Восемь (ЛП) - Картер И. С.. Страница 8

— В парк с моей малышкой Айви и Арти, — отвечает брат без запинки, быстро успокаивая ее. Озабоченность покидает красивое личико дочери, и она с легкостью соглашается со словами своего дяди, снова обращая внимание на маленького брата.

Отворачиваюсь от Айзека, стыд за мои неблагодарные слова вскипает у меня в груди, вызывая неприятное ощущение, и я продолжаю идти. Но он не сдается, следует за мной, и заставляет меня выслушать его:

— Как я могу уехать, если тебе сейчас нелегко, Джош? Да, за последнюю неделю ты стал справляться с детьми гораздо лучше, но все равно продолжаешь просто существовать, каждый день ожидая, что она вернется.

Я чувствую его взгляд на своем лице, когда он добавляет с сочувствием:

— Знаю, ты не думаешь, что она вернется, но ты живешь в иллюзии, все еще ожидая, что это случится, все еще надеясь, что это сон, и ты проснешься. Тебе нужно жить дальше, Джош, ради всех вас. Я могу помочь тебе в этом или, по крайней мере, быть рядом тогда, когда ты будешь не в состоянии.

Его слова, те самые, которые всего несколько дней назад лишь слегка задели бы меня, потому что в них не было особого смысла, сейчас глубоко ранят меня. Мои мышцы напрягаются, я сильнее сжимаю пальцами ручку коляски Артура, разрываясь между тем, чтобы развернуться и помчаться домой или ударить Айзека по лицу, лишь бы заставить замолчать.

Вместо этого заставляю себя идти и закрываю рот. Ничего хорошего из него не вылетит, если начну говорить прямо сейчас.

Мы приближаемся к парку, и я бросаю взгляд на первую же деревянную скамейку, стоящую сразу за воротами. Пробегаюсь по ней глазами, затем смотрю на другую, расположенную чуть дальше по дорожке, пытаясь увидеть, не сидит ли там мужчина, который поделился со мной мудростью и виски. Не знаю, зачем ищу его, скорее всего, он никогда и не вспомнит меня, да и мне кроме благодарности предложить ему нечего, но какая-то часть меня хочет, чтобы до него дошло, что я прислушался к его словам. Мне хочется, чтобы он видел, что я здесь, пытаюсь снова любить и жить. Стараюсь найти мужчину, которым я раньше гордился быть.

— Папа, идем быстрее, — требует Айви, когда мы проходим через ворота парка. — Я хочу сперва покормить уток, а потом показать Алтурру, как высоко я могу раскачиваться на качелях. Потому что дядя Айз сказал мне, что если я раскачаюсь еще выше, то превращусь в бабочку, и у меня вырастут крылья.

Я в изумлении смотрю вниз на свою жизнерадостную маленькую девочку. И дня не проходит, чтобы она не спросила о своей матери, и не было еще ни разу так, чтобы это не разбило мне сердце.

— Так лучше? — спрашиваю я ее, ускоряя шаг, переходя с прогулочного темпа к быстрой ходьбе. Айви с восторгом смеется и практически бежит, чтобы не отставать.

— Да, папа, — хихикает она. — Ты почти такой же быстрый, как я, но не быстрее дяди Айза.

Едва она успевает произнести его имя, как Айзек срывается с места и быстро бежит, подхватив ее по пути и зажав подмышкой как мешок картошки. Айви пронзительно визжит и смеется так сильно, что готова лопнуть. Они мчатся через парк с Артуром и мной, медленно следующими позади них.

— Мы выиграли, мы выиграли! — счастливо кричит она, когда я наконец-то догоняю их около озера. Маленькой ручкой Айви уже роется в сумке и вытаскивает для всех по куску хлеба.

— Да, принцесса Айви, вы выиграли, — признаю я свое поражение с улыбкой. Мышцы моего лица еще не совсем привыкли к этому, и от этого улыбка на моих губах ощущается как нечто незнакомое.

Рискнув, перевожу взгляд на Айзека. Мы не сказали друг другу напрямую ни слова с тех пор, как он предложил остаться, и, заметив его обожающий взгляд, направленный на мою маленькую девочку, я только укрепился в своем решении о том, что брату пора вернуться к своей жизни, пока наша не поглотила его навсегда.

Как только заканчивается хлеб — кусочек Артура у него во рту, а наш весь скормлен прожорливым уткам — Айви быстро тащит нас на игровую площадку.

— Давай, дядя Айз. Подтолкни меня еще раз на качелях, — умоляет она с энтузиазмом.

— Дай отдохнуть дяде Айзу десять минут, принцесса Айви. Если ты сходишь и немного покатаешься на горке, он придет и найдет тебя, когда пора будет качаться на качелях, ладно?

Мне не хочется заводить этот разговор с братом, но в то же время, молчать и откладывать его тоже не могу.

Когда кажется, что Айви вот-вот начнет возражать, Айзек успокаивающе машет ей и кивает в знак согласия, после чего дочь задумчиво переводит взгляд с него на меня, а потом поворачивается и бежит к горке.

— Не торопись, — кричу я вслед в то же самое время, как Айз инструктирует: «Не так быстро, крошка Айви, и не забывай съезжать с горки только на попе».

Она отмахивается ручкой от нас, и мы с облегчением смеемся. Эта маленькая девочка вьет веревки из двух взрослых мужчин.

— Она разобьет не одно сердце, когда подрастет, — размышляет Айзек больше для себя, чем для меня, на что я отвечаю, в основном в шутку:

— Никаких парней, пока ей не исполнится двадцать пять, а с подружками будет только чисто платоническая дружба.

— Удачи тебе в этом, — смеется он, и добавляет, — в ее венах течет кровь семейства Фокс, так что давай надеяться, что Айви больше похожа на своего папу, чем на своего дядю, иначе тебе грозит океан боли, брат.

Качаю головой на это, но не могу больше бороться и приподнимаю уголок рта в улыбке. Это первый раз со смерти Лоры, когда я просто сижу и расслабляюсь в чьей-то компании.

Несколько месяцев я закрывался от тех, кого люблю. Впустую потратил первые месяцы жизни своего сына, и до сих пор не подружился с моим маленьким мальчиком, но все же стараюсь. Клянусь Богом, стараюсь.

Между нами повисает тишина, и только тихий лепет Артура, сидящего в коляске, отвлекает наше внимание от наблюдения за Айви на горке.

Делаю глубокий вдох, закрываю глаза на несколько секунд, пытаясь успокоить нервы, затем, глядя, как мой маленький мальчик с жадностью жует свой кулачок, я наконец-то открываюсь перед человеком, который был рядом во время всей моей темной полосы в жизни.

— Помнишь, как мы смотрели «Аладдина» с Лиамом, когда были детьми? Он всегда включал Диснеевские мультфильмы с утра в воскресенье, а все мы думали, что уже слишком взрослые для этого, но все равно смотрели их.

Вопрос кажется сказанным невпопад, но если Айз думает, что у меня поехала крыша, то не показывает этого. Брат просто тихонько смеется и отвечает:

— Ага, мы все старались подражать голосу Робина Уильямса, который озвучивал Джина в «Аладдине». Думаю, у Джека это получалось лучше всего. Неудивительно, что он стал самым востребованным в мире актером.

Я улыбаюсь, позволяя себе гордиться достижениями своего преуспевшего старшего брата. У него ушли годы на то, чтобы добиться большого успеха, но он никогда не сдавался, и теперь весь Голливуд умоляет его сняться в их фильмах.

— Ты помнишь, какие у тебя были три желания?

Каждый раз, когда мы смотрели этот мультфильм, то долго обсуждали, каким же Аладдин был тупым, и какие желания выбрали бы сами, если бы были на его месте.

Отворачиваюсь от Айви и бросаю на него быстрый взгляд, запрокинув голову вверх. Айзек сосредоточенно смотрит в небо, от давно забытых и счастливых воспоминаний на его лице сияет широкая улыбка.

— Да, — отвечает он сквозь ухмылку. — Первым было убедить отца оплатить курсы фотосъемки, которые вела та сексуальная учительница, миссис Скотт. Второе, заставить миссис Скотт улыбнуться мне и влюбиться без памяти, и последнее, — брат смотрит на меня с появившимся на щеках легким румянцем и продолжает, — Чтобы миссис Скотт отвезла меня к себе домой и познакомила со своим суперсексуальным мужем, мистером Скоттом.

Я не выдерживаю. Фыркаю и громко смеюсь.

— И сколько же тебе было лет, если твои желания были такими?

Он пожимает плечами и смотрит на Артура, а потом наклоняется и вытирает слюни с его ротика слюнявчиком.

— Не знаю, тринадцать, наверное. Достаточно, чтобы понимать, что хочу попробовать с обоими, мистером и миссис Скотт.