Схватка с черным драконом. Тайная война на Дальнем Востоке - Горбунов Евгений Александрович. Страница 27

В этих документах довольно точно фиксировались переброски сухопутных и воздушных частей Красной Армии на Дальний Восток из районов европейской части страны. Отмечались секретные источники (агентура) в Забайкалье и Приморье, которые сообщали о появлении в их районах новых частей. Отмечалась и информация, поступавшая из Москвы. Московские источники японской разведки были весьма осведомленными. От них поступала информация о числе стрелковых дивизий на Дальнем Востоке, их нумерации, фамилии командиров всех дивизий. Но информация о частях РККА на Дальнем Востоке поступала в Токио не только из Москвы и агентуры на Дальнем Востоке. Очень тесные контакты были у японских военных атташе в Варшаве и Риге с разведывательными отделами генштабов Польши и Латвии. В бюллетенях по СССР японского генштаба, которые получал японский военный атташе в Москве, и через Особый отдел ОГПУ Ворошилов, часто отмечалось, что разведывательная информация получена по данным польского или латвийского генштаба. Ценную информацию о Красной Армии получал японский военный атташе и от турецких военных кругов.

Разрозненные сведения о частях Красной Армии на Дальнем Востоке были суммированы в «Военном бюллетене по СССР № 32 от 25 апреля 1932 года». Перевод этого документа с грифами «Совершенно секретно» и «Документально» также был послан Ворошилову из Особого отдела 10 июня. Контрразведчики сработали оперативно, и ценнейшая информация легла на стол наркома. В этом бюллетене наиболее полно была показана численность и дислокация советских войск на всей обширной территории от Иркутска до Владивостока. Забайкалье, Приморье, район Хабаровска, Сахалин – во всех этих районах была указана и численность, и нумерация наших частей.

Иностранные дипломатические представители в Москве в этом году внимательно следили за изменением военно-политической обстановки в дальневосточном регионе, строили свои прогнозы, высказывали свои суждения и, конечно, обменивались мнениями в разговорах друг с другом. Одно из таких мнений, зафиксированное в «Бюллетене по СССР № 4 от 22 февраля 1932 года», было доложено Ворошилову: «По словам представителя Чехословакии в Москве, за последнее время не только в высших военных кругах Советского Союза, но и в партийных кругах все чаще и чаще раздаются голоса с требованием поддержать престиж СССР и взять более твердый политический курс. Во главе этого движения стоят: Молотов (председатель СНК), Ворошилов (НКВМ), Енукидзе (видный партийный деятель), но Сталин (фактический диктатор), считаясь с общим положением страны и из соображений выполнения пятилетнего плана, возражает против твердой политики». Очевидно, в Токио серьезно отнеслись к высказыванию чехословацкого представителя, если включили его мнение в бюллетень генштаба.

Сейчас историкам еще трудно представить весь объем разведывательной информации, которую получал Сталин после оккупации Маньчжурии. В сталинском фонде Архива Президента Российской Федерации (фонд 45, опись 1) рассекречены пока еще только четыре дела с информацией ИНО ОГПУ и информацией Особого отдела ОГПУ за период с 1932 по 1935 год. Если верить некоторым достаточно хвастливым публикациям историков Службы внешней разведки о том, что Сталину клали на стол сотни листов полученных разведкой документов, тогда то, что сейчас рассекречено – капля в море разведывательной информации, получаемой генсеком. К тому же среди рассекреченных папок разведывательной информации нет ни одной папки с информацией Разведупра. Трудно поверить, что такая мощная разведывательная организация не представляла ему обзорные и политические доклады и имеющиеся в Управлении документы. Если бы у Берзина было чем похвастаться, то он, конечно, не упустил бы возможности и положил бы на стол «хозяина» все наиболее ценное, что у него было. Так что разведупровская информация была у Сталина, но пока она не рассекречена и недоступна историкам и исследователям.

Информация политической разведки поступала из двух источников. Первый – информация агентуры ИНО, включая и документальную информацию. Второй источник – информация Особого отдела. Этот отдел имел свою агентуру в иностранных посольствах в Москве. Имел и свою службу по вскрытию и фотографированию дипломатических вализ. Особенно это касалось японской дипломатической почты, которая отправлялась экспрессом Москва – Владивосток. Отлично работали и сотрудники Специального отдела, руководимого Глебом Бокием, который занимался перехватом и дешифровкой иностранных дипломатических телеграмм и радиограмм. Эти разнообразные источники информации позволяли ОГПУ докладывать высшему политическому, военному и дипломатическому руководству страны подробную информацию о замыслах и действиях основных противников: Германии и Японии, а также правительств Англии, Франции, Италии и США. Источников информации у этой организации было гораздо больше, чем у военной разведки, и в начале 1930-х в извечном соперничестве двух разведок ОГПУ явно переигрывало Разведупр. Если проанализировать рассекреченную разведывательную информацию ОГПУ, которая была доложена Сталину в 1932—1935 годах, то получится достаточно впечатляющая картина.

Первое сообщение в 1932-м году было направлено Сталину начальником ИНО Артузовым 29 января. На первой странице документа, озаглавленного «Деятельность и планы 2-го отдела французского генштаба», рукой Артузова надпись: «Тов. Сталину. Донесение вновь привлеченного агента, связанного с одним из отделов генштаба». Очевидно, ИНО удалось завербовать одного из офицеров французского генштаба, который в своем первом сообщении выдал информацию о деятельности генштаба в связи с событиями в Европе. Через три месяца, 19 марта, Сталину было направлено второе сообщение этого же источника. В нем сообщалось: «В результате последней встречи с известным Вам источником получены нижеследующие дополнительные сведения…» Источник, очевидно, достаточно крупный офицер генштаба, успел за это время побывать в Варшаве, где беседовал с начальником штаба польской армии генералом Гонсяровским. Во время беседы польский генерал сообщил ему, что осенью 1931-го во время посещения Варшавы группой высокопоставленных японских офицеров между польским и японским генштабами было заключено письменное соглашение. «Гонсяровский отметил, что согласно этому соглашению Польша обязана быть готовой оттянуть на себя силы большевиков, когда японцы начнут продвигаться по территории СССР». Документ подписали заместитель председателя ОГПУ Балицкий и начальник ИНО Артузов.

Если судить по многочисленным пометкам и подчеркиваниям, Сталин очень внимательно ознакомился с полученным документом. Это был характерный стиль генсека по отношению к разведывательной информации, которую поставляли ему обе разведки. Внимательное изучение всех без исключения получаемых документов, подчеркивание наиболее важных мест и свои комментарии на полях. И необходимость держать всю полученную информацию под рукой, то есть в своем личном архиве. На каждом документе, полученном от политической разведки, в верхнем левом углу подпись его рукой: «В мой арх. И. Ст.». В информации от 19 марта он подчеркнул абзац о заключении соглашения между польским и японским генштабами. Очевидно, для него это была первая информация о возможной военной угрозе с Запада и Востока. И, конечно, учитывая эту информацию и возможность заключения союза между двумя странами в Европе и Азии, советская дипломатия пошла на уступки при заключении советско-польского договора о ненападении летом 1932-го. Взаимосвязь между информацией разведки и активностью советской дипломатии очевидна.

28 февраля на стол Сталина легла очередная информация ОГПУ. Сопроводительное письмо было подписано зампредом ОГПУ Балицким. В конце документального материала стояла фраза: «По Особому отделу». На этот раз сработала агентура в японском посольстве в Москве. Балицкий просил Сталина лично ознакомиться с подлинным документом, составленным японским военным атташе в Москве Касахара Юкио 29 марта 1931 года. Документ был озаглавлен: «Соображения относительно военных мероприятий империи, направленных против Советского Союза» и направлен в генштаб в Токио. Балицкий писал: «Касахара входит в партию младогенштабистов, во главе которой стоят генерал-лейтенант Араки (автор лозунга „Забайкалье – японо-русская граница“) и Хасимото – начальник русского сектора генштаба, один из нынешних руководителей политики японских военных кругов». Подчеркивалось также: «Касахара на днях выезжает в Японию, где он получает ответственное назначение в японском генштабе». В Особом отделе были на учете все иностранные военные атташе в Москве, и личность японского подполковника была хорошо известна. В этом документе официальный военный представитель империи в Москве за полгода до начала оккупации Маньчжурии предлагал генштабу как можно скорее начать войну против Советского Союза.