-гуми, на этот раз по-японски. — С такими возможностями ты мог бы купаться в деньгах на своём Западе или Севере. Чего ты хочешь от нас?

— Не «хочу», благородный господин, — Нам очень постарался, чтобы голос не задрожал, и это у него получилось. — В моих стремлениях нет желаний. Только мой долг.

— Гайдзин, говорящий о долге и презирающий желания, — задумчиво произнес Первый. — Это интересно. Продолжай.

— Я должен выполнить… высшую волю, господин. Это не моя тайна, и я не вправе раскрыть её вам. Но для этого мне нужна ваша помощь, так же, как вам потребуется моя в грядущей войне.

Первый не произнёс ни слова, но квартерон внутренним чутьём понял, что от него ждут продолжения.

— Мне необходимо быть вашим посредником. Не только лично вашим, господин, но всех троих. Я не прошу доступа к вашим секретам, равно как и к вашим деньгам. Мне требуется только место при вас, которое позволит работать с вашими людьми и быть на положении неприкосновенного. В обмен на это я гарантирую свою помощь и поддержку, благородные господа.

Главы якудза переглянулись. Проходи подобная беседа в Европе или Америке, те, кто был бы на их местах, наверняка бы самозабвенно хохотали сейчас, поражённые наглостью. Представители Японии ограничились вежливыми улыбками.

— Ты слишком много просишь, гайдзин, — ответил за всех Первый. — Слишком много и слишком дерзко. Мы оценили твои попытки соответствовать нашим традициям и даже сочувствуем тебе в том, что твой долг, каким бы он ни был, не будет выполнен. Если тебе есть, что ещё сказать, то говори. Иначе эта беседа окончена.