Кукловоды павшей империи (СИ) - Виланов Александр Сергеевич. Страница 22

Гадать, кого же ищет в этом строю наследник уважаемого рода, не имело смысла, и кукловоды вернулись к работе, решив расспросить Фонтера ближе к вечеру. Но столь долго ждать не пришлось: вскоре Тиден сам заявился на тренировочную площадку, ведя за собой одного этрода.

Ничего особенного в его выборе не было, разве что из левого костяного наплечника, словно две башни, выпирали вверх два плоских зубца, доходя солдату до самой макушки. Подобные отличительные черты встречались у многих этродов; лишь то, что могло помешать в бою, беспощадно спиливалось и отламывалось сразу после обращения.

— Позволите присоединиться? — спросил он своим привычно дружелюбным тоном.

Гилберт кивнул и отозвал своего воина, позволяя Фонтеру помериться с равным по силе противником. Было интересно узнать, что у напарника на уме.

Этроды Кары и Тидена вооружились деревянными прутами и сошлись на площадке и стали обмениваться ударами — пока что самостоятельно. От костяных воинов не приходилось ждать высокого искусства фехтования, что с лихвой компенсировалось грубой силой и прочной защитой, а также отсутствием страха и боли. Тренировочные палки для них делались толще и тяжелее, чем для простых людей, иначе разлетелись бы в щепки после первых же взмахов.

Гилберт стоял в сторонке, по-хозяйски наблюдая за ходом поединка. Скорость, координация движений, умение бить и отражать удары — всё было в порядке, как и у прочих солдат, подвергшихся проверке. Брак был весьма редким явлением среди костяныхвоинов, а если и встречался, испорченные рекруты должны были отсеяться задолго до прибытия в Кина'Терон.

Пришло время для поединка самих кукловодов. Перехватив управление, два офицера начали дёргать за невидимые нити, напрямую задавая воинам каждое движение. Поединок тут же преобразился: грубое размахивание палками перешло в сложные серии ударов, костяные бойцы стали выдавать хитроумные приёмы и подлавливать друг друга на подлые финты.

Кара и Тиден сражались наравне, ни одна из марионеток не уступала другой. Лицо Кары напряглось, впервые столкнувшисьне с сильным противником, а, наоборот, с неиллюзорнойвозможностью одержать победу. Её противник тоже предельно сосредоточился на своей кукле, не желая уступать.

Ивсё же поединок, в котором воинам нельзя ранить друг друга, мог затянуться до самого вечера, и Гилберту пришлось скомандовать отбой. Когда этроды сложили оружие, он перестал делать вид, что никто ничего не заметил, и задал Фонтеру прямой вопрос:

— Кто это?

Тиден повернулся к костяному воину, вполне обычному на вид, и смерил его задумчивым взглядом. В отличие от Кары, чья марионетка получила привычную команду и вернулась в строй, он не спешил отпускать своего этрода. Какое-то время офицер терзался сомнениями, стоит ли посвящать напарников в свои тайны, но в конце концов махнул рукой и объявил:

— Знакомьтесь — Сореус Фонтер собственной персоной.

— Соре… — Кара, кажется, где-то слышала это имя.

— Отец Тидена, — подсказал Гилберт, немало удивлённый услышанным. — Тот самый, о котором я спрашивал в поезде.

— И, как видишь, я тебе не соврал! — довольно произнёс Тиден. — Живёт и здравствует. От терзавшей его болезни не осталось и следа.

— Так, не гоните, дайте мне всё это переварить, — снова вклинилась Кара. — Хочешь сказать, твоего отца, великого что-то там, взяли и превратили в этрода? И вот он стоит сейчас перед нами?

— Да, всё именнотак, — кивнул Фонтер. — Этродами, как ты должна знать, становятся не только преступники. Любой человек, мечтающий служить Теорату, но не способный — по тем или иным причинам — стать обычным солдатом, может на добровольной основе пополнить собой ряды костяного войска, подписав нужный договор.

— И с какой радости твой отец решил подписаться на такое?

— Из-за той самой болезни, о которой спрашивал Гилберт. Отец и правда был нездоров, недуг сильно подкосил его. Тело перестало слушаться, да и разум со временем начал ему отказывать, а лекари лишь бессильно разводили руками. От кейсарина пользы тоже не было: руны могут затянуть рану или срастить кость, но сложные заболевания им не по силам. И вот, пока остатки разума окончательно не разбежались из его головы, отец вызвал к себе управителя из Зала Войны и подписал контракт. «Я буду служить своей стране, покуда бьётся моё сердце», — сказал он тогда. Это были его последние слова в человечьем облике.

— Достойное решение, — произнёс Гилберт, когда рассказ подошёл к концу. — Теперь понятно, кого ты так упорно разыскивал в этом войске.

— Было любопытно посмотреть, во что он превратился. Наверное, при жизни старик и не подозревал, что будет служить под командованием собственного сына.

— А что, сразу после ритуала вам его не показали? — удивилась Кара.

— Нет, таковы правила. Как только человека забрали на преобразование, семья его больше не увидит. Честно говоря, я даже не знал, получился ли из него рабочий этрод и окажется ли он среди этих полутора тысяч.

Кара тем временем задумчиво разглядывала бывшего именитогоофицера, больше не вмешиваясь в разговор. Девушка пыталась представить своего отца — не лежащего в луже крови в собственном доме, а превращённого в такую же марионетку, отданного в безграничную власть собственной дочери; ставшего игрушкой, какой не так давно была для него молодая Каранея.

Нет, его мерзкую рожу она не смогла бы терпеть ни в человеческом обличье, ни в виде безвольного этрода. Окажись Антеус среди этих солдат, Кара не раздумывая бросила бы его на передовую в надежде, что какой-нибудь ушлый арсафирский солдат сумеет прикончить отца раньше, чем сам падёт на поле брани.

Оставив Фонтера-старшего в покое, девушка вернулась к напарникам.

— Слушай, — обратилась она к Тидену. — В твоих россказнях кое-что не сходится. Ты ведь говорил, что это отец заставил тебя стать кукловодом. А теперь мы узнаём, что он уже давным-давно пылится в этой крепости. Выходит, вчера тебе уже ничто не мешало отказаться от службы.

— В целом, ты права, — согласился Тиден. — Из ближайшей родни у меня осталась мать да две сестры. Едва ли они смогли бы оставить на мне хоть один синяк, даже если бы навалились все разом.

— Тогда в чём дело?

— В том, что ранить можно не только кулаками, знаешь ли. После смерти, то есть обращения отца — хотя какая, в общем-то, разница — мать была убита горем и утешалась лишь тем, что хотя бы её ненаглядный сыночек всё ещё может стать предметом гордости длясемейства Фонтеров. Боюсь, вздумай я в тот момент уйти со службы, она бы этого не перенесла. А уж сёстры сожрали бы меня заживо.

— Проще говоря, ты подписался на всё это, чтобы не расстраивать мамочку?

— Получается, что так, — не стал спорить Тиден.

Порядком утомившись от сегодняшних проверок и тренировок, Кара ушла искать Келанию, чтобы подчистить остатки ужина. Уходя с площадки, девушка уловила отрывки беседы оставшихся наедине мужчин: как и ожидалось, Гилберт хвалил Тидена за верность семье и пытался, как мог, сочинить вдохновляющие речи.

***

Утро встретило кукловодов не звоном домашнего будильника и не ударившим в лицо светом кейсариновых ламп, как любили будить кадетов в казармах, куда их селили во время учений. Вместо этого Келания лично вошла в каждую комнату и, словно заботливая мать, аккуратно растолкала каждого из офицеров. Новый статус и прилагаемые к нему почести не заставили себя ждать.

Пока группа завтракала на первом этаже, всё казалось прежним: та же пустая, молчаливая крепость, отданная на попечение одинокой смотрительнице. Но стоило им выйти под открытый свод подземелья, как до кадетов в тот же миг донёсся гул множества голосов. Он исходил снаружи, из-за крепостных стен.

— Только не это! — обречённо вымолвила Кара. — Не говорите мне, что нас будут провожать!

— Уж не надеялась ли ты, — произнёс Тиден, прислушиваясь к голосам, — что величайшие воины государства, доблестные защитники границ от посягательств мерзких захватчиков, отправятся на свою великую миссию под покровом секретности, словно какие-то шпионы?