Саламандра (СИ) - "полевка". Страница 55

Алекс принюхался, так же пахло и от одежды первосвященника, и в мозгах сразу же раздался набат, предвещающий опасность. Он закрыл глаза и окунулся в собственные воспоминания. Сразу вспомнился улыбчивый китаец Ли Сам. Он был пожилым бригадиром на буровой и, сдружившись с молодым инженером, решил показать ему «настоящий Гонконг». Тогда вместо дорогих магазинов и выставок его протащили по кривым закоулкам, темным и душным притонам, где татуированные якудза присматривали за людьми, азартно играющими в маджонг — гибрид покера и домино, а еще в старинную игру «чет-нечет». Всегда чопорные и невозмутимые японцы и китайцы, как будто скинув чужие маски, очень азартно кричали и возмущались, когда выигрывали или проигрывали. Тот поход закончился вполне ожидаемо в опиумном притоне, где запах опиума смешался со сладким запахом трупного разложения и застарелой грязи потных вещей.

Именно так пахло от алтаря.

Алекс с испугом открыл глаза и столкнулся с внимательным взглядом первосвященника. Ему потребовалось все усилие воли, чтобы улыбнуться и сделать вид, что он ничего не понимает. Священник взмахнул рукой, указывая на алтарь, там помимо волос Алекса лежали насыпью золотые и серебряные монеты, цветные необработанные камни, по всей видимости, драгоценные, а еще различные ювелирные украшения, золотые и серебряные, и даже медные браслеты. По всей видимости, каждый нес в храм, что только мог. И сквозь все эти подношения пробивались тонкие белесые струйки местного дурмана.

— Пришло твое время узнать свое предназначение. — Белорясный взмахнул рукавом над алтарем, посылая к рыжику удушливую волну дурмана. Алекс задержал дыхание, внутренне понимая, что все уже бесполезно. У него уже кружилась голова, а вокруг фигуры священника появлялось пятно яркого света и все цвета стали ярче и кислотнее. Алекс поднял голову, следуя за движением руки священника, и увидел, как каменная ящерица над его головой ожила и наклонила голову, с интересом рассматривая человечка.

Если бы он верил в богов и не понимал, как на разум действуют наркотики, то сейчас он, наверное, бился бы или в экстазе, от того, что божество ожило, или в ужасе, спасаясь от огромного ящера. Но Алекс был прагматичен до мозга костей. Он не верил в богов, он верил во вселенский разум и законы эволюции, где сильный поедает слабого, а сильный самец получает самую красивую самку. И в трудные дни он не молился о даровании чуда, а открывал справочники и энциклопедии в попытке докопаться до истоков проблемы.

Вот и сейчас, наблюдая, как каменная статуя раскачивается над его головой и помаргивает вполне осмысленным взором, он четко понимал, что его самым бессовестным образом накачали галлюциногеном, сейчас его судьбу попытаются прогнуть под собственные желания, и надо срочно что-либо предпринять, пока не стало окончательно поздно. А как говаривала одна из его многочисленных подруг: «Если попал в безвыходную ситуацию и не знаешь, как выкрутиться, начинай косить под блондинку. Порой неадекватное поведение вкупе с невинным взглядом от всегда разумного человека может спутать все планы агрессора и дать пару минут для правильного решения».

— Мамочка! — закричал рыжик и сделал вид, что целует морду ящера, — мамочка, я тебя слышу! Наконец-то ты со мной заговорила днем, а не только во сне! Я сделал все, что ты мне велела! — Алекс порылся в кошельке и выловил ослабшими пальцами стеклянную бусину, — смотри, как получилось! — он показал статуе бусину и проникновенно спросил, — нравится? Что? Говори помедленней, а то у меня голова кружится. Что? Да, да… хорошо, — Алекс сделал вид, что внимательно слушает, ему сейчас на самом деле приходилось прикладывать усилие, чтобы не упасть и держаться ровно. Не удержавшись, он покачнулся и, сразу подняв плечи, сделал вид, что ему смешно, — ой, мама, не облизывай меня, мне щекотно, мама, ну перестань, я сейчас упаду! Ну, хорошо, я сделаю, как ты хочешь! — Алекс закивал головой, в голове сразу закружилось, а перед глазами все размазалось цветными мазками. Он понял, что надо заканчивать представление и бежать отсюда, пока не стало поздно. — Хорошо, мама, я пойду прямо сейчас и сделаю все, что ты мне сказала. Не переживай, я буду хорошим мальчиком. Я тоже тебя люблю. Все, я пошел!

Алекс осторожно, чтобы не промахнуться мимо алтаря, положил в общую кучу свою бусину и, плавно развернувшись, отправился на выход. В голове все было, как на картинах Делоне*, полнейшая абстракция и яркие мазки краски. Алекс остатками гаснущего сознания пробирался навстречу свету, в надежде, что его там дожидается Тиро, ну или в крайнем случае, можно будет лечь где-нибудь на свежем воздухе и переждать, пока морок рассеется.

Предчувствие его не обмануло, стоило только оказаться на улице и попытаться оглядеться слезящимися от яркого света глазами, как он сразу услышал тихий оклик: — Лекс, Лекс, я здесь! — Алекс зажмурился от невыносимо яркого солнечного света и протянул руки в сторону голоса Тиро. Его руки сразу перехватили и его самого сжали в объятиях.

— Что они с тобой сделали? Как тебе удалось вырваться от них? — Тиро, судя по голосу, был сильно обеспокоен.

— Я должен выполнить приказ Матери-Ящерицы, — прошелестел Алекс, чувствуя, что силы стремительно покидают его, — а пока мне бы прилечь в тихом уголочке и поспать немного.

— Давай я тебя на руках отнесу, — предложил управляющий, но Алекс сразу уперся в него руками, — ты чего упираешься? Ты же сейчас упадешь…

— Не упаду, если буду за тебя держаться, — заявил заплетающимся языком рыжик, — а на руках носить меня не смей! Я тебе не девушка, или младший, я мужик!

— Ну, тогда пошли, мужик, — Тиро перехватил Алекса за шиворот, спасая от падения, — вот здесь тенечек и травка есть, полежишь, про жизнь подумаешь.

Алекса бережно положили в тенечек на травку. Тиро ему под голову положил что-то мягкое и остался рядом. Алекс закрыл глаза, чтобы не укачивало от колеблющихся фигур и ярких красок, и постарался собрать мозги в кучку. Вначале не очень получалось, но как всегда, помог счет до ста и обратно. Получилось не сразу, но когда наконец удалось собрать все цифирки в обратном порядке, то в мозгах вроде как просветление случилось. Алекс прислушался, где-то рядом разговаривали люди. Вначале можно было различить бас Тиро:

— Да, уважаемый… нет, уважаемый… не знаю, уважаемый, нет, он не говорил, уважаемый…

А позже Алекс разобрал и голос священника, он выпытывал у Тиро информацию. В основном его интересовала стеклянная бусина, откуда ее взял рыжик. Тиро честно рассказал, что Лекс ее сделал сам. Из каких материалов, неизвестно, попросил только песок и моющий порошок, вот, собственно, за покупкой порошка они и пришли в храм. Нет, никто к нему не приходил и никто не помогал делать стекло. Да, сделал сам, на кузне, а потом подарил девкам бусы из стекла, и все. Нет, он не любовник Сканда, хотя Сканд велел беречь его, как собственную душу. Да, он гость в доме, выбрал самую дальнюю спальню и ночует в одиночестве. Нет, зачем ему якорь, он не объяснял, просто сказал, что хочет купить.

А потом допрос опять возвращался к началу, сам ли рыжик делал стекло и кто ему сказал этот секрет. И какие отношения у него со Скандом. Похоже, священник, как любой особист, задавал одни и те же вопросы, меняя их местами и произнося в различной тональности, в надежде запутать ответчика и подловить его на лжи, или вывести оппонента из себя и услышать то, что он скрывает за маской невозмутимости. Но Тиро отвечал спокойно и давал одинаковые ответы, ни разу не сбившись. Алекс даже заслушался речью такой выдержки и спокойствия, и поэтому не торопился показывать, что не спит и все прекрасно слышит. Священник сдался первым.

А потом последовал новый вопрос, что сказал Лекс, когда вышел из храма. Услышав, что рыжик рвется выполнить волю Матери-Ящерецы, первосвященник только недоверчиво хмыкнул и замолчал. Алекс сделал вид, что просыпается, чтобы спасти Тиро от следующего витка допроса, да и сколько можно лежать на травке? Хотелось бы побыстрее попасть домой. Там и кроватка помягче, и опять таки, кушать уже хочется. Поэтому он потянулся и медленно открыл глаза.