БДСМ-клуб "Сабспейс": Подчини меня нежно (СИ) - Люче Лина. Страница 39

— За это ты будешь прислуживать нам еще полчаса, — объявил он с безжалостной улыбкой, но к тому времени мне уже было не до злости.

— Да, мастер, — выпалила я в ответ с готовностью, сомневаясь в том, что выдержу еще хотя бы минуту с вытянутыми вверх руками.

Макс кивнул Диме, и тот снова влез на стойку, освобождая меня. Опустив руки, я даже прикрыла глаза и застонала, когда к ним прилила кровь. С облегчением усевшись на пятки, я растерла запястья и подняла глаза на мастеров, осматривая все по очереди. И тогда уже мне стало интересно, что имел в виду Макс под словом «прислуживать». Впрочем, это выяснилось почти мгновенно.

— Мне «лонг-айленд» и массаж рук, — сказал мастер Дав и улыбнулся.

Следующие полчаса я провела, мучаясь с коктейлями, которые до этого никогда не пробовала делать собственными руками, тем более, сидя на барной стойке в полуголом виде и пытаясь не открывать всему залу хотя бы собственную киску. Домы резвились вовсю, издеваясь над моими способностями и не разрешая даже одернуть юбку или надеть топ, сколько я не просила их об этом с максимальной вежливостью и почтительностью в голосе.

Дима приносил ингредиенты, рассказывал, что делать, но мужчины вовсе не облегчали мне задачу, касаясь моего тела и лаская в те моменты, когда это отвлекало больше всего. Так, мастер Дав внезапно погладил мою грудь в тот момент, когда я уже смешала все необходимые алкогольные ингредиенты его коктейля и пыталась добавить ровно тридцать миллилитров колы. Но, вздрогнув от неожиданной ласки, плеснула больше, и мастера засмеялись.

— Ай-ай-яй, все испортила. Придется делать заново, — с деланной досадой заметил Макс, звонко шлепнув меня по попе. Зрители засмеялись, и только я сидела, малиновая от стыда и возмущения, сжимая бокал и тщетно представляя, как выливаю все его содержимое на голову кому-нибудь из домов. Вот только было понятно, что если я так поступлю, то цепи покажутся цветочками, и сцена пойдет по недружелюбному сценарию, явно невыгодному для меня.

Поэтому мне пришлось стиснуть зубы и приняться заново вымерять порции всех компонентов «лонг айленда», стараясь не обращать внимания на то, как домы гладят мое тело, снова стараясь отвлечь и спровоцировать.

И даже когда я все сделала правильно, они продолжали придираться то к размеру кусочков льда, то к помятому бумажному зонтику. Алекс забраковал свой коктейль за недостаточно изящные украшения на бокале, Максу не понравился вкус — «слишком много рома», «недостаточно сахара». Затем Дав потребовал добавить еще немного лайма в свой коктейль, и они втроем затаили дыхание, очень довольные собой, пока я выдавливала сок лайма. Подвох я поняла только позже, когда уже вздрогнула всем телом от руки Макса, внезапно погладившей между ног, и разлила все, что было в бокале. Домы хохотали как помешанные, а вместе с ними и весь клуб. И, разумеется, меня снова шлепнули и снова заставили переделать коктейль.

Когда дошло дело до массажа, я испытывала большое желание сделать им больно, всем по очереди, но пришлось взять себя в руки, и снова вести себя хорошо. К счастью, через пару минут я впала в какое-то медитативное состояние от усталости, и, поскольку на этот раз замечаний мне не делали, даже получила удовольствие от процесса. Макс был последним и покачал головой, когда я протянула руки за его ладонью:

— Сцена окончена, малыш. Мне сделаешь наедине.

— Да, мастер, — с облегчением выдохнула я, протягивая руки, и он снял меня со стойки, бережно прижимая к себе, успокаивая долгими теплыми объятиями.

— Ты умница, — шепнул он на ухо. И я закрыла глаза, доверчиво прижимаясь к нему с тихим беспомощным стоном — черт. В ту же секунду все обиды, вся злость, которую я испытывала во время сцены, конвертировались в возбуждение. Мне хотелось только быть с ним. И еще мне снова хотелось его внутри. По правде, мое тело было распалено до крайности.

К моему изумлению, Макс не потащил меня на второй этаж. Он молча поцеловал, поставил на ноги и решительно вывел за руку наружу, но потом словно споткнулся, развернул к себе, и я успела заметить какую-то внутреннюю борьбу по его лицу.

— Поедешь ко мне? — шепотом спросил он, наконец, загораживая спиной от скучающего охранника Миши, который при виде Макса постарался слиться со стеной и сделать вид, что чрезвычайно увлекся изучением экрана своего айфона.

— К тебе? — удивленно переспросила я, но мое сердце глухо стукнуло и зачастило, а на губах появилась робкая улыбка.

— Да, ко мне домой, — уточнил Макс, внимательно наблюдая за моим лицом.

— Да, — кивнула я, без особых сомнений, и его нахмуренный лоб мгновенно разгладился:

— Тогда переодевайся, малыш. Я подожду здесь.

Бросившись в раздевалку, я невольно заторопилась. Не до конца понимая, что с ним происходит, я чувствовала, что он действует спонтанно и пытается сделать что-то важное для нас обоих, но может передумать. Весь сегодняшний вечер был сплошным сумбуром, во многом из-за меня. Если бы я только могла чуть-чуть спокойнее реагировать на эту рыжую дуру. Если бы не забыла хотя бы про трусики и туфли.

Макс походил на сильное хищное животное — одновременно такой независимый, но одинокий и ранимый внутри. Для него было важно, чтобы я подчинялась, и я хотела — видит бог, я хотела подчиняться ему, но каждый раз, как нарочно, словно само собой выходило все наоборот. И все же он доверялся мне — постепенно, понемногу доверялся. Я видела это даже в том, как открыто он злился сегодня — словно разрешил себе открыть мне истинные чувства и понял, что не спугнет меня ими.

А потом эта сцена на барной стойке, словно он снова вступил в борьбу со своим внутренним ревнивцем. Я же боролась со своей упрямой скромницей, которая все знает о том, как должны вести себя хорошие правильные девочки, но ничего — о том, что на самом деле чувствует. А я всем телом чувствовала, что меня возбуждают одновременные ласки от трех мужчин сразу, и не меньшее удовольствие доставляет осознание того, что все смотрят на мое тело, и всем оно нравится.

Раздевшись догола, я замерла перед зеркалом. Странно, но иногда я смотрела на себя и видела там обычную женщину, а иногда — очень красивую, как сейчас. После всего внимания, которое я получила на барной стойке, мое тело словно светилось. Наверное, это очень плохо, но, если честно, мне всегда нравилось нравиться. Мне было приятно, что все эти мужчины и женщины хотели потрогать меня, приласкать и, возможно, даже больше. И мне было особенно приятно выйти после этого к Максу и дать ему знать, что только он может обладать мной в полной мере. Все могут хотеть, но только он может трахнуть меня, нагнуть в любой позе, какой пожелает, и взять каким угодно способом. И я хочу принадлежать только ему.

Я приоткрыла рот, ощутив, как по телу прокатывается волна возбуждения от этих мыслей, и даже издала тихий стон, а потом словно очнулась, вздрогнула, и снова заторопилась, одеваясь. Макс же ждет, а я тут… любуюсь на себя в зеркало. Совсем дура стала… но счастливая. Невольно расплываясь в улыбке до ушей и тоненько хихикая, я вышла из раздевалки, и Макс приподнял брови, едва бросив взгляд на мое лицо:

— Неужели кто-то занимался самолюбованием?

Черт. Мое лицо словно ошпарили кипятком. Как. Он. Мог. Как он мог вот так брать и запросто читать мысли? Может, Макс все-таки волшебник? Телепат?

— Ты смешная, малыш, — засмеялся он, довольный моей реакцией на его слова, — Идем.

Когда мы сели в машину, Макс завел двигатель, но трогать с места сразу не стал. Вместо этого он повернулся ко мне и погладил по щеке:

— По поводу Насти. Я хочу, чтобы ты знала: она больше не вернется в клуб.

— Правда?

Я изумленно открыла рот. Все это время Макс делал вид, что вообще не замечает ужасного поведения этой девушки, даже сегодня, когда наказал меня, не позволял объясниться. Но, оказывается, он все видел?

— Правда, малыш. Я никому не позволю тебя обижать. К тому же поведение этой девушки уже давно меня не устраивало. После сегодняшнего Ник согласился избавиться от нее.