Пламя и пепел (СИ) - Ружинская Марина "Mockingbird0406". Страница 40

— Не откажутся. Говорить с ними буду я, если вы позволите, — ответила Эйуми уверенным голосом.

— Конечно, ваше сиятельство. — Чихёль нервно усмехнулся.

— Прекрасно. — Герцогиня кивнула.

— Тогда сейчас мы направляемся в Пак, — ответил он, и Эйуми кивнула. Каждая минута была на счету, и оставаться в таверне было довольно опасно.

Герцогиня достала из кармана брюк пару серебряных монет и протянула их хозяйке, которая подошла, чтобы убрать со стола остатки еды. Чихёль сделал тоже самое, после чего они покинули таверну.

— Где ваш кинжал? — спросил Пак, обратив внимание на пустые ножны, прикрепленные к ремню. Смотрел он при этом как-то настороженно, что Эйуми стало немного неловко, и она усмехнулась.

— В лесу потеряла, видимо, — отозвалась герцогиня. — За сколько дней мы дойдём до вашего замка пешком? Можно было бы попросить у крестьян или ваших вассалов лошадей, но у нас нет таких денег.

— Не беспокойтесь, всё устроим.

***

— Вы знаете эллибийский, ваше сиятельство?

— Я знаю имменский, — ответила Эйуми, стоявшая у двери, скрестив руки на груди. Стоило ей произнести эти слова, Чихёль оторвался от зеркала и приблизился к ней. Они добиралась до Пак четыре дня, хотя им так и не удалось одолжить лошадей. Они находились здесь уже шесть дней и почти сразу же отправили гонца в Хвидбьерг. Леди Хелене Лоренцен должна была прибыть сегодня — её корабль уже пристал к берегам северо-запада аллода.

— Надеюсь, вы сможете их убедить… — горько усмехнулся Пак.

— У вас есть какие-то сомнения? — Эйуми улыбнулась ему. На самом деле, она сильно нервничала. Эйуми уже давно ни с кем не заключала сделок. Условия, которые она хотела предложить, казались ей неубедительными, но придумывать что-то другое времени не было. Оставалось рассчитывать на свою природную хитрость, которой Эйуми, как ей казалось, не блистала. Но видела, как это делают лучшие.

— Вы говорили так же, когда мы не смогли оплатить ночлег, и нам пришлось бежать, — ответил Чихёль, покачав головой. Эйуми усмехнулась. — Мы могли бы просто сказать им, кем являемся, и нам бы ни слова не сказали.

— Зачем привлекать к себе лишнее внимание, — твёрдым голосом сказала герцогиня. Чихёль хотел возразить, но она продолжила. — Да, я знаю, в Пак спокойно, но, может быть, это лишь видимость, и нас даже прямо сейчас могут подслушивать. К тому же, если сейчас пойдут слухи среди крестьян, они так же легко могут дойти до эрхонцев.

— Эрхонцы не настолько умны, — усмехнулся лорд и взъерошил свои волосы.

— Вы недооцениваете своего противника, Чихёль. — Эйуми покачала головой. — Они, конечно, не знают о нас очень много, но, если мы расслабимся, все наши секреты и козыри вскроются быстрее, чем вы это обнаружите. Хотя бы потому, что будете уже мертвы. — Герцогиня развела руками. Пак ничего не ответил. Эйуми была права — сейчас стоило не оценивать своего противника, а действовать.

В комнату вошёл слуга в длинном синем кимоно и поклонился.

— Милорд, вайсландцы прибыли, — сказал он со спокойной улыбкой.

— Отворяй ворота.

Через десять минут лорд Пак и герцогиня Мурасаки уже ожидали леди Лоренцен в тронном зале. Чихёль разместился на троне поменьше, а Эйуми заняла второй, предназначавшейся для жены, правительницы замка, хотя выходить замуж за Пака не собиралась. Оба трона были довольно внушительными, большими, но совершенно безыскусными — без драгоценных камней на подлокотниках и спинке. Величественными их делал лишь размер. Сидеть на троне было не слишком удобно, но Эйуми приезжала в Пак не ради этого. Спасибо, что хоть ногами до пола доставала даже при своём невысоком росте.

Вскоре в зал в сопровождении двоих стражников вошла леди Хелене Лоренцен. Она была совсем молодой — не больше девятнадцати лет на вид, высокой и рыжеволосой. Издалека Эйуми не могла точно определить цвет нё глаз, но, кажется, он был карим. Хелене была одета в синий дорожный плащ, подбитый соболем, и тёмно-зелёный хангерок под ним. Эйуми вежливо улыбнулась ей и кивнула. Хелене казалась уверенной в себе, умной, может быть, даже чуть хитрой правительницей, производила совсем не то впечатление, что её южная соседка — леди Ильзе. И хоть именно при ней Вайсланд проиграл Сиверии, её внешний вид внушал доверие. Может быть, конечно, её нрав не соответствует внешности, но хотелось верить, что это не так.

Леди Лоренцен поздоровалась и поклонилась — правда не так, как было принято в Ламахоне.

— Мы позвали вас сюда для того, чтобы предложить вам сделку. — Эйуми встала с трона и спустилась к леди Хелене. — Парламентёр поведал вам о её условиях? — Кажется, она недостаточно точно выговорила последнее слово. Имменский хоть и был простым языком, но Эйуми не слишком хорошо говорила на нём, часто путалась и запиналась.

— Нет. — Леди Лоренцен скрестила руки на груди. Герцогиня облегчённо выдохнула — похоже, её речь была понятна Хелене.

— И… почему вы согласились приехать? — Эйуми снова вежливо улыбнулась. Леди Лоренцен начинала её настораживать: было ощущение, что говорить ей не особенно хотелось. В ней чувствовался горячий северный нрав, закалённый в лютых морозах Хвидбьерга и долгих, выматывающих войнах с соседней Сиверией. Только бы удалось склонить такую пылкую и волевую девушку на свою сторону… Но она хотя бы согласилась приехать, и то уже было хорошо. Да и по всего одной реплике судить нельзя, может, леди Хелене на самом деле куда более мягкая и покладистая, чем кажется.

В ответ Хелене печально рассмеялась, словно Эйуми нашла её слабое место, и ей теперь нужно было сказать что-то в своё оправдание.

— Голод, — ответила она, резко закончив смеяться. Теперь в её лице читалась только серьёзность, решительность, даже досада и печаль. — Голод. Неурожайный выдался год. — Леди Лоренцен вздёрнула голову. — И война с нашим западным соседом оставила свой след. Сивериец разрушил мои земли до неузнаваемости, и часть моих вассалов всё ещё обязана платить ему дань.

— Вы пришли просить у нас пропитание для вашего народа? — В недоумении спросил Чихёль. — Отвоёвывать ваши земли мы тоже не пойдём. — Он видимо пытался сострить, но вышло даже как-то нелепо. Леди Хелене, впрочем, виду не подала, сохраняя прежнюю серьёзность. Эйуми, продолжая улыбаться, посмотрела на Чихёля с укором. Если он скажет ещё хоть одно слово…

— Я пришла отбирать его у наших южных соседей, так безжалостно разоривших ваши земли, — усмехнулась Хелене. — Я как-то не хочу, чтобы после того, как они захватят вас, их леди-истеричка, опьянённая властью, двинется на нас и возьмёт, просто протянув руку. — Девушка скрестила руки на груди. — И вассалы будут освобождены от зависимости тоже без вашей помощи. — Хелене отвернулась, и Эйуми вздрогнула. Из-за этих слов Чихёля она ведь прямо сейчас может вернуться обратно, и тогда у Ламахона больше не останется надежд на спасение.

— Леди Хелене… — заговорила герцогиня, пытаясь спасти ситуацию.

— Я знаю, чего вы хотите. Я пойду с вами. — Леди Лоренцен обернулась и выдохнула. — Но что вы сможете предложить взамен? — Она приподняла левую бровь.

— Лорда Чихёля Пак. — Эйуми указала рукой на Чихёля, сидевшего на троне. Хелене перевела взгляд. Выглядел в этот момент Чихёль, мягко говоря, неуверенно, сидел, ссутулившись, и казался ещё ниже, чем он был на самом деле. Если уж Эйуми приходилось смотреть на Хелене снизу вверх, то его Лоренцен была выше головы на две. — И вместе с ним — земли. Часть его земель. И поможем вам вернуть ваши.

— Заманчиво. — Усмехнулась Хелене. Она ещё раз бросила на Чихёля оценивающий взгляд. — То есть, буквально минуту назад вы говорили о том, что не собираетесь возвращать наши земли?

— Лорд Чихёль говорил — не я, — ответила Эйуми. Пак поёжился.

— Допустим, — отозвалась Хелене. — А на что мне ваши земли? В два раза больше голодающих?

— Земли Пак славятся плодородностью. Урожая за последний год хватит, чтобы накормить каждого в вашей земле, — ответила Эйуми спокойно.

Хелене тут же смутилась, задумалась, даже немного помрачнела. Возможно, ей очень не хотелось обременять себя замужеством, но любовь к своему народу и ответственность не давали ей сказать своё решительное и безоговорочное «нет». Хелене была не из тех правительниц, кто действует исключительно из своих интересов, забывая о народе. Даже несмотря на то, что творилось в Вайсланде, она, похоже, любила свою землю и своих людей. Может быть, в глубине души Хелене была готова согласиться на любую сделку, даже на эту, хотя её условия звучали так неубедительно. Но скрывала всю свою нужду за маской гордости.