Жаркий отпуск для ведьмы (СИ) - Дэвлин Джейд. Страница 21

А портной продолжал разливаться соловьем:

- Они подчеркивают достоинства фигуры, может, несколько излишне, но если задекорировать его золотой сеткой, вот этим кружевом и накидкой из пранского бархата… правда, это увеличит цену платья еще втрое…

- Не надо сетку! - я уже достаточно опомнилась, чтобы перестать строить из себя реву-корову и взять судьбу своей одежды в свои руки.  - Достаточно вот тут и вот тут добавить небольшую драпировку, и все будет выглядеть прилично, - я уверенно ткнула пальцем в рисунок.

Кутюрье всмотрелся и поднял на меня заинтересованный взгляд. А я мысленно скрестила пальцы и с апломбом закончила:

- И вообще, навешивать на себя половину герцогской казны - дурной тон. Это пристало выскочкам из купцов, но никак не аристократам!

Валентайн уже вернулся в свое кресло у камина и даже получил от мило краснеющей юной горничной чашечку кофе. Услышав мои последние слова, бедолага закашлялся, поперхнувшись напитком. А у меня в голове ему эхом вторил сдержанно кхыкающий Римус.

Ой, подумаешь! Какая неожиданность, ведьма - и не попугай. Сами такие.

- Снимайте мерки и делайте эти… драпировки, - откашлялся наконец герцог. - И накидка из бархата мне тоже нравится. Одно платье с накидкой, одно с кружевной отделкой на груди и одно простое. Для домашних семейных вечеров, - закончил он с такой усмешкой, что местный модный дизайнер тоже подавился. Похоже, что слюной.

Глава 16

Вот где я не удержалась и разорила Валентайна на внушительную сумму, так это в лавке нижнего белья. А-а-а-а!

Нет, нормальными трусами и лифчиками тут и не пахло, но милые панталончики из того же материала, похожего на шелковый трикотаж… нижние рубашки, смахивающие на длинные маечки… и все такое приятное к телу, никаких долбаных накрахмаленных льнов!

И плевать, что помогавшие мне выбирать и мерить служанки переглядываются и хихикают на тему «такое носят только ночные фиалки в столице». Да хоть кактусы! Если приличным леди положено всю жизнь заниматься самоистязанием, то я буду неприличной.

Я даже не сразу вспомнила, что тут средневековье, и абсолютно без комплексов демонстрировала Валентайну все, что выбрала, тем более, на мой взгляд, штанишки до колен и длинные майки-распахайки - ну вообще ничего такого. Потом только заметила, что служанки надуваются, как индюшки, и делают большие глаза друг другу.

Герцог, похоже, сначала был слегка шокирован моей раскованностью, а потом доволен, как слон, и готов тратиться бесконечно, лишь бы я мерила и демонстрировала. Упс… ну и ладно, будет им показ мод и двигатель прогресса!

А крыс там все кашляет на заднем плане… Простудился, бедолага?

Остановилась я с трудом, кое-как убедив себя, что десятые «трусы с рукавом» - это перебор и пятнадцать нижних рубашек мне ни к чему, при побеге все равно столько не уволоку, а крыс у меня вообще не грузовой.

Скрепя сердце и яростно пиная внутреннего хомяка, я уполовинила свои покупки, выбрав самое-самое и проводив отставленное глазами жертвы. Уф… я героин, и никто не убедит меня в обратном!

Пока я радостно переодевалась в отдельной комнатке в новое белье под старое платье, я еще и разговор интересный услышала. Точнее, обрывок разговора, который заставил меня навострить уши.

В этой примерочной комнате не только дам переодевали за ширмами, но еще и работали - шили, крахмалили, готовили к подаче заказчикам туалеты.

- Рехнулся, старый паук, - с каким-то затаенным злорадством сказала худая костлявая тетка лет под пятьдесят, ловко расправляя на вполне узнаваемой гладильной доске белоснежную нижнюю юбку и разглаживая ее утюгом на углях. - Так ему и надо за слезы людские. Создатель все видит, все знает. Слышала? Выскочил, говорят, старик Трувиль из своей конторы с воплями про демона, укравшего сокровища. А теперь, говорят, удар у него, лежит помирает, гадина такая.

- Да не сокровища, а сундук, - отмахнулась ее напарница, толстенькая и румяная, как сдобная булочка, яростно наглаживавшая чье-то платье. - У людей язык без костей, три короба напридумывают за полдня.

- Да и бес с ним, хоть сундук, хоть бочонок, - хмыкнула худая. - Все одно радость - завтра-то у кого срок по закладным, лампадку в храме зажгут за того демона, что ростовщику-кровопийце разум помутил. Чтоб он был здоров, сила нечистая.

- Да чему радоваться-то, дура ты безмозглая? - не выдержала полненькая, плюнула на еле зашипевший утюг, бросила платье и начала сердито шуровать кочергой в большой жаровне с углями. - Старый паук с ума сошел, туда ему и дорога, так почтарь уже голубей отправил в столицу к младшему. Заявится наследничек - до последней монетки все из должников вытрясет, с процентами за просрочку! Расписки-то небось демон не попер… Оно ему надо, когда такую душу сочную, черную заполучил?

Шнуровавшая мне корсаж молоденькая девчонка, все это время молча и сосредоточенно делавшая свою работу, вдруг так резко вздохнула, будто всхлипнула. А когда я оглянулась - поспешно попыталась сделать нейтрально-спокойное личико.

- А то перепродаст расписки-то заезжим людоловам, - понизив голос, продолжила толстушка. - Наследничек у старика мот да повеса, ему в папашиной конторе сидеть недосуг, все бабы да пьянки. Вот тогда взвоем!

- Типун тебе на язык, ворона, - рассердилась худая. - Все бы тебе каркать! Может, старик с сумасшедших-то глаз закладные вообще потерял. Или продал уже кому…

- Ага, мечтай, - пробурчала пышка и снова сердито принялась за работу.

«У тебя повышение, Велислава, с ведьмы до демона», - хихикнул у меня в голове крыс, и я поняла, что он тоже с интересом подслушивал.

Мне все любопытно было, где он прячется. Ну в галерее ладно - тут столько барахла, что одному маленькому крысюку затеряться несложно. А вот когда мы с герцогом по пустой дороге скакали, Римус что, на лошадином хвосте висел? Или мчался галопом по кустам?

Молоденькая служаночка закончила возиться с моим корсетом, подколола последнее кружево, присела в вежливом книксене, и я заметила, что у нее заплаканные глаза. Ну блин. Девчонке лет четырнадцать от силы… Я не то что детей прямо обожаю или рвусь защитить всех ото всех, но тут стало не по себе. А если вспомнить, что девчонка пустила слезу после разговора о ростовщике… даже вопросов задавать не надо.

«Римус, назначаю тебя голубем мира», - мысленно сказала я, выходя из примерочной комнаты и улыбаясь герцогу.

«Тоже повышаешь типа?» - напряженно-ехидно уточнил крыс.

«Где-то так, - согласилась я. - Голубь - он тот же крыс, только еще и летает. Вот и будешь в клюве разносить расписки по должникам, пусть решат, что демон старику попался то ли шибко пакостный, то ли… э…»

«Стукнутый на всю голову и отвара перепивший», -  подсказал крыс недовольно.

«Ну тоже верно, - под хорошее настроение, подогреваемое приятным прикосновением более-менее нормального белья к телу, я готова была весь мир любить, не только Римуса с его подколками. - Зато представляешь, сколько людей станет этому вашему Создателю лампадки жечь за твое здоровье? Наверняка на пользу пойдет».

«Не понимаю, почему ради этого я страдать должен? - пробухтел крыс. - Я тебя уже бояться начинаю. Ты после этого отвара какая-то юродивая стала, о людях заботишься, в лампадки верить начала. Эдак мы скоро в монастырь переедем. Одна радость, что в женский».

«И не надейся, - я мысленно хихикнула. - Только в мужской! Но вообще, иногда приятно позаботиться о других, особенно когда это тебе ничего не стоит».

«Конечно… Я же разносить буду», - правильно понял мой альтруизм крыс.

«Именно, - отозвалась я безмятежно, вслед за Валентайном выходя из галереи. - И потом, все равно денег тех нам не видать. Ну не собирался же ты ждать, пока какой-нибудь местный крестьянин не отдаст тебе половину урожая за свою заложенную избу? Мы здесь все равно надолго не задержимся. Так что давай сделаем людям приятно за чужой счет».