Подчини меня нежно (СИ) - Люче Лина. Страница 28

Повернувшись на бок, она посмотрела умоляющими глазами на Ирину:

— Ты не могла бы с ним поговорить?

— О чем, малыш?

— О том, что я сожалею. И я очень прошу его простить меня.

— Солнышко, если Макс не дал тебе возможности извиняться, значит, он не желает принимать извинений. Попытайся расслабиться и принять это, как ты принимаешь любое другое наказание.

— Но Макс не мой дом.

— Но ты доверяешь ему не меньше, чем мне, не так ли? Возможно, даже больше?

— Это другое, — выдохнула Лори, поджала губы и вскочила с широкого дивана, на котором они лежали в лаунж-зоне второго этажа.

— Сядь, саба, — резко одернула ее Ирина, — я не позволяла тебе вставать.

— Простите меня, госпожа, — тут же опомнилась Лори и мгновенно заняла место у ног Ирины, — Я места себе не нахожу.

— Твое место здесь. Если не знаешь, чем заняться — возьми массажное масло и…

Ирина оборвала себя на полуслове, услышав свое имя, произнесенное требовательным мужским голосом. Лори вздрогнула и повернула голову на звук, подобравшись, словно встревоженное травоядное при появлении хищника:

— Это Макс, — выпалила она, краснея, а затем сразу бледнея. И перевела умоляющий взгляд на Ирину, складывая руки вместе, — Госпожа, пожалуйста…

— Замолчи, саба, — резким, уже раздраженным голосом снова оборвала ее домина и поднялась с дивана:

— Я здесь, Макс. Что такое?

Приблизившись к девушкам, Макс бросил такой холодный взгляд на нижнюю, что едва не заморозил воздух между ними. Лори опустила глаза и даже слегка пригнулась, принимая такой несчастный вид, что в глазах Ирины мельком отразилась тревога — но тут же исчезла, уступая место обычной невозмутимости. Будучи доминой со стажем, она привыкла всегда держать покерфейс, пряча свои истинные чувства ради удовольствия сабмиссива.

Настоящая сексуальность доминанта — это, прежде всего, его непредсказуемость. Сабмиссив не должен понимать, о чем она думает, что чувствует, не должен угадывать, что его ждет в следующую минуту — в противном случае, игра довольно быстро станет скучной и похожей на фарс. Конечно, никто не мог держать маску непроницаемости всю ночь напролет, но некоторые доминанты умудрялись справляться с собой просто феноменально, подумала Ирина, глядя на Макса. У этого человека она готова была еще учиться и учиться.

— Взгляни на Лизу, пожалуйста. Мне хочется проверить — она довольно далеко улетела после сцены, — пояснил Макс, кивком головы указав в сторону первого этажа.

— Конечно, я только захвачу свой чемоданчик и приду, — кивнула Ирина, краем глаза заметив, как дернулась ее саба при упоминании Лизы. Но она вовсе не собиралась приставать к Максу с вопросами от имени Лори — расспросив свою нижнюю о том, что случилось, Ирина убедилась в том, что хозяин клуба и без того достаточно разозлен. Подставляться под удар она не собиралась, тем более ради сабы, отношения с которой уже начали себя изживать.

К тому времени, как пришла Ирина, чтобы меня осмотреть, я была в полном порядке. Видеть ее в кожаных сапогах на шпильке, мини-юбке и алом топе с тонометром в руках было немного странно. Мне постоянно казалось, что медосмотр вот-вот перерастет в сцену, и невольно останавливала взгляд то на роскошной груди Ирины, выставленной напоказ смелым декольте, то на ее красивых руках с длинными пальцами. Интересно, что бы я почувствовала, если бы она начала меня ласкать?

Мое дыхание от таких мыслей быстро сбилось, и Ирина мягко улыбнулась, встречаясь со мной глазами. Она наклонилась чуть ниже и шепнула так, чтобы не слышал Макс, стоявший в трех шагах:

— Возбуждает?

— Да, — призналась я еле слышно, и тут же бросила испуганный взгляд на Макса. И стоило мне это сделать, как он встрепенулся и скосил взгляд на домину.

— Ирина, я не давал тебе разрешения на сцену с моей нижней. Не начинай, — бросил он почти сразу так жестко, что я невольно сжалась и покраснела. Черт. Я не хотела ее подставлять.

Но вместо того, чтобы негативно отреагировать на недружелюбное замечание, Ирина высоко подняла брови и широко улыбнулась:

— Даже не мечтала когда-нибудь увидеть, как ты ревнуешь, Макс, — промурлыкала она ехидным, намеренно провоцирующим тоном, и я невольно отодвинулась назад, снова заматываясь в плед, когда заметила, как вспыхнули глаза моего дома. Мне показалось, что Макс разозлился, а значит, в итоге за острый язычок домины может достаться мне, особенно, если он захочет отыграться за несуществующую ревность — и тогда я могу очень быстро очутиться в чьих попало руках под каким попало предлогом.

Но стоило мне всерьез испугаться этой придуманной картинки, как Макс мягко улыбнулся и качнул головой, скептически воззрившись на Ирину:

— И не мечтай. Я просто хочу, наконец, трахнуть свою сабу после часовой сцены без проникновения. И помощники мне не нужны.

— Бедный, бедный перевозбужденный малыш, — пропела Ирина, поднимаясь с дивана. — Что ж, если тебе нужно мое разрешение, то оно у тебя есть. Лиза в норме.

— Прекрасно, — выдохнул Макс, наклонился и взял меня, снова краснеющую до ушей, за локоть, — живее, саба. Идем наверх.

— М…макс, а где моя одежда? — робко спросила я, спотыкаясь и цепляясь за плед, когда он потащил меня за собой.

— Понятия не имею. И мне сейчас нет до этого дела, — бросил, подталкивая меня к лестнице, — Живее, малыш. Я серьезно.

— Иду я, иду. Ты всегда такой, когда перевозбужден?

По небольшой паузе я поняла, что ошиблась, когда на мгновение решила, будто могу говорить с ним так во время игры. И его ответ сразу же подтвердил мою догадку:

— Три удара паддлом за «Макса», еще три за обращение к мастеру «ты», и еще восемь за твой снисходительный вопрос, — процедил Макс, сопроводив свои слова шлепком по попе такой силы, что я охнула от боли и едва не клюнула носом в ступеньку, но он поддержал и заодно снова заставил ускориться, потянув вперед за руку.

Дверь в комнату он открывал с явным нетерпением, и со стуком захлопнул ее за нами, тут же притягивая меня к себе:

— Не распускайся, саба. В прошлый раз я был снисходителен к тебе, но сегодня я буду наказывать за неуважение. За каждый раз, когда обратишься ко мне неподобающим образом или проявишь дерзость, ясно?

— Да, мастер.

Мои щеки загорелись, словно он надавал мне пощечин, я опустила глаза в приступе настоящего стыда и паники. Он был недоволен мной. Я разочаровала Макса вместо того, чтобы вознаградить послушанием за чудесную сцену и его нежность после нее.

— Хорошо, — мягко сказал он и, подняв глаза, я обнаружила, что он внимательно изучает мое лицо. Очевидно, его «хорошо» относилось к эмоциям, которые он на нем прочитал.

— Простите меня, мастер, — сказала я с искренним сожалением, и Макс кивнул:

— Ты получишь пять ударов. Просто для улучшения памяти, милая. Но сначала я хочу тебя, — шепнул он, — давай в коленно-локтевую, на постель.

Каждый раз, стоило мне подумать, что я уже все знаю о том, каким может быть Макс, и каким может быть секс с ним, он удивлял меня. На этот раз соитие было по-настоящему животным. Он не произнес ни слова, и ни разговорами, ни действиями не создавал атмосферу игры в подчинение и доминирование: не удерживал меня, не шлепал, не связывал. Просто брал настолько жадно и бесстыдно, насколько мог. Когда он ворвался внутрь, мне показалось, на этот раз его член каким-то непостижимым образом стал больше, чем обычно. Я судорожно сжала его — не столько даже от страсти, сколько от страха, что он причинит мне боль.

Но попытка не впускать его слишком глубоко была такой же бессмысленной, как и тогда, когда я отбивалась от него руками или ногами. Макс зарычал, рывком входя на всю длину, добиваясь от меня крика, и я закричала. Но больно почти не было, и я вопила скорее от тех чувств, которые не могла контролировать: от притяжения, возникшего между нами, от того, как прекрасно после такого долгого ожидания чувствовать его внутри, сдаваться под его напором и как восхитительно, что мой инстинктивный страх всегда уступал желанию, когда я была с ним.