Терновая ведьма. Исгерд - Спащенко Евгения. Страница 85
— Неужели? — Задумчивое лицо приобрело чуть меланхоличное выражение.
— В точности! Нужно вытащить тебя на поверхность, пока перепонки не выросли. Вдруг во второй раз ты не сумеешь вернуться к прежней жизни.
Подхлестываемая собственным страшным пророчеством, колдунья принялась выпроваживать недавно прибывшую гостью из холла. Но та лишь казалась хрупкой и податливой и без труда отстранила принцессу.
— Прошу, объясни, что стряслось… я не уйду, пока не узнаю…
В робком обычно голосе промелькнула решительность. Пришлось Изольде быстро пересказывать историю своего с Хёльмвиндом и Таальвеном похода. В ней вскользь упоминались Роза Ветров, ветряные крепости и горловины рогов, что нужны для возвращения ее силы. Минуя остальные перипетии, удалось кое-как приплести и болотника с его неудачным проклятием. И мало-помалу причина тревоги принцессы стала вполне понятна.
— Вот оно что… — прошелестела Лотарэ, поправляя крошечную розовую лилию на поясе. — Кажется, я верно расценила знаки судьбы.
— О чем ты? — Всерьез проникаясь неприязнью к этому вездесущему понятию, Изольда вздрогнула.
— С тех самых пор, как я покинула подводное пристанище, мне не давали покоя сны… в каждом из них была вода — текла сквозь меня, манила…
При виде подернувшихся влажной дымкой очей ветресеы скверное подозрение завладело терновой колдуньей. Чтобы избавиться от него, она приблизилась к Лотарэ вплотную, опустила на ее талию похолодевшие руки.
— Прошу, успокой меня, что пришла сюда, ведомая одним только долгом… Скажи, будто поддалась мелодии злосчастного колокольчика, а вовсе не зову сердца…
— Это будет неправдой… — Плечи утопленницы покаянно поникли. — В самый первый раз я действительно не желала оказываться в недрах болотного дворца. Но после того как провела здесь год и затем выбралась на сушу, поняла: мне не стать прежней, жизнь ветрессы бессмысленна. Горы больше не трогают, сил хватает лишь на то, чтобы оторваться от земли… Раньше в подводной пучине я тосковала по светилам, но под их лучами мною овладела куда более разрушительная печаль. И даже Либ не способен теперь понять, отчего мое нутро разрывается на части. Я словно бы утонула давным-давно и не должна была возвращаться…
— Что за нелепицы! — вскинулась принцесса. Но Лотарэ поморщилась так страдальчески, что ей сделалось стыдно за свои упреки.
— День за днем я провожу у озера, оно внушает мне покой… Поначалу я журила себя за порыв вновь ощутить, как давит тяжелая толща на грудь, но он так притягателен, что не хватает сил противостоять… и вот нынешним утром, различив далекий колокольный звон, я решилась. Как же отрадно, что не зря. Теперь я сумею выручить Хёльмвинда и, возможно, обрести мир.
— Но… как же твой брат? — В отчаянии Изольда пустила в ход последнее оружие. — Он так скучал по тебе и вновь останется один-одинешенек…
— Он — Северный ветер. — Ветресса потупилась, сглотнула ком. — А я — больше нет…
Вконец раздавленная принцесса протерла глаза, не понимая, отчего все кругом стало мутным и расплывчатым. Добровольный уход Лотарэ из привычного мира был для нее сродни похоронам заживо.
— Все в порядке, — утерла ей слезы кроткая утопленница. — Позволь мне помочь вам с верховным владыкой хотя бы малостью… Обещаю, это сделает меня счастливой.
— Счастливой? — Чтобы осознать весь ужас положения подруги, колдунья нарочно представила, будто сама должна пойти под венец с Давеном Сверром. На мгновение сделалось жутко, но потом она вспомнила, что стояла с ним у алтаря рука об руку. И не сумела положить конец его бесчинствам. Может, седьмая невеста сподобится приструнить болотного короля?
«Прав был Хёльм, корящий тебя за слабость, — гадко саднило внутри. — Стоит случиться настоящей беде, в бой бросаются другие, а ты и рада отсидеться в сторонке…»
От досады она впилась ногтями в кожу на ладонях, провозгласила в жарком порыве:
— Раз спасти тебя я не способна, то прослежу, чтобы Давен Сверр не уронил и волоса с твоей головы! Нельзя позволить ему взяться за старое. Пусть правит с тобой на равных, как с болотной королевой, иначе…
Пока она подыскивала наказание пострашнее, ветресса застенчиво скользнула длинным рукавом по полу, усмехнулась тайком.
— Не волнуйся об этом. В конце концов, утонувшей девушке мало чем можно навредить…
— О, Лотарэ… — Изольда мгновенно растеряла прыть. — Не говори о себе, будто о мертвой.
— Не буду. — Лотарэ покорно опустила подбородок и, дождавшись, когда растроганная колдунья успокоится, вежливо попросила: — А теперь отведи меня к северному владыке… я опять слышу хрустальную мелодию…
Так и не уловив звона, терновая колдунья вздохнула и двинулась в знакомом направлении. Следом за ней, наслаждаясь запахом сырости, шла настоящая утопленница. Глаза ее видели в темноте, ступни не чувствовали холода, а сердце, если и билось, то страшно медленно.
ГЛАВА 17
ОБЕТЫ И КЛЯТВЫ
Состроенная второпях болотная свадьба напоминала Изольде худший ее кошмар. Ведь невесту выдавали замуж за угнетателя вопреки ее желанию, пусть Лотарэ и считала иначе, да еще навсегда отнимали надежду на возвращение домой. То же случилось с матерью принцессы, поступить подобным образом собирались и с ней самой. К каким последствиям это привело?
Сооружая сложную косу из волос-веточек будущей новобрачной, колдунья хмурилась, обозревала исподлобья присутствующих, словно осужденных преступников, но молчала. Сама-то она повинна не меньше других: заплела чары, исподволь впутав в них горемыку Лотарэ, и еще радовалась тому, как ловко проучила Давена Сверра.
Не догадывавшаяся о ее самоистязании ветресса сидела смирно, доверчиво позволяя украшать себя, как заблагорассудится терновой колдунье. Роль невесты была ей в новинку, и непривычная суета вокруг немного стесняла. До этого Лотарэ приходилось обряжать будущих жен Давена Сверра, но тогда все складывалось по-другому: похищенные девушки давились горькими слезами, пока гибкие зеленые руки шнуровали подвенечные платья. Ветресса была для них тюремщицей, а свадебный ритуал — началом неминуемого конца.
Лотарэ же встреча с женихом лицом к лицу не страшила. После месяцев, проведенных в Сеам Хор в одиноких скитаниях, она постигла, что больше не боится за свою жизнь. А вот судьба верховного северного владыки, напротив, тревожила до мурашек.
Завидев его издалека, ветресса ужаснулась: иссушен, как деревья в Мертвом саду, измучен… Силы, бывшие некогда сутью Хёльмвинда, покинули его, но едва ли не столь губительно, как пустота, образовавшаяся на их месте, повелителя подтачивало другое чувство.
Потеря, злость, разочарование?.. Лотарэ все гадала и не могла распознать по утратившему привычное свечение лицу. А заглядывать в прозрачные глаза слишком долго она не смела. В конце концов, кто такая Ветресса скалистых ущелий, чтобы копаться у владыки в душе? И дабы ненароком не нанести оскорбление бесцеремонной опекой, она лишь низко, почтительно поклонилась.
— Не теперь, когда обскакать меня способен любой полувихрь, — возразил Хёльмвинд, упираясь ладонью ей в плечо.
Но исполненная искреннего уважения утопленница в ответ стиснула ее и зашептала:
— Ни вихрь, ни шторм не сравнятся с нашим верховным! Для меня вы — единственный и самый достойный владыка Железного дома, в каком бы облике ни предстали…
И смущенная собственной вольностью, она залилась изумрудной краской.
Изольду ее откровение растревожило пуще прежнего: как может Хёльмвинд платить за преданность черствостью расчетливого властелина? Но препираться с верховным она не собиралась, как и навязывать свою компанию. Раз он вознамерился добыть для Вей Эрны искомое любой ценой, она посодействует. Обременять же больше не будет.
— На маскарад ты, что ли, ее готовишь? — не стерпел томления сидящий в своем стогу Давен Сверр. — Отчего так долго?
С бывшей служанкой он при встрече поздоровался учтиво, но не преминул скабрезно подмигнуть, когда вслух радовался их скорой женитьбе. Лотарэ, на удивление, не поддалась на уловку — поглядела прямо и строго.