Пещерное ретро - Кароль Елена. Страница 27

Она была немного смущена, но уверена в своих словах и в том, что это необходимо.

— Без проблем, я все сделаю. Фотографии нужны какие-то особенные?

— Да-а-а… — Чуть-чуть замялась, а потом предложила: — Может, заедешь к нам в офис и попросишь Татьяну? Она все знает, что и как.

— Хорошо, так и сделаю. Не скучай, скоро буду. Целую.

Он буквально увидел, как она покраснела, и до него донеслось смущенное:

— Жду.

Сбросил вызов, снова широко улыбнулся в первую очередь бате и категорично заявил:

— Поздравляй, я женился. Маме позвонишь или я сам?

ГЛАВА 11

За любимым делом время летело незаметно. Немного раздражала чуждая обстановка, но и на нее я перестала обращать внимание, когда с головой ушла в детальную проработку. Из процесса меня, как ни странно, вырвал чей-то пристальный взгляд. Подняла голову, проморгалась… Слааф.

Причем начисто выбритый и одетый не в домашнее, а в темно-серые брюки и светло-серую рубашку. А еще в его руках был шикарный букет из алых роз. Не меньше сотни.

— Уже вернулся? Так быстро?

— Вообще-то уже третий час.

— Правда? — глянула на часы и удивленно кивнула. И правда, почти пятнадцать минут третьего. — Ты уже все сделал?

— Если ты о фото, то да, все сделал. Татьяна Иннокентьевна была настолько любезна, что не только проехала со мной на объект, но и сфотографировала каждое помещение не меньше чем в десяти ракурсах. Сказала, что отправит фотографии тебе по электронной почте через пару часов, когда отберет оптимальные снимки.

— Отлично. — Новость была прекрасной, но я уточнила: — А план? Есть?

— План есть. — Его улыбка была такой широкой, что я стала подозревать: мы имеем в виду разные планы.

Шагнув ближе, он лишь мельком глянул на мои рисунки, удовлетворенно кивнул, положил на край стола папку с документами, а затем…

Встал передо мной на одно колено и протянул букет.

— Слааф? — Растерянно приняв невероятно крупные наисвежайшие розы, я не представляла, что он задумал. Точнее представляла, но это казалось из области фантастики. — Что?

— Прекрасная Екатерина… — Его улыбка была такой располагающей, а тон — таким многозначительным, что мне стало чуть-чуть страшно.

За свои догадки.

— Ты наверняка решишь, что я слишком тороплюсь, но я просто не могу иначе. Великие поэты во все века воспевали это возвышенное чувство, великие художники запечатлевали его на своих полотнах, а великие композиторы писали бессмертную музыку, проходящую сквозь века. Я не хочу, чтобы ты сомневалась в моих к тебе чувствах, потому что сам я в них не сомневаюсь. — С каждым его предложением мои глаза становились все больше, а его улыбка — все шире. А уж когда из кармана появилась бордовая бархатная коробочка с «тем самым» кольцом, я поняла, что так и до обморока недалеко. — Катюша, я тебя люблю, выходи за меня замуж.

— А-а-а…

Никогда не лезла за словом в карман, но сейчас меня парализовало.

Открыла рот, закрыла. Беспомощно сморгнула, но он терпеливо ждал и лишь самую капельку снисходительно улыбался.

— А может, не надо?

Мой жалобный вопрос его рассмешил.

— Надо.

И пока я пыталась найти хоть один аргумент в защиту «не надо», он решил за меня. Взял руку и надел на «тот самый» палец «то самое» кольцо. Если не ошибаюсь, белое золото с россыпью сапфиров и бриллиантов.

— Ну, вот видишь, не так уж все и страшно. — Теплые губы поцеловали каждый пальчик, пока смеющиеся глаза наблюдали, как краска заливает мое лицо. — Правда же, здорово?

— Эм… наверно. А когда?

— Что?

— Когда свадьба?

На этом вопросе он почему-то криво усмехнулся, зачем-то покрепче перехватил мою руку и ответил:

— Вчера.

— Вче… Как это?!

Если он хотел меня удивить, то у него получилось. Если он хотел пошутить, то шутку я не оценила.

Он же встал, взял меня на руки и отправился на кухню.

— Ты хорошо помнишь вчерашний вечер?

Смущаться было не время, и я хмуро качнула головой.

— Нет, не очень. Какой именно момент?

— Когда я задал тебе вопрос. Во время… — хмыкнув, он кивнул. — За секунду до того, как мы приступили к более активным действиям. Я тебя спросил: «Да?» И ты ответила: «Да».

— Ну… — Меня снова усадили в кресло, забрали цветы, чтобы поставить их в широкую вазу, но я так и не могла соотнести эти два «да» и замужество. — И что?

— Я не человек. — Он предусмотрительно отошел подальше, причем сильно подальше, за барную стойку, к холодильнику.

— И?

— Полуорк. Немножко шаман.

— И?!

— И мы уже женаты.

Ага.

Хмуро сложив руки на груди, я недовольным взглядом буравила слегка смущенного полуорка. Сейчас он не лгал. Не знаю как, но я это чувствовала. Внутри бушевало столько всевозможных эмоций, что стоило пока помолчать, чтобы не ляпнуть что-нибудь не то. Самостоятельность вместе с гордостью точили кинжалы и рисовали на лицах боевую раскраску, осторожность пыталась их утихомирить, а романтичность пищала от восторга. Самоуважение скрипело зубами, а мечтательность томно вздыхала.

К чему склониться, я пока не знала, но очень хорошо понимала, что стоит чуть-чуть подождать и не пороть горячку.

А вообще было обидно. Просто обидно.

— Почему ты мне не сказал?

— Прости. — Поставив передо мной тарелку с разогретым супом из курицы с лапшой, Слааф покаялся. — Я просто не успел. Понимаешь…

— Нет.

— Я был слегка не в себе. Думаю, ты тоже.

— Тогда тем более не понимаю. — Самоуважение взяло верх, и я недовольно поджала губы. — Ты взрослый состоявшийся мужчина. Умный и наверняка ответственный. А этот поступок — крайне безответственный!

— Я знаю. — Он был смущен и раздосадован, но тем не менее признал мою правоту. — Катюша, я знаю, как ты себя чувствуешь. Тебе обидно. Мне правда неловко и неприятно, что так получилось, что ты согласилась, не зная, на что соглашаешься, но сделанного не вернуть. Я не жалею о случившемся, но мне… Да, мне стыдно, что я в какой-то мере воспользовался твоим незнанием. Но ты ведь меня простишь?

Стыдно, говоришь?

Смерив его недоверчивым взглядом, насупилась. Сейчас он не лгал. Мысль озадачила. Почему я так остро ощущаю, лжет он или нет? Или это игры подсознания?

— Слааф, а тебя не смущает то, что я тебя не люблю?

Мой вопрос его не смутил. Абсолютно. Он просто улыбнулся и тихо уточнил:

— Совсем-совсем?

Честность почему-то смущенно потупилась.

Он же, немного подождав, но так и не дождавшись моего ответа, налил супа себе, подвинул ближе тарелку с нарезанным хлебом и добавил:

— Катюша, если бы я тебе не нравился хотя бы до уровня «заинтересована», то ритуал бы не состоялся.

— Ритуал? — взяв ложку, я приподняла брови.

Ругаться желания не было, да и обида потихоньку уступала место любопытству.

— Дай руку. Правую.

Ложка отправилась в тарелку, и я протянула ему ладонь. Обхватив ее пальцами одной руки, пальцами второй Слааф провел по коже от запястья до локтя по внутренней стороне руки, и я удивленно охнула. Там, где он вел, расцветала татуировка.

Господи…

— Что это?

— Брачная татуировка.

— Так это она утром чесалась!

— Да.

— Слааф! — Возмущенно рявкнув, я стукнула свободным кулаком по столику, да так громко, что даже сама слегка испугалась. — Ты сказал, что это аллергия!

— Ну да, пятна были от аллергии. Аллергии на проявление родовой магии. — Моя рука была отпущена, и я с утроенным вниманием начала рассматривать цветной рисунок. — Такое часто бывает у тех, кто раньше ни разу не сталкивался с магией, но я снял симптомы и на время приглушил внешнее проявление. Сейчас убрал морок. Катюша, не злись.

— Так, — откинувшись на спинку кресла, я сложила руки на груди. — Никто никуда не пойдет и ничем заниматься не будет, пока я не узнаю все!

— А может, сначала пообедаем?

Предложение было здравым, так что, с досадой вздохнув, я признала, что он прав. Отдав должное обеду и запив его ароматным чаем с последним кусочком ягодного пирога, я сама не заметила, как подобрела, и мысленно восхитилась его предусмотрительности.