Терновая ведьма. Исгерд - Спащенко Евгения. Страница 123
— Да! — Она оглянулась, всматриваясь в бурю, на границе которой парила Вея Эрна. В уме, как карточный расклад, выстраивался безрассудный план. — И коли ты со мной заодно, придется рискнуть и тоже поверить!
— Но что, если…
— Таальвен… — Приблизившись к нему вплотную, терновая колдунья встала на цыпочки. — Я знаю, ты хочешь как лучше, но Северный ветер не должен погибнуть во имя нашего спасения. Я — виновница нынешнего его положения, из-за меня он угодил в Тьер-на-Вьёр… и никогда, ни за что на свете я не прощу себе его смерть!
Ты не дарил мне свадебных подарков, Лютинг Мак Тир, не прыгал за ключом в пучины Северного моря. Пускай же жизнь верховного владыки станет твоим подношением, выкупом, в обмен на который я согласна беззаветно принадлежать тебе. Сохрани ее, отвлеки Хёльмвинда, пока тьер-на-вьёр займется его повелительницей.
— Хочешь выпустить ее на свободу?
Дрожа от макушки до пят, Изольда кивнула.
— Так будет правильней. Я не владею ни одним боевым заклинанием, а Исгерд мечтала о мести с последнего своего вздоха. Это ее битва.
Она была бы рада прибавить нечто более веское против будущих возражений приморского королевича, но до немоты боялась услышать отрицательный ответ. Потому молча ждала его решения, ссутулившись под дождем.
Глядя на нее — расстроенную, готовую жертвовать собой, Лютинг ощущал, как разрастается под ребрами ноющая сладкая боль. Колючий узор с пальцев Изольды незаметно перекинулся на его руки, царапнул выжидательно.
Не все ли равно, чем обернется замысел колдуньи, если она, хоть на краткий миг, обретет счастье. В конце концов, идей, как выпутаться из переплета, у него нет.
Сморгнув дождевые капли, королевич накрыл ладонью маленькую кисть, заставляя принцессу замереть, обратиться во внимание, и произнес, склоняясь к мокрому ее лицу:
— Хорошо. Я постраюсь выполнить твою просьбу, Изольда.
В приливе признательности она приникла к нему, ткнулась лбом в ямочку под ключицей. Легкость, с которой защитник ее согласился на сумасбродство, вдруг обнажила бесхитростную истину: Лютинг Мак Тир ничем не хуже волка, которого она любила, между ними попросту нет различий. Подпитанные колдовским страхом, они существовали только в ее голове, оттого было проще оправдать всех злодеев, вместе взятых, нежели единственного приморца-душелова.
— Таальвен Валишер… — в порыве чувств начала было Изольда.
Но змей, нарезающий круги в опасной близости, не позволил королевичу дослушать. Силясь выманить из-под стены ненавистных людей, чешуйчатая лапа ударила по кромке ограды, осыпая землю мелкой диабазовой крошкой.
— Осторожнее! — Лютинг вытолкнул терновую колдунью из поля зрения взбешенного Хёльмвинда, метнул в того горсть мелких булыжников. — Сюда, Северный ветер!
Отступившая к бархану Изольда раскусила маневр и, кивнув напоследок своему защитнику, побежала к Вее Эрне, с любопытством наблюдавшей за зрелищем.
«Не трусь, Изольда Мак Тир! — гулко барабанило сердце. — Храбриться пред ликом беды написано тебе на роду! Иначе чары не свили бы в твоей душе колючее гнездо».
Вряд ли ветряная повелительница ожидала того, что случилось в следующую секунду. Вместо новых жалобных стенаний соперница ее запрокинула голову, воззвала к магии, высвобождая колючие завитки.
— И раз так случилось, я завершу начатое много лет назад. Приди же, тьер-на-вьёр! Вот тебе мое тело и мощь терновника, отныне ты вольна всецело распоряжаться ими!
Толчок — и заплаканная печальная принцесса провалилась в черную бездну. Тонкие черты посуровели, искусанные уста сложились в полоску.
— Боги! — подставив лицо дождю, воскликнула терновая ведьма. — Как долго я этого ждала…
Никогда прежде не приходилось Таальвену видеть мрак гуще того, что окутал Розу Ветров, сцепившуюся с тьер-на-вьёр в страшной колдовской битве. Молнии, шипастые булавы, обрывки заклинаний мелькали в рокочущей круговерти, оставляя на песке глубокие рытвины, руша стены, попавшие под удар. Небо стращало неминуемым своим падением, твердея от черноты, стекая ливнями за размытый горизонт.
Но разобрать во вспышках жуткого светопреставления, какая чародейка побеждает, а которой приходится несладко, не представлялось возможным. Чересчур плотной была пелена, да и Хёльмвинд, хлеставший хвостом направо и налево, не давал приморскому королевичу передохнуть.
«Как отбиться от него без необходимости колоть и резать?» — тщетно выискивал выход Таальвен Валишер. Пока хитрость состояла в том, чтобы дразнить противника и отскакивать за обломки всякий раз, как крылатый змей порывался его затоптать.
Зато Лютингу удалось отвлечь дракона. Верховный, целиком поглощенный проворным приморцем, успел позабыть и об Изольде, и о своей хозяйке, затерявшейся в зареве боя. Злость на добычу оттеснила все доступные ему чувства.
Это было и хорошо, и плохо одновременно, так как сердитый дракон с каждой атакой выверял броски тщательнее. В какой-то момент его даже осенило использовать студеное дыхание, чтобы замедлить Лютинга. И тот, прибитый к земле ледяным порывом, чуть не напоролся на змеиные рога. Избежать тычка удалось чудом: костяное острие взрезало прочную кожу, из которой была пошита куртка, в вершке от тела.
«Не зверь, а замороченный ветер, не ведающий, что творит, — намеренно охлаждал боевой азарт приморский королевич. — Я обязан сохранить ему жизнь любой ценой!»
Шатаясь, он оперся на меч, сделал предупреждающий выпад, дивясь внезапной медлительности, и почувствовал: рубаха отчего-то стала влажной и липкой.
«Кровь, — осенило его запоздало. — Неужели Хёльмвинд таки задел меня? Теперь убегать станет сложнее».
О том, глубока ли рана, гадать не хотелось, ведь ждать подмоги было неоткуда. Будто чуя переживания загнанной в угол жертвы, кособоко переставляющий передние лапы-крылья дракон припал к песчаной почве, шевельнул хвостом, готовясь к новому рывку. Чуть уловимый аромат свежей крови защекотал ему ноздри.
— Проклятье! — Лютинг скатился в канал по пыльной насыпи, зажимая бок. — Удумал напасть наскоком?
Непрошеная горячая боль принималась за дело, расползаясь заразой, отбирая у него жалкое преимущество в опасной игре в змеиные кошки-мышки. Подвижность быстро сходила на нет. Следующий взмах когтей вполне мог оказаться последним на веку приморского королевича.
К счастью, гигантский зигзаг молнии расколол небосвод над спинным драконьим гребнем как раз за миг до смертоносного прыжка. Сияние ее было таким ярким, что явило взору сражающихся оба берега рва, очертания дворца и ближние окрестности.
Ослепленный белизной, Северный ветер зафыркал, замотал клыкастой мордой, пытаясь вернуть зрение и прикрывая веками чувствительные глаза.
— Это конец! — возвестила победоносно Вея Эрна, окончательно вспугивая его. — Ты исчезнешь, а я буду править вечно!
В рассеивающейся облачной дымке силуэт ее, нависший над тьер-на-вьёр, проступал грозно и четко, волны колыхающихся юбок делали его заметно крупнее прижатой к земле противницы. Мнилось, что это не колдунья заходится хохотом, взлетая в вышину, а вылепленная из грома и теней великанша.
Впечатленный зрелищем дракон с трепетом попятился, поспешил нырнуть в зелень садовых зарослей. После разрухи, что он учинил, проход к ним оказался открыт, и вскоре дворцовые кусты ломко затрещали.
— Тебе ни за что не выиграть! — прошипела терновая ведьма, беспомощно приподнимаясь на локтях. Последняя магия покидала ее, но не исступление, не праведный гнев. — На смену мне придут другие — мстители, воины. Терн не оставит тебя в покое, покуда корни его питают мир!
Ветряная владычица оскалилась, наступая носком туфли на одиноко трепыхающийся побег дикой сливы.
— Отрадно, что ты этого не увидишь.
Наполненная чужой силой до краев, она явственно ощущала, как блекнет свет исчерпавшей себя души, как Исгерд растворяется в потоке вечности. И каждая ее конвульсия, каждый судорожный хрип доставляли чародейке высшее блаженство.