Польский крест советской контрразведки (Польская линия в работе ВЧК-НКВД 1918-1938) - Зданович Александр Александрович. Страница 18

Кроме Минска, особые отделы были созданы в Бобруйске и при Мозырском исполкоме. Этот город был прифронтовым, и там активно работала польская агентура, которая практически свободно переходила демаркационную линию [161]. Чтобы воспрепятствовать этому, Коллегия ЧК решила провести регистрацию на территории республики всех, у кого имелись родственники на польской стороне. Эта трудновыполнимая задача на практике была решена лишь частично, но удалось выйти на некоторых интересных в оперативном плане лиц и организовать их разработку [162]. Эту работу возглавил новый начальник Особого отдела О.В. Эйдукевич, который позднее станет первым начальником 13-го спецотделения ОО ВЧК в Москве. Это подразделение отвечало за работу против разведок Финляндии, Литвы, Латвии, Эстонии, Румынии и Польши [163].

Приведя эти немногочисленные положительные примеры оперативно-следственной работы чекистов Литовско-Белорусской Республики, приходится констатировать отсутствие значимых результатов ввиду воздействия, как минимум, трех факторов: сепаратистских тенденций, организационной неразберихи и явного недостатка сколько-нибудь опытных кадров.

Деятельность руководства ЛитБела в целом, включая и решение задач по обеспечению государственной безопасности, вызывала много вопросов у представителей ЦК РКП(б) и военных структур управления. Так, 13 июля 1919 г. член Реввоенсовета Западного фронта И. Сталин направил в Москву (для В. Ленина и ЦК большевистской партии) телеграмму, фрагмент которой здесь стоит процитировать. «Констатирую, — писал он, — полную ненужность правительства и Минского Совета Обороны, необходимость их самораспущения и вхождения их членов в органы фронта. Члены Литовского и Белорусского правительства выразили полное согласие, требуют лишь согласие Цека партии» [164]. Оргбюро ЦК, а затем и Политбюро поддержали предложение Сталина, о чем и было сообщено в Минск 15 июля.

Чтобы подвести некий итог работы спецслужб Литовско-Белорусской Республики за период до взятия поляками Вильно, приведем мнение первого председателя Минской губчека В.И. Яркина. При подготовке материалов по истории КП(б) Белоруссии в 1925 г. он писал: «Я полагаю, этот эксперимент стоил жизни Литовской (Литовско-Белорусской. — А.З.) Республике, ибо после руководства Мясникова Мицкявич-Капсукас не смог справиться с задачей укрепления Советской власти в Литве и организацией борьбы с белогвардейщиной» [165]. От себя добавим, что не только с белогвардейщиной, но и с польской разведкой и подпольными ячейками ПОВ на территории ЛитБела.

А теперь рассмотрим, как в 1919 г. развивались органы военной контрразведки в противостоявших Польше войсках Западного фронта. На основании директивы главкома Красной армии от 12 февраля 1919 г. с целью объединения действий советских войск на западном и северо-западном стратегических направлениях на базе Северного фронта был образован Западный фронт (ЗФ) [166]. В состав нового фронта вошли 7-я и Западная армии, а также армия Советской Латвии. Считается, что Реввоенсовет фронта действовал более энергично, чем гражданские власти, в деле создания органов контрразведки — особых отделов. Ему якобы не пришлось начинать «с нуля». Как полагает белорусский военный историк М.А. Анисяев, специально исследовавший этот вопрос, костяк кадров Особого отдела Западного фронта составили сотрудники контрразведки Северного фронта [167]. По утверждению Анисяева, первым начальником ОО ЗФ стал Ф.Д. Медведь [168]. Однако оба утверждения ошибочны. Мне удалось найти материалы, свидетельствующие о том, что в начале 1919 г. отдел Военного контроля Северного фронта был практически разогнан ввиду наличия среди его сотрудников агентуры белогвардейских организаций [169]. По этой причине Особый отдел фронта формировался не на базе ОВК, как было на других фронтах, а заново, что называется «на голом месте».

В неоднократно публиковавшейся биографии известного чекиста Ф. Медведя нет указания на то, что он являлся первым руководителем ОО ЗФ. Скорее всего, таковым был политработник Штернфельд. Его сменил бывший комиссар Административного управления штаба фронта Горбачевский, а после освобождения последнего от должности исполнял обязанности начальника фронтового Особого отдела некий Александров [170]. По крайней мере, именно он, как исполняющий обязанности, был освобожден от занимаемой должности в начале мая 1919 г., практически через месяц с начала функционирования Особого отдела ЗФ [171]. Затем на данный пост был утвержден Реввоенсоветом фронта следователь Ревтрибунала, политкаторжанин, член большевистской партии с 1904 г. Б.Я. Фрейдсон [172]. Таким образом, мы наблюдаем кадровую чехарду — четыре руководителя военной контрразведки Западного фронта за неполных 4 месяца существования этого органа. Добавим, что с июня по декабрь 1919 г. на указанной должности работали еще четыре человека. Одним из них и был Ф. Медведь.

Многие кадровые изменения произошли, надо полагать, из-за склок среди членов Реввоенсовета фронта по поводу курирования органов военной контрразведки. И этому имеются подтверждения в показаниях Н.Н. Доможирова, бывшего в тот период начальником штаба Западного фронта [173]. Особую активность проявлял член РВС ЗФ, прапорщик военного времени, член РСДРП с 1907 г. А.Я. Семашко. Здесь уместно заметить, что он был поляком по национальности, и не исключено его излишне критическое отношение к работе военных контрразведчиков по польской линии, сказавшееся на результативности мероприятий подчиненного ему Особого отдела фронта. Биограф этого партийца В.Л. Генес отмечал и отрицательный настрой своего героя к чекистам вообще [174].

Кроме того, на кадровые решения, несомненно, повлияли и события середины марта 1919 г. Согласно протоколу заседания Реввоенсовета Республики от 15 марта, члены высшего органа управления Красной армией направили срочную телеграмму в РВС ЗФ, в которой указали следующее: «Ввиду предательского поведения некоторых польских частей, входящих в состав Западной дивизии, предлагается Реввоенсовету Литовско-Белорусской армии под личную ответственность входящих в его состав лиц немедленно расследовать причины такого поведения, и в случае, если Реввоенсовет не может дать гарантии боеспособности в дальнейшем польской бригады означенной дивизии, немедленно отвести ее в тыл для переформирования» [175]. Члены РВСР подчеркнули, что «развал и предательство отдельных частей продолжается в течение ряда недель. Никаких серьезных симптомов улучшения не замечается». В ряде документов главкома Красной армии также отмечено, что в Западной армии некоторые полки ведут себя недостойным образом, разложились и без боя отходили в тыл. Речь шла в основном о полках, укомплектованных поляками. Л. Троцкий потребовал самым строгим образом проверить командный состав, комиссаров бригад и дивизий, принять самые жесткие меры в отношении лиц, не справляющихся со своими обязанностями. «Приказываю, — писал Л. Троцкий, — представить список всех арестованных и преданных суду командиров и комиссаров тех частей, которые при попустительстве командиров и комиссаров запятнали себя постыдным отступлением» [176].