Заклятые враги (СИ) - Либрем Альма. Страница 86

Дарнаэл предпочёл проигнорировать мрачный взгляд Тэллавара. Проклятый старый маг многое обещал и многое требовал, но до сих пор оставался не самым желанным гостем.

Марту тоже вывели. Её тащили под руки два стражника — девушка отказалась взойти на плаху достойно и с гордо поднятой головой. Нет, её пришлось тащить, и камень сбивал ноги в кровь.

Король бросил короткий взгляд на Гартро. Тот кивнул. За это исцеление он не должен был ничего отдавать. Тэллавар ненавидел Торрессу, и он с радостью бы разнёс архипелаг на мелкие кусочки. Дарнаэл не мог назвать точную причину такой реакции, но никогда не возражал. Ему-то какое дело?

Толпа застыла. Серые, белые, чёрные, цветные. Все они превратились в одно сплошное месиво — крики вырывались из застывшего воздуха только иногда, воздух пронзали недовольные вопли и возмущения. Всё это собрать в единый образ было трудно, но каждый на этой площади желал Марте Торрэсса жестокой смерти.

Её ноги исцелились словно сами собой — Высший знал своё дело. Побои, которые девица наносила себе сама, вооружившись тяжёлым камешком, тоже пропали. Она не безвинная жертва, из которой выбивали признание. Нет, увы, но она нарушила слишком много законов, чтобы оставить себе право на гордость или телесные повреждения.

Марта Торрэсса будет казнена без единого пореза, без единой царапинки, и единственной причиной её погибели, кроме стрел, проткнувших грудь, может оказаться только вина за то, что она разбила Кэору сердце. Король мог бы пережить покушения на себя-любимого, но в какой-то момент принцесса из архипелага перешагнула ту тонкую границу, потеряла всякую меру в приступах отчаянной ненависти.

В неё раздражённо тыкали пальцами, словно показывая, что это “та самая”, и крик то и дело обвинительными птицами проносился над головами толпы.

Госпожа Торрэсса выглядела бледной. Она попыталась вырваться и побежать, но стража вновь остановила её и подхватила под руки, не позволяя уйти.

— Сегодня, — Дарнаэлу не требовались обвинительный приговор или подготовка к торжественным речам, как смеялась Лиара. Ему было достаточно видеть свою жертву там, где ей и место, — нашу страну и наш мир навеки покинет Марта Торрэсса, кронпринцесса Торресского Архипелага. Каждый из вас, из тех, кто стоит в толпе и кто наблюдает за происходящим с помощью магии, каждый, кто намеревался совершить преступление или уже сделал его, должен помнить, что наказание настигнет и его. Марта Торрэсса была виновницей трёх покушений, — король остановил взгляд на какой-то башне позади толпы. Смотреть на неё было проще хотя бы потому, что он позволил себе не замечать внимание окружения и попытки уничтожить Марту ещё до того, как её расстреляют. — Покушений на короля. Моё Величество, — эту фразу он больше всего терпеть не мог, считая её верхом самохвальства, — с благоволения Высокого Совета, — это того, что состоит из короля, Первого Советника и придворного мага, ага, — приговаривает Марту Торрэсса к расстрелу несмотря на её высокий статус и положение на родных землях. Справедливость коснётся вас, независимо от того, кто вы, принц или нищий. И если вы посмеете нарушить законы нашего государства, то погибнете. От стрелы, от пламени, от меча или от магии — это не имеет значения. Вы умрёте, и ваше имя будет навеки покрыто позором. А теперь… — он перевёл взгляд на Марту.

Оставалось сказать одно только слово.

Лучники уже натянули тетивы. Дарнаэл тянул — он понятия не имел, чем обернётся присутствие в отряде Кэора. Руки племянника дрожали, король видел это уже отсюда. Если тот прострелит грудь Марте, то, вероятно, избавится от её мятежного духа навсегда. Может быть, поверит в то, что ненавистной супруги, женщины, которую он когда-то умудрился полюбить, больше нет в его жизни, и отпустит навсегда. Если он повернёт лук против кого-то из отряда, если попытается остановиться, просто не сможет выстрелить, то толпа не даст ему уйти.

Лучников охраняли, конечно, но стража первой уничтожит Кэора, и им будет плевать на благоволение короля. Дарнаэл вообще не ставил бы его в эти ряды, но парень сам загадал подобное желание, и не дать ему шанс распрощаться со всем Тьеррон просто не мог.

— Отец объявит вам войну! — воспользовалась шансом Марта. Она рванулась вперёд, и звонкая тишина прервалась, рассыпалась миллиардами маленьких кристалликов среди толпы. — Торресса введёт войска!

Дарнаэл повернулся к ней.

Лук в руках Кэора дрожал. Он не мог отпустить его, не мог рухнуть, пока не выстрелит, и казалось, что оружие расколется на две части под давлением его рук.

— Элвьента не станет ждать, — холодно промолвил Дарнаэл. Магия Шэйрана усиливала его голос уже безо всяких стараний со стороны самого короля. — Элвьента объявляет войну Торрессе. Правительство всегда должно нести ответственность за то, что совершило. Залп!

Последнее слово прозвучало как-то неожиданно. Тьеррону казалось, что мир вновь раскололся на несколько частей, и он был почему-то практически уверен в том, что Кэор ни за что не сможет выстрелить.

Он повернёт лук в другую сторону.

В какое-то мгновение Дарнаэл был уверен в том, что стрела смотрела на него. А после она самой первой сорвалась с лука…

И пронзила горло.

Марта Торрэсса захрипела, и остальной залп ворвался уже в мёртвое тело. Кэор не выронил оружие и не бросился к супруге, хотя на него смотрели и без этого. Он передал лук кому-то из тех, кто тоже стрелял, и сделал несколько неуверенных, медленных шагов в сторону покойной. Её уже ничто не держало у столба, и она рухнула на деревянный помост, мёртвая, прострелённая насквозь.

Кэор стянул с запястья венчальный браслет и вложил его в раскрытую ладонь Марты, в последний раз сжал мёртвые пальцы в кулак и закрыл глаза, словно назло распахнутые так широко, словно Торрэсса собиралась ослепнуть от этого.

— Мертва! — во всеуслышание крикнул он, а после медленно, едва передвигая ногами, направился в сторону дворца.

Дарнаэл стоял на подмостке. Спуститься означало попасть в толпу, и он упёрся ладонями в перила, порываясь ударить по народу шаром пламени. Они наблюдали за мелодрамой, за тем, как развиваются события, с интересом читателя или зрителя в театре, не как люди, а как посторонние слушатели. Глупцы.

Шэйран, оставив Монику где-то в толпе, бросился за братом. Девушка, кажется, порывалась остановить мага, понимая, что то ли новую сплетню на него повесят, то ли он случайно сорвётся со своим волшебством.

Дарнаэл осмотрел толпу. Надо было ждать прелестную стражу, спускаться, ещё и приняв чью-то помощь, словно король инвалид и без посторонней помощи не может сделать эти чёртовы три шага.

Народ постепенно разбредался. Дарнаэл не собирался ждать того момента, пока их всех разгонят, и осмотрелся. Пустота там, у самого помоста, показалась ему достаточной, и король, быстро обернувшись, попросту спрыгнул с надоевшего местечка.

…Спустя секунду в место, где он стоял, вонзилась стрела.

Дар обернулся. Стреляли откуда-то из возвышения, явно целясь, и если б он не рискнул прыгнуть с двухметровой высоты — хотя это же не высоко, — то сейчас тоже валялся бы с прострелённой шеей.

Взгляд подозрительно метнулся по лучникам, хотя тем и выдавали только по одной стреле, и Тьеррон выдохнул с облегчением, когда заметил, что Кэор разговаривал с Рэем и молодой магичкой у входа, а значит, повода для подозрений не было.

Покушения не прекратились.

…Подоспел Кальтэн, стража окружила короля кольцом, маг воздвигнул новый щит, но это больше не имело значения. Дарнаэл понимал — опасность близко. Зима ступает по пятам.

А с зимой принято бороться не методами защиты.

***

— Ваше Величество, но ведь…

— Брысь отсюда! — Дарнаэл взвесил в руке скипетр, откровенно намекая на то, что играть в доброго дядю-короля не будет и запустит оным в каждого, кто посмеет подвернуться под руку. Похоже, угроза показалась людям вполне реальной, потому что после пяти минут неуверенных попыток переубедить Тьеррона, они всё-таки решились уйти.