Заблудшая душа - Шаргородский Григорий Константинович. Страница 16

Покраснев от ярости, барон потащил мою разрисованную тушку в небольшую дверь, где в более интимной обстановке дал волю чувствам.

– Не будет у тебя, щенок, ни власти, ни богатства!

Ну что ж, терять мне все равно нечего.

– Тогда у вас, дядюшка, не будет второй половины артефакта.

– Деньги по-прежнему у меня.

– Вот и прилепите это золото к своей половине бомбы – посмотрим, что получится.

Наверное, со стороны мы напоминали торговок на базаре. Если барон знает о взрыве в катакомбах и смерти Окла, то операции конец.

– Я сам договорюсь с бандитами, – прорычал барон.

Не знает!

– Конечно, если найдете посредника. Окл зарезал вашего мошенника, а меня он знает в лицо, о вашем же существовании, дядюшка, Кривой даже не догадывается.

– Сволочь!

– Зато очень полезная сволочь! – вернул я ему такой же злой взгляд.

– Ладно, твоя взяла. Бери деньги и отправляйся за артефактом.

– Сначала вы познакомите меня с остальными, как обещали.

Барон думал долго, минут пять, но потом все же принял решение и шагнул в сторону выхода в бальный зал.

– Хорошо, но мы еще вернемся к разговору о твоей наглости.

– Дядюшка, это от страха, – покаянно закатил я глаза, стараясь выглядеть максимально невинно. Еще не хватало, чтобы он прирезал меня прямо в этой каморке.

Через зал мы шествовали, как два любящих друг друга родственника. Я улыбался во весь рот, но безрезультатно – что представляет собой виконт Вляо, здесь знали все без исключения, поэтому ничего, кроме презрения, в ответ на мою улыбку не последовало.

Всем была известна моя персона, а вот личность Яны здесь вызывала интригу. Некоторые разряженные в пух и прах молодые дворяне с интересом посматривали на смуглую красавицу, робко жавшуюся к своему «дяде». Но готов поспорить: если кому-то из этих хлыщей и удастся познакомиться с очаровательной хтаркой поближе, они будут жалеть об этом до старости, конечно, если она у них будет.

Граф тоже пользовался популярностью – он вернул себе благосклонность княгини, которая находилась тут же, рядом с Гвиери. Высокопоставленные особы не смотрели на нас с бароном, а вот Яна словно почувствовала мой мысленный посыл. Короткий обмен взглядом – и девушка уже что-то робко шепчет графу на ухо. Со стороны это выглядело, словно она просится в туалет. Все вокруг снисходительно заулыбались.

Чем закончилась эта пантомима, я не увидел, потому что скрылся за очередной дверью.

Местом для собрания заговорщиков стала большая столовая всего в нескольких комнатах от бального зала.

Да уж, прав был граф – барон окончательно потерял страх.

За длинным столом сидели восемь человек. Пятерых виконт знал – это были местные дворяне, а вот личности еще троих оказались неизвестны. Таинственная троица сидела у ближнего к двери края стола, и взгляды этой компании мне решительно не нравились.

Барон прошествовал к дальнему концу стола, где было установлено похожее на трон кресло, и встал перед ним в позе великого оратора. Помня приказ, я не стал выпячиваться и тихонько присел на стульчик у камина, поближе к окну.

– Друзья! – пафосно заявил барон.

Блин, еще скажи «товарищи», революционер недоделанный.

– Мы на пороге новой эпохи! Править в княжестве должны те, кто достоин этого, – не менее вычурно продолжил Немеш. Похоже, мой мысленный посыл до него не дошел.

Впрочем, закончить свою речь барону не удалось. Входная дверь распахнулась, и в нее как белоснежный вихрь ворвалась княгиня.

Красиво-то как! Блин! Соберись, шпиен, твою мать! Но что-то они быстро. Неужели Урген оказался гением триангулирования?

– В чем дело, ваше сиятельство? – не нашел что другого сказать барон.

– Вы так внезапно пропали, барон. Похоже, эта компания милей вашему сердцу, чем наша. Может, скажете, какую интересную тему вы здесь обсуждаете? Возможно, и мы к вам присоединимся.

Барон покраснел от натуги, и я забеспокоился, не сорвется ли он, начав бунт прямо сейчас, – ведь рядом с правительницей находились лишь граф и капитан. Еще здесь присутствовала Яна – наверняка под тем предлогом, что ее не с кем оставить, – но заговорщики явно не воспринимали нежную девушку как угрозу. А зря. В очередной раз осмотрев хтарку, я так и не понял, где она прячет оружие. Ну не под пышными же юбками!

Насчет барона я боялся напрасно – он не проявил агрессии: просто не успел. Все три незнакомца рывком скользнули в сторону княгини. Капитан тут же закрыл собой маленькое тело правительницы, но, судя по тому, как двигались нападавшие, шансов у него было мало. И тут случилось то, чего не ожидал никто их присутствующих, конечно, кроме меня и графа.

Яна сделала изящный шаг в сторону, изогнулась в каком-то странном танцевальном па и, с треском распахнув красный веер, трижды взмахнула им. Все это происходило в постоянном движении, и не залюбоваться своеобразным «фламенко» хтарки было невозможно. Двое из нападавших рухнули на пол сразу – в глазнице одного торчало пушистое красное перо, точно такое же «выросло» из горла у второго, теперь уже трупа. Третий агрессор получил «перо» в плечо и все же попытался достать княгиню длинным выпадом короткого меча, но его удар капитан принял на свою шпагу.

Несмотря на ранение, убийца сумел отбить две атаки капитана, а уже затем упал на пол с пробитым сердцем, так что, учитывая шустрость нападавших, вмешательство «танцовщицы» было очень своевременным.

Я не стал равнодушно наблюдать за этой сценой – мало ли что взбредет в голову загнанным в угол крысам, – поэтому без лишних затей подхватил стульчик, на котором до этого восседал, и запустил его в полет к большому окну.

Осколки еще не успели долететь до пола, а в двери и окна комнаты ворвались люди в ливреях Кровавого Моржа.

Шах и мат!

Из оставшейся в живых шестерки заговорщиков дернулись только двое, и тех быстро положили на пол, для убедительности пнув пару раз ногами. Дядя виконта застыл на месте, не зная, на кого потратить всю ненависть своего взгляда, – на меня или на княгиню. И все же решил «испепелить» гневным взором Лару, но меня это уже не волновало: в голове зашумело, а все тело одолела какая-то слабость, и я тихонечко сполз по стенке на пол. Никто из власть имущих не заметил проблем предателя, а вот Яна быстро подбежала и, присев рядом, обеспокоенно заглянула в глаза.

– Ван, что с тобой?

– Да что-то поплохело. Как вы так быстро меня нашли?

– Это все княгиня, она почти сразу ринулась за бароном, заглядывая в каждую комнату. Так что твоя ангуляция не понадобилась.

– Триангуляция, – автоматически выдавил я из себя и тут же почувствовал, как где-то в глубине мозга словно лопнули цепи.

Виконт оказался намного хитрее мошенника. Он все это время ждал своего шанса. Его душа за время плена явно окончательно повредилась в рассудке и напала на мою сущность как безумный зверь. Похоже, слово «душевнобольные» – идеально подходит для сумасшедших, нежели определение «болезнь мозга».

Вляо я ощущал как мерзкого спрута, вцепившегося в мою душу и старающегося липкими щупальцами проникнуть в саму ее суть. Его ненависть оглушала и лишала сил. В чем-то мне были понятны эти эмоции, но желание спасти свою душу намного сильнее сострадания. И я ударил его своей злостью и страхом, но было уже поздно. Виконт стремительно захватил отнятое у него тело, и в моей власти остался только взгляд. Мне стало очень страшно. Непередаваемо.

Бедная Яна не знала, что делать, а я не мог подсказать. Счет шел на секунды. Я посмотрел девушке в глаза, стараясь передать все свое отчаяние, а затем перевел взгляд на веер. К счастью, хтарка уродилась умной девочкой. Решительно сжав губы, она выдернула из порядочно ощипанного веера алое перо. Стальное жало не меньше двадцати сантиметров длиной хищно блеснуло в ее ладошке. Яна пристально посмотрела мне в глаза и подбадривающе подарила светлую и чудесную улыбку.

Как там говорят: «Из рук твоих и смерть как подарок».

Самого удара я не почувствовал, потому что тело мне уже не принадлежало. Мир вокруг потемнел и провалился во мрак. Последней моей мыслью в теле виконта было серьезное опасение – кошмары извращенца нестандартной ориентации могут напугать и очень храбрых мужчин. Особенно мужчин.