Прекрасное далёко (Сборник рассказов) (СИ) - Далин Максим Андреевич. Страница 16

— Ты, — говорит, — отдохни малёхо, крошка. Мы с Ронни сейчас уйдём по дельцу, а ты отдохни и живую девчонку не пугай. Посиди с ней пока.

Во как, думаю.

Делия на меня посмотрела снизу вверх, уже так посмотрела, как полагается: ждала инструкций, вроде. Можно сказать, доверилась и бояться перестала.

— Ну вот, — говорю. — Мы сейчас с дядей Дэном на пару часиков отлучимся по делам, надо башлей нарубить — а ты тут подожди. Закажите с Мидой плюшек каких-нибудь и можете кино глядеть или кости нам мыть до самого процессора, сколько захотите, в общем — всё занятие.

Мида захихикала — и Делия захихикала. А когда девочки хихикают — всё, можно сказать, в порядке.

И мы с Дэном пошли.

На улице он мне стал объяснять.

— Босс, — говорит, — меня разбудил, считай, среди ночи. Представь: в порту, где он склады арендует, прямо рядом с нашими ангарами, где стоит, сам знаешь, что — ночью объявился какой-то лысый хрен непонятно откуда. Просто с луны свалился или из канализации выполз — а при нём крайне сомнительная электроника пашет, даже дежурной по порту не понятно ни фига… Короче. Босс кинул на ангары силовое поле и нам с тобой велел разобраться, кто это там такой дерзкий.

— Ясно, — говорю. — Как день. То ли конкуренты, то ли инопланетяне, то ли белая горячка у дежурного на пульте.

Дэн хмыкнул.

— Исключается, — говорит, — белая горячка. Ванесса дежурит, она ничего в рот не берёт, кроме карамелек.

Это точно. Ванесса — охранник с официальной лицензией, дама суровая, корпулентная, из лиги победившего феминизма. И рот у неё такой — им гордиться можно. Как у пираньи. Если уж она этим ртом доложила боссу, что аномалия у наших ангаров — значит, и впрямь аномалия. Надо разобраться, кому по этому поводу ноги выдернуть.

Подруливаем к ангару. Над ангаром силовое поле мерцает, купол — как мыльный пузырь под солнцем, так и переливается. И изнутри об него бьётся указанный хрен — как муха об стекло. И хрен этот — не лысый, можно сказать, вообще.

Странный хрен. Мы поле скинули, сняли пушки с предохранителей и пошли поближе поглядеть.

Одет в натуральное сплошь — в старинные синие штаны и футболку из бумажной ткани, с агрессивным принтом — оскаленная пасть и знаки какие-то. Не вооружён ничем — некуда оружие спрятать, весь в обтяжку. Корпус у него отменный, как у боевой машины — прямо залюбуешься, но, что показательно — не ощущается, чтобы было под этой шкурой что-то, кроме живых мускулов. Ни грамма апгрейда. То есть, стопроцентно живой мужик; не иначе, как возится с собственными мускулами, будто пожилая примадонна — с личиком, целыми днями.

На мускулы — залюбуешься, а морда — очень неприятная. Волосатый, бородищу отпустил, как киборг, который хочет татушку на подбородке волоснёй закрыть, лопатой бородища, а над ней — мелкие глазки, мутного цвета, цепкие. Взгляд странный, то ли наглый, то ли заискивающий.

И бормочет непонятное.

Мы с Дэном переглянулись — и вызвали информаторий, чтоб перевод дал. База минуты три грузилась, необычный язык оказался — а выдала, что говорили на таком аж полтораста лет назад. Прямо скажем, чудной говорок — сплошные архаизмы.

Ну что. Запустили синхронный перевод. И я спрашиваю:

— Ты что в чужих частных владениях делаешь, морда твоя волосатая, и где у тебя тут электроника ночью пахала? Сам скажешь, или нам поискать?

А он на нас глядит во все глаза и выдаёт:

— Господа, я прибыл сюда из прошлого. Электроника — суть машина времени, а цель моего визита… — и закашлялся.

Дэн говорит:

— Вот с этого места — поподробнее.

Волосатая морда приосанился.

— Мои, — говорит, — сподвижники выработали стратегию создания рая на земле. И по нашим прогнозам, рай должен воцариться через полтораста лет. Вот я и прибыл сюда, чтобы взглянуть… на рай… и рассказать… о нём… сподвижникам.

Теперь и я кашлянул.

— Слышь, — говорю, — мужик… это… не хочу тебя огорчать…

А Дэн:

— Хватит тут сантименты разводить. Показывай машину времени.

Этот волосатый, по всему видать, решил, что мы имеем право требовать. Не стал спорить — показал свою штуковину. С виду — как квадроцикл, только по бокам вроде солнечных батарей пришпандорено, а вместо колёс — хрень какая-то, этакие стеклянные спирали, закручивающиеся вовнутрь. Сиденье неудобное. Электронная начинка чувствуется, даже чувствуется, что необычная — но еле-еле греет, выключена.

— Вот так шик! — говорю. — И что ж, вот на этой штуковине можно в любой век попасть?

Волосатый мордой покачал опечаленно:

— Нет, в любой — не выйдет. Пока что так настроена, что из моего текущего момента можно было попасть ровно на сто пятьдесят лет вперёд — и вернуться можно только обратно в мой текущий момент. Никак иначе.

Дэн выпятил губу и говорит:

— Подумаешь, хреновина какая-то… — будто он машин времени видел валом, и они ему уже надоели до зевоты. — Вали, мужик, обратно в свой текущий момент, пока педали не накрутили.

У волосатого морда совсем опечалилась.

— Я же, — говорит, — почти ничего и не видел! Что же мне рассказать сподвижникам?

— Чего, Дэн, — говорю. — Пусть поглядит.

Дэн помотал башкой.

— Ну уж дудки! Я кино смотрел. Там такой хрен в чужой эпохе накашлял, начихал, какую-то букаху раздавил — и катаклизмы начались.

— Вот тупой киборг! — говорю. — Тот в прошлое путешествовал, а этому мы — будущее.

А Дэн:

— Какая разница! Думаешь, этот никаких микробов из своего средневековья сюда натащить не может? А если технологический секрет стырит какой-нибудь?! Мужик-то непростой — вон, машину времени построил; стырит запросто. Вот тебе и будет в прошлом, вроде как, раздавленная букаха!

Резонно, думаю.

— Слышь, — говорю, — хрононавигатор! Признавайся, за передовыми технологиями припёрся?

Он как-то растерялся, смешался и затряс башкой.

— Я, — говорит, — господа, машину-то не строил… только использую. Вообще-то, мои сподвижники считают, что всё это высокотехнологическое — оно от беса…

— От кого? — Дэн не понял, и я не особо.

— От беса, — говорит. — От дьявола. А эту машину батюшка благословил использовать один раз, на благое дело. Сподвижников воодушевить.

Мы с Дэном опять переглянулись.

— Это он чего? — говорю.

А Дэн:

— Средневековье… А, ляд с ним, пусть прогуляется. Только с нами. Часок. Под присмотром. И тут же назад, в свой текущий момент. Идёт?

Волосатый просиял.

— А можно, — говорит, — я диктофон возьму? И фотоаппарат?

Точно, средневековье, думаю.

— Валяй, — говорю. — Бери, чего там…

Достал он из своей машины времени какую-то небольшую вещицу, вроде портативного аккумулятора, и мы его технику снова прикрыли силовым куполом. Замкнули на личный код Дэна. И нам спокойнее, и владельцу тоже.

А владелец волосатый покосился, но ничего не спросил и не сказал. И мы пошли к выходу в город.

По дороге он решил с нами пообщаться. Видимо, типичных представителей в нас узрел — других-то желающих с ним трындеть в обозримом пространстве нет, делать нечего.

— Разрешите, господа, — говорит, — задать вам несколько вопросов.

— Валяй, — говорю, — не тушуйся.

— Какой вы, — говорит, — позвольте узнать, национальности?

— Я-то? — удивляюсь. — Я по национальности — химера. Меньшая часть организма у меня, вроде, смутно английских кровей, с китайской примесью, а большая — как будто русский или поляк, но я не уточнял.

У волосатого глаза на лоб полезли. А Дэн хмыкнул:

— Не знаешь — не суйся. Вот я точно в курсе, справлялся. Один отец у меня — американский немец, второй — французский араб, а вынашивала итальянская еврейка, хотя я и не уверен, что её гены тоже есть, — и добавил со сдержанной гордостью. — А баба моя — эфиопка японского происхождения. Шикарная.

Волосатому понадобилось некоторое время, чтобы впучить глаза назад, хотя уж у Дэна-то с родословной всё в порядке.

— Слышь, путешественник, — говорю, — ты не переживай. Мало ли, что там у киборгов понамешано. Из них половина — химеры, ты бы людей поспрашивал.