Впередсмотрящий. Повесть о великом мечтателе (Жюль Верн) - Брандис Евгений Павлович. Страница 12
Так или приблизительно так думал Этцель, когда закончил чтение рукописи.
Знаменательная встреча обоих Жюлей на этот раз состоялась в обыденной обстановке, в рабочем кабинете издателя. Он подробно изложил свои планы и принципы, сообщил о намерении издавать журнал и «Библиотеку воспитания и развлечения».
Разговор затянулся до позднего вечера. Прощаясь со своим новым автором, Этцель сказал:
— Исправьте ваш роман как можно скорее. Я опубликую его без задержки.
В декабре 1862 года первый роман Жюля Верна вышел из печати. На обложке стояла дата: 1863.
Успех превзошел все ожидания. Жюль Верн мог повторить слова, сказанные некогда Байроном после выхода поэмы «Чайльд-Гарольд»: «Сегодня я проснулся знаменитым».
«Викторию» доктора Фергюссона рецензенты сразу же сопоставили с «Гигантом» Надара. Два воздушных шара, воображаемый и реальный, в течение нескольких месяцев волновали умы парижан. Доброжелательный Бюлоз, уловив господствующие настроения, поспешил загладить свой промах.
«Книге Жюля Верпа, — заявил он на страницах „Ревю де де Мокд“, — суждено произвести сенсацию и стать своего рода классической».
На этот раз Бюлоз не ошибся.
Географические открытия в Африке, сделанные доктором Фергюссоном, героем фантастического романа, подтвердились меньше чем через год, когда стало известно, что Спик и Грант достигли тех самых мест, где Нил вытекает из озера Виктория, образуя ряд водопадов… Точь-в-точь как об этом сказано в романе «Пять недель на воздушном шаре»!
На странное совпадение фактов и вымысла обратил внимание маститый географ Вивьен де Сен-Мартен. Рекомендуя Жюля Верна, как младшего собрата, в члены Парижского географического общества, ученый отметил и дальновидную мысль писателя о будущем процветании Африканского континента, который раскроет свои сказочные богатства, когда ресурсы европейских стран в значительной мере истощатся:
— К сожалению, мы не сможем выяснить, — сказал профессор, — так ли это будет в действительности. Романист вправе загадывать. Выть может, наши потомки вспомнят о прогнозе мсье Верна и сопоставят его с реальными фактами…
Дополнительные допечатки романа Жюля Верна расходились так же быстро, как и первый тираж. Вскоре поступили сведения, что книга издана в Петербурге и готовятся переводы в Лондоне, Риме, Берлине. Но Жюль Верн, кажется, так и не узнал, что в России первым откликнулся на его сочинение передовой журнал «Современник» [7].
Этцель не замедлил заключить с писателем обоюдовыгодный договор: автор брал на себя обязательство передавать издателю по три книги в год, каждая до 10 печатных листов, из расчета 1925 франков за том, причем издатель предварительно мог их публиковать на страницах «Журнала воспитания и развлечения». По тем временам это была высокая плата. Даже такие корифеи, как Бальзак и Жорж Санд, получали приблизительно столько же.
В дальнейшем условия договора еще не раз пересматривались в пользу автора, приносившего фирме наибольший доход. С 1871 года он должен был передавать издателю уже не по три, а по две книги.
После встречи с Этцелем судьба Жюля Верна определилась до конца его дней. Теперь он мог без помех осуществлять свои замыслы.
— Контракт, который вы со мной заключили, — сказал он издателю, — избавит меня от насущных забот. Мне хватит задуманного на несколько лет, а новые сюжеты будут рождаться в ходе работы. Их подскажет сама жизнь. Подскажет наука. Подскажут маршруты путешествий по всем частям света. Я уже приступил ко второму роману. Это, как вы знаете, будет путешествие к Северному полюсу.
— Мы откроем вашим вторым романом «Журнал воспитания и развлечения», — ответил Этцель. — Пусть юные читатели завоюют Северный полюс сначала на его страницах. Теперь, дорогой мсье Верн, вы будете писать книгу за книгой, роман за романом. Длинная серия ваших книг… да, именно серия… Надо придумать для нее какое-то общее название. Как мы озаглавим ее?
— Мы назовем ее, — ответил Жюль Верн после минутного размышления, — мы назовем ее «Необыкновенные путешествия».
ВСЕ, ЧТО ВОЗМОЖНО, СБУДЕТСЯ!
Путь «Форварду» преграждают вечные льды. Отряд продвигается все дальше на север, к той заветной цели, где меридианы сходятся в одну точку.
«Непреодолимых препятствий нет, есть только более энергичная или менее энергичная воля!» — восклицает капитан Гаттерас, подбадривая измученных спутников.
Он пересек уже восемьдесят вторую параллель. Выше не поднимался ни один путешественник. Вперед, вперед к Северному полюсу! Торосы, айсберги, бури, циклоны — ничто не остановит неустрашимого капитана. Нечем будет развести огонь — изобретательный доктор Клоубонни зажжет трут кусочком пресноводного льда, выточенного в форме линзы. Не останется пуль, он зарядит ружье шариком замерзшей ртути.
— Брр! Мороз сорок семь градусов…
Изнемогая от духоты при открытых окнах, писатель вдруг ощутил пронизывающий холод. Его трясло от озноба, он схватил насморк… И, только прервав работу, к утру избавился от неприятных последствий вживания в обстановку действия.
Путешествие капитана Гаттераса — последнее звено в цепи полярных экспедиций Парри, Росса, Франклина, Мак Клюра, Кеннеди, Кэйна, Бэлло, Бельчера, Мак Клинтона и других исследователей, которые не раз упоминаются в книге. Гаттерас продолжает труды предшественников, вписывая яркую страницу в историю географических открытий в Арктике. Путешествия реальные и мнимые изображаются как одинаково достоверные, и потому капитан Гаттерас не кажется вымышленным лицом. То же самое — и в других романах.
Значительно позже Жан Шарко, зимовавший со своей экспедицией в Антарктике, сопоставил в аналогичных условиях воображаемые и действительные злоключения «пленников ледяного царства». Пораженный совпадением многих деталей, французский полярный путешественник проверил и опыты доктора Клоубонни: трут зажегся, ружье выстрелило…
…Рукопись первого тома «Гаттераса» была отправлена в типографию. Вчерне был закончен и второй том. Тем временем неутомимый Надар выступил застрельщиком нового начинания, определившего одну из важнейших тем «Необыкновенных путешествий» Жюля Верна. Не дожидаясь испытаний «Гиганта», Надар опубликовал в газете «Ля пресс» (от 7 августа 1863 г.) «Манифест воздушного самодвижения», в котором предавал анафеме аппараты легче воздуха:
«Аэростат родился поплавком и навсегда останется поплавком. Чтобы завоевать воздух, надо быть тяжелее воздуха. Человек должен стремиться к тому, чтобы найти для себя в воздухе опору, подобно птице, удельный вес которой больше удельного веса воздушной среды. Нужно покорить воздух, а не быть его игрушкой. Нужно отказаться от аэростатов и перейти к использованию законов динамического полета. Винт — святой винт! — вознесет нас на небеса. Винт поднимет нас в воздух, проникая в него, как бурав в дерево…»
Несоответствие между словами и действиями Надара вызвало разноречивые толки. Куплетисты сочиняли про него песенки, художники рисовали карикатуры, юмористы изощряли остроумие: строитель величайшего в мире аэростата… проклинает воздушные шары!.. Но вскоре все разъяснилось: средства от эксплуатации «Гиганта» он собирался пустить на опыты с аппаратами тяжелее воздуха.
Энтузиасты еще не родившейся авиации, Надар, Лаландель и Понтон д’Амекур, не имели технического образования. Расчеты летательных механизмов делали для них опытные инженеры, модели выполняли искусные мастера.
В том же месяце Надар организовал «Общество воздушного передвижения без аэростатов».