За зеркалами - Орлова Вероника. Страница 41

- Своих детей?

Кажется, тогда я ахнула, приложив ладошки ко рту и не веря, что папа мог произнести такое, а он спокойно кивнул и подался вперёд, чтобы коснуться своими тёплыми мягкими губами моих ладоней.

- Да, Конфетка. Ведь иначе они погибнут все. Каждый житель этой страны. Каждое животное. Каждое растение. Понимаешь, милая? Им приходится идти на уступки и даже лишать себя добровольно самого ценного ради чего-то большего. А ты не хочешь потерпеть оставшиеся пару недель до наступления лета.

Отец щёлкнул меня по лбу и, подмигнув, пружинисто встал на ноги.

- А теперь подними свой шарфик, Ева, и пойдём к Лили в гости. Наверняка, она уже дождалась тебя.

- Но ведь он испачкался, - я разочарованно посмотрела вниз, с отвращением глядя на втоптанный в грязную жижу шарф и отказываясь представить, как возьму его в руки.

- Это твоя своеобразная жертва и наказание, малышка. Мы можем стоять здесь ещё очень долго и так и не пойдем к твоей подружке, но и домой не пойдем до тех пор, пока ты не поднимешь подарок своей матери с земли.»

Возможно, я была слишком мала, чтобы понять весь масштаб того урока, который пытался преподать мне отец. Помню, как всю дорогу до дома подруги я шла с гневными мыслями в адрес жестоких родителей, готовых во имя чего бы то ни было убить собственных детей или даже милых животных. Тогда эта информация произвела гораздо большее впечатление, чем то, что на самом деле хотел сказать мне отец.

А ещё я на всю жизнь запомнила мерзкое ощущение грязных рук, которыми стискивала ненавистный шарф по пути к Лили. Потом у себя дома я его выкину в мусорку, а папа никогда не спросит у меня, где он. Благо, подобных шарфиков у меня была целая куча. А ещё я запомнила брезгливый взгляд своей подружки и их служанки, с презрением, но аккуратно забравшей у меня аксессуар, чтобы почистить. А вместе с этим пришло понимание, что отец прав. Иногда нам нужно жертвовать чем-то незначительным или действительно важным для получения конкретного результата. И вся наша жизнь и состоит из череды выборов. Только кто-то выбирает ради достижения результата, а кто-то приходит к выбору ради самого выбора.

И сейчас я думала о том, что сделала свой выбор. Какой бы соблазнительной, какой бы невероятно манящей ни казалась та жертва, которую я должна была принести ради своей цели. Но иногда нам приходится уступать в мелочах, чтобы добиться чего-то более значимого и действительно важного. Оставалось окончательно убедить себя, что черноглазый мерзавец с чувственными губами и соблазнительным голосом, при мысли о котором в низу живота взметалось пламя, всего лишь незначительная жертва. Не более того.

Глава 17. Ева. Натан

- Приехали. Дальше я не поеду, - голос таксиста привлек внимание. Молча кивнула, протягивая ему деньги и собираясь открыть дверь, - Мисс, вы бы были поосторожнее тут, - он оценивающе и как-то осуждающе окинул меня взглядом. Внимательные глаза задержались на выглядывавшем под расстёгнутом пальто кружевном белом воротнике с чёрными вставками по краям, - я бы вообще посоветовал вам не соваться в этот вертеп без поддержки полицейских. – он осуждающе покачал головой, - Сами лезут куда не следует, а потом…тут люди пропадают просто так, мисс, и потом ищи-свищи таких красоток.

Усмехнулась его словам, чисто инстинктивно сунув правую руку в карман, который слегка оттягивал «Кольт». Отец бы ужаснулся, услышав, что я ласково называю оружие своим любимым мальчиком, как кстати и Росс. В принципе, последний бы просто в ступор от шока впал, узнав, чем я сейчас занимаюсь и какое именно дело веду. Но да, мой малыш не раз спасал мне жизнь. Правда, всё же я не собиралась применять его здесь, в катакомбах – в месте обитания толпы брошенных детей и бездомных, хоть и взяла с собой на всякий случай. Впрочем, выезд без табельного оружия был самой настоящей глупостью, а с момента получения записки мне хотелось взять его с собой даже в ванную, как бы ни отвратительно было признаваться в этом самой себе.

Подмигнула таксисту, нервно заозиравшемуся по сторонам, и молча вышла из машины, успев отступить на пару шагов, прежде чем она сорвалась с места, на прощание громко взвизгнув. Невольно сжалась от пробирающего до костей ветра и, насколько позволяли за мгновение замёрзшие пальцы, быстро застегнула все пуговицы пальто, поправила воротник, стараясь не показать, насколько мне холодно, потому что появилось стойкое ощущение, что за мной наблюдают. Наблюдают пристально и из разных мест, поэтому нет смысла искать наблюдательный пункт и вертеться в разные стороны, это лишь наведёт их на мысли о моей неуверенности. Потому я лишь развернулась и пошла в сторону небольших холмов, местами покрытых какими-то плитами или другими строительными материалами. До приезда сюда я изучала местность по фотографиям, по газетным статьям, знала, что катакомбы эти были выкопаны едва ли не до основания самого города и теперь использовались местными бродягами и алкоголиками в качестве постоянного жилья.

Показалось, что сзади хрустнуло что-то, будто кто-то идёт вслед за мной. Не стала оборачиваться, лишь сжала сильнее в руках «кольт» и удостоверение следователя. Да, я не стала надевать форму сегодня, приехав сюда в гражданском.

Чёрт! Выругалась тихо, едва не поскользнувшись на мерзлой земле. Точно, кто-то за мной идёт. Звук шагов слышен отчётливо, преследующий даже не старается ступать беззвучно. Резко обернулась. Никого. Только какие-то мусорные баки стоят, да несколько одиноких деревьев с голыми растопыренными ветвями-лапами, зловеще покачивающимися от сильных беспощадных порывов ветра. Где-то справа и немного впереди от меня будто что-то засвистело, а может, кто-то. Усмехнулась, вскинув руку вверх, показывая, что обнаружила их, и пошла дальше. Впрочем, ведь особо никто и не скрывался. Преследователь (или преследователи) явно давали знать, что они идут за мной, но пока ещё не решились показаться. А это значит, либо они тут без особого распоряжения кого-то более влиятельного не вправе ничего решать, либо же это…дети.

Катакомбы. Всё же на фотографиях они выглядели менее зловеще что ли. В газетах это были полуразрушенные подземные строения с серыми стенами с узкими витиеватыми коридорами. Теперь же они казались чем-то одушевлённым, чем-то, раскрывшим ненасытную зубастую пасть. Своеобразный живой организм, затаившийся в ожидании очередной жертвы.

Только подошла к одному из помещений, как в проёме показалась невысокая женщина с маленькими глазами непонятного оттенка, и, судя по выбившимся прядям, спадавшим на её лицо, такого же цвета были её всклокоченные волосы, спрятанные под тёплым платком. Он закрывал всю нижнюю часть лица старухи, отчего её пристальный взгляд казался ещё более колючим и враждебным.

Прищурилась, нахмурив лоб с глубокими бороздами морщин, и слегка склонив голову вбок, будто ей тяжело было держать её прямо, проскрипела еле слышно:

- Чего надо?

- Я хочу увидеть Натана Дарка.

Старуха издала какой-то странный звук, и только по тому, как затряслись её плечи, я поняла, что она засмеялась.

- О…,- всем тело повернулась назад и уже громче крикнула, - Мэнни, ты смотри, они совсем обнаглели. Уже сюда к мистеру Дарку приходят.

Посмотрела на меня и добавила, оглядев с ног на голову:

- Нет его здесь. Иди отсюда, девка, если ты проблем не хочешь.

Медленно выдохнула, вынув руки из карманов и сжав свои ладони так, чтобы успокоиться, ощущая, как начинает накатывать раздражение.

- В таком случае мне нужно знать, где он, и я буду признательна, если вы…

Странный скрип повторился, правда, веселье по-прежнему не отражалось в её глазах. Они оставались такими же обеспокоенными и напряжёнными. Так бывает обычно, когда люди узнают, где я работаю…или когда им есть что скрывать. Затем скрип прекратился, и старуха резко шагнула вперёд, схватив пальто за манжет трясущимися пальцами, прошипела, глядя прямо в глаза.

- Уходи отсюда подобру-поздорову. Мужики придут и на тебе живого места не оставят. Таких чистеньких они любят.